— Килман всегда рад меня найти. И всегда с ружьем. Он хотел убить меня, и ты тоже!
— Нет, — запротестовала она, — это неправда!
— Я тебе не верю! — в гневе выкрикнул он.
Его вспышка испугала Кэтрин, и сердце у нее заколотилось. Она постаралась успокоиться, отлично сознавая, что не может себе позволить сердить его.
— Но ведь это я не позволила Килману выстрелить в тебя, помнишь?
Брук выжидательно затих.
— Понимаешь, я думала, что твоя жизнь очень необычная, и мне хотелось побольше узнать о ней. Я хотела помочь тебе.
После долгого молчания он заговорил тихим и уверенным голосом.
— Мне не нужна никакая помощь. Ни от тебя, ни от кого бы то ни было.
Что ж, момент был явно неподходящим для того, чтобы продолжать объяснять что-либо. Кроме того, она была еще слишком слабой для того, чтобы вести продолжительный разговор. Совершенно очевидно, что Бруку она была одновременно и подозрительна, и любопытна. Что ж, может, ей удастся использовать это для своего блага.
— Брук, а почему, собственно, ты спас мне жизнь?
Он немного подумал.
— Потому что дурак.
— Ты не дурак, — сказала она, — а благородный человек, и я тебе очень благодарна.
— Я не ребенок, Кэт. Не надо со мной так говорить.
Ее брови поползли вверх.
— Почему ты назвал меня Кэт?
— Так тебя называл Килман. Разве тебя не так зовут?
— Не так. Меня зовут Кэтрин. Килман просто подонок, который отказывался называть меня нормальным именем.
Брук улыбнулся, и Кэтрин поняла, каким нелепым здесь, в этой пещере, был ее гнев: ведь она даже не знает, что случилось с Килманом, остался ли он жив.
— С ним все в порядке?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Может, он и умер. Я на это надеюсь.
Его слова поразили ее.
— Ты хочешь сказать, что я убила его?
— Возможно.
— О Боже, я не хотела его смерти.
— В любом случае, сюда придут.
— Кто?
— Шериф. Если Килман сумеет выйти оттуда, он расскажет о случившемся. Иначе его будут искать. И если зима не опередит их, они найдут тело.
Кэтрин вздрогнула — так откровенно прозвучали его слова, подразумевающие нечто ужасное. Она могла убить человека! Переведя взгляд на Брука, она увидела в его глазах укор.
— Ты меня винишь, да?
Он ничего не ответил, губы его сжались в одну тонкую линию.
— Брук, ты не понимаешь. Люди тебя вовсе не ненавидят. Килман не показатель. Я…
Внезапно он поднялся и стал похож не на человека, до которого ей хотелось достучаться, с которым хотелось объясниться, а на дикого зверя. В глазах его была лютая ненависть.
— Это мой дом! — прорычал он. — Не указывай мне, что думать или делать. Я сам это решаю! И не говори мне ничего, кем бы ты ни была. — С этими словами он вышел из пещеры.
Кэтрин была настолько потрясена этим взрывом, что не могла удержать слез. Все доселе сдерживаемые ею эмоции выплеснулись в этом горестном плаче. Что ей было делать? Больной, слабой, беспомощной, заглянувшей в глаза смерти.
Спустя несколько минут вернулся хмурый Брук.
— Ты голодная? — спросил он. — Хочешь есть?
Кэтрин была так угнетена своим положением, что даже не сознавала, насколько была голодна.
— Да, я съела бы чего-нибудь. Чувствую себя ужасно слабой.
Брук подошел к ней ближе и протянул фланелевую рубашку. Кэтрин прижала рубашку к себе.
— А где моя одежда?
— В ручье. Она была мокрой от крови, и я ее снял с тебя.
Кэтрин вспыхнула, представив, как он раздевал ее, когда она была без сознания. Сколько времени уже не видел он женского тела? Какие мысли пронеслись при этом в его голове?
Пока Брук помогал ей застегивать пуговицы, девушка смотрела ему в глаза, пытаясь обнаружить в них хоть малейший след мужской чувственности. Нет, вероятно, он горд и старался вести себя сдержанно.
Покончив с рубашкой, Брук завернул ее в оленью шкуру, подбитую кроличьим мехом, и, взяв на руки, куда-то понес. Пока он шел, она с интересом осматривалась. Видимо, сначала они находились в «спальне», а теперь Брук принес ее в главную «комнату» — потолок в ней был намного выше. Посередине ее в яме горел огонь. К каменному потолку уходил дым. Невероятно, но эта часть пещеры была неплохо меблирована — в ней Кэтрин увидела даже кресло-качалку, притащенную, должно быть, из какой-нибудь заброшенной хижины.
По стенам висела всякая кухонная утварь, а к грубо сколоченному шкафу было прислонено ружье. Но самым удивительным было, пожалуй, застекленное оконце, из которого в изобилии лился дневной свет. Брук поднес ее прямо к нему, чтобы она могла выглянуть наружу.
После темноты спальной кельи свет показался ей даже слишком ярким. Через секунду Кэтрин поняла, наконец, что удивило ее больше всего — все вокруг было покрыто невероятно белой искрящейся изморозью! За окном вились снежинки, и от самого открывшегося ей пейзажа веяло холодом.
— Скоро снегопад? — В голосе ее слышалась тревога.
— Чем больше снега, тем трудней им будет найти нас.
Она вопросительно на него посмотрела, Брук не намерен был держать ее в неведении и без обиняков заявил:
— Ты не сможешь скоро уйти отсюда.
Так, она в капкане. Он не стал этого говорить, но с таким же успехом мог бы и добавить «и это значит, что ты моя пленница».
Кэтрин не хотела безответно принять услышанное, но чувствовала, что обсуждать сказанное им сейчас не имело смысла. Сначала ей необходимо было восстановить здоровье и вернуть силы.
Ей подумалось, что если она даст возможность ему высказаться, то скорей сумеет понять, что у него на уме. На какую же тему заговорить с ним? Окно! Она никак не ожидала найти такую роскошь в пещере.
— Где ты взял такое окно?
— У меня есть пути, — только и ответил он.
Брук резко повернулся от окна и перенес ее в кресло-качалку, предварительно подвинув его поближе к огню.
— Почему ты спас меня, Брук?
— Если бы в реке оказался Килман, я бы этого не сделал.
Он протянул Кэтрин ломтики яблока, и она с аппетитом на них набросилась.
— Откуда ты достал яблоки? — Кэтрин вспомнила, что в первый раз ее разбудил именно запах яблок.
— Есть способы. — Он подал ей еще несколько кусочков.
— Почему ты ничего не говоришь мне? Не доверяешь?
Он не ответил.
— Брук?
Он отдал ей остаток яблока.
