потеряла?
– И-и-и, – заскулила я. – Ы-ы-ы…
Слёзы покатились по щекам.
– Нет, это неправда! – всхлипнула я. – Это неправильно, несправедливо.
– Извини, Юля, но ты сама виновата, – холодно произнёс Вадим. – Тебе не шестнадцать лет. Надо было головой думать.
Я беспомощно посмотрела на Никиту – почему он меня не защищает? Ведь он всегда бросается на мою защиту, о чём бы ни шла речь. А сейчас молчит. Разве я могу быть виновата в том, что потеряла нашего ребёнка? Для меня это страшная трагедия. Я её пока не прочувствовала до конца, только слегка прикоснулась к ней мыслью. А впереди ещё ждут безумные ночи, наполненные отчаяньем и тоской.
Эти мужики меня добивают. Один – загадочными упрёками, другой – суровым молчанием.
Вадим отцепил иглу от моей руки.
– Сегодня и завтра ещё полежишь. Прокапаем две капельницы. А завтра вечером, наверное, уже отпущу домой. Потом надо будет пропить антибиотики. И ещё. Юля, заканчивай с кофе. Никита сказал, ты его пьёшь литрами. А у тебя отвратительная ЭКГ. Потом как-нибудь обязательно навести кардиолога.
– Спасибо, – кивнул другу Никита и поднялся, чтобы пожать ему руку. На меня он не смотрел.
– Почему он разговаривал со мной так пренебрежительно? – обиженно спросила я, когда Вадим вышел. – И почему ты ему позволяешь? В чём я виновата?
– Ты пила всякую гадость, чтобы похудеть, – хмуро выдавил Никита. – И этот идиотизм слишком дорого нам обошёлся. Что ты принимала? Какие-то таблетки, капсулы? Что?!
– Я?! Да ни за что на свете! Ничего я не пила.
– Юля, хватит врать, а?
– Но я не вру! Ты обвиняешь меня в какой-то ерунде.
Чем абсурдней и несправедливей обвинение, тем сильнее оно ранит. Как Никита мог подумать, что я пыталась похудеть? Я с невероятным трудом набрала пять килограммов и только-только начала радоваться новому объёму бедёр… Зачем мне принимать всякие сомнительные средства?
Неужели для Никиты я превратилась в безмозглую курицу? Вот они, тихие семейные радости. До того, как Никита надел мне на палец обручальное кольцо, он был гораздо лучшего мнения о моём интеллектуальном уровне.
– Юля, я мечтал об этом ребёнке не меньше, чем ты. Я ждал, когда же, наконец, это произойдёт. И вот… Ты и себя едва не угробила, и ребёнка потеряла.
– Я ничего не принимала, – упрямо повторила я.
– Юля, у тебя анализы – как у наркоманки со стажем. Или как у пациента психушки, которого день за днём накачивали психотропными препаратами. Но ты не наркоманка и не обитатель дурдома. Каким образом твоя кровь превратилась в химический коктейль?
– В лаборатории перепутали анализы, – хмуро сказала я.
– Да? Не думаю. Тогда что с тобой было? Мне кажется, у тебя были галлюцинации. Сначала я решил – второй бокал вина явно был лишним. Однако потом понял, что дело не в лишних граммах алкоголя. С тобой творилось что-то ужасное, ты словно сошла с ума. Я это видел своими глазами. Знаешь, что ты вытворяла?
– Просто последние несколько ночей как-то не удавалось толком поспать. Было много работы, я писала статьи. А потом мы выпили вина, вот у меня крыша и поехала.
– Да ерунда это, Юля! У тебя были глюки! Давай, вспомни, с чем ты ещё сталкивалась в последние недели? Тахикардия, сухость во рту, повышенное потоотделение, потеря аппетита, головокружения, ощущение беспокойства, бессонница.
– Откуда ты знаешь? – удивилась я. – Да, точно.
– Вадим мне описал симптомы. Он тут в больнице насмотрелся на девиц, подсевших на препараты для похудения. Вот ещё: судорожные припадки, острый психоз, гломерулонефрит и тромбоцитопения.
– Что? – простонала я.
– То самое! – безжалостно отрезал Никита. – Говори, что ты принимала? Ты где-то раздобыла чудодейственные таблетки, типа «Похудей на пять килограммов за три секунды!», да? Нашла через Интернет?
– Но я ничего не принимала, – в отчаянье повторила я. – И разве головокружения, потеря аппетита, тошнота и бессонница не являются проявлением токсикоза? Да у меня всё это было. Но я же, как выяснилось, была беременна.
От этой страшной мысли слёзы вновь покатились из глаз.
– Да, возможно. Но галлюцинации, Юля, это уж точно из другой области. Беременных тошнит, и у них неустойчивое настроение, то смех, то слёзы, согласен… Однако они не прыгают по диванам, как ненормальные, и не пылесосят стены и столы.
– Я пылесосила стол?
– Да.
– Но я ничего не помню!
– Вот именно.
– Никита, я не покупала и не пила никаких таблеток! Я не пыталась сбросить вес, зачем? Пожалуйста, поверь мне!
Невероятная усталость пополам с обидой навалились на меня. Я повернулась к Никите спиной и уткнулась в подушку. Сейчас я не в силах доказывать свою невиновность. Если он не верит… Пусть не верит. Мне хочется лишь одного – остаться наедине со своим бесконечным горем и предаться ему. Я потеряла ребёнка. Он семь недель жил во мне – а теперь его нет. Сейчас я могу думать только об этом.
На следующий день, ближе к вечеру, Вадим, как и обещал, отправил нас домой. Никита всё это время был рядом в палате. Но лучше бы он оставил меня в покое. Мы почти не разговаривали и старались не смотреть друг на друга.
Впервые я очутилась в больнице, да ещё и под капельницей. Недомогания, болезни – это никогда не было моей стихией. Я всегда предпочитала избегать врачей, и здоровье, к счастью, это позволяло. И вот надо же… На сгибе локтя разлился фиолетово-лиловый синяк, число отметин от иглы превышало количество назначенных капельниц, потому что медсестра почему-то никак не могла найти вену.
Пока я оставалась в горизонтальном положении, то физически чувствовала себя более-менее нормально. Но стоило подняться с кровати, и я превращалась в инвалида – хромала, бледнела, вздрагивала от боли… Но мне было всё равно. Подумаешь…
Никита молчал. И на это мне тоже было наплевать. Какая разница…
Поговорила по телефону с обеспокоенной Евой:
– Да. Да. Да. Нет. Нет. Да. Угу. Нормально. Да. Нет. Нет. Спасибо.
Поговорила по телефону с обеспокоенной Ланочкой:
– Да. Нет. Нет. Да. Да, конечно. Нет. Нет. До свидания.
Поговорила по телефону с обеспокоенными сотрудниками «Уральской звезды»:
– Да. Нет. Нормально. Да. Нет. Да. Хорошо. Да. Угу. Спасибо.
Поговорила по телефону с обеспокоенной Мариной Аркадьевной:
– Да. Нет. Всё нормально. Нет. Нет. Хорошо. Да. Нормально. До свидания.
Потом сообразила выключить мобильник.
Почему эта мысль не пришла мне в голову раньше?
Несколько дней до конца сентября Никита оставался в городе. Но мы почти не виделись. Уезжал в «Юниа-Транс» ни свет ни заря, возвращался ближе к полуночи. Лучше бы сразу улетел обратно в Сочи – нам было невыносимо в обществе друг друга.
И он сразу же, едва мы вернулись из больницы, избавился от моей кофе-машины!
