заработанные нами деньги!
– Не отклоняйся от основной темы диалога. Повторяю, Маша тебя любит. Любит. Любит. Любит. Любит.
– Саша, я ценю твои усилия в попытке примирить меня с женой. Но пока в моем доме ошивается так называемый Митя, я не вернусь.
– Странная ситуация. Скажу тебе, как опытный психолог. Ты нашел удобный повод шантажировать бедную Машу. Ловко используя факт появления в вашем доме милого и работоспособного гувернера, ты перевел Машу из разряда обвинителей в разряд обвиняемых. Коварство, достойное Торквемады.
– Высказался?
– Я бы добавил эпитетов, но чувствую, это чревато побоями.
– Правильно чувствуешь.
– Но, Здоровякин, если честно… Твой ход гениален.
– Что?!
– Да.
– Ты меня хвалишь?! – Изумлению Ильи не было предела. – Ты ведь только что поливал меня грязью. Обозвал какой-то троквемадой непонятной. Раньше хоть скотиной обзывал, и то легче.
– Торквемада – предводитель инквизиции, кровавый палач, борец с ересью.
– Ну, спасибо. Лучше быть скотиной. Но ты все-таки меня, кажется, похвалил!
– Не то чтобы похвалил. Я понимаю, у тебя вышло непреднамеренно. Но, невзирая на умышленность или непроизвольность твоего поступка, итог один. Ты обижен, Мария виновата. А значит, прощения должна просить она, а не ты. Браво!
– Не поймешь тебя, Саня. То ругаешься, то браво. Непоследовательный ты, как девушка.
– Как красивая девушка.
– А теперь предлагаю сменить тему. Поговорим о работе.
У Валдаева вырвался унылый вздох. С каждым новым днем мечта встретиться с Полем Деманже становилась все более и более нереальной.
– Давай. Как с твоей мастерской? Никак?
Поиски допотопного «жигуленка», выкрашенного в сиреневый металлик, продолжались. Пока безрезультатно. Как ни странно, в ГИБДД сыщикам не удалось раздобыть сведений об автомобиле. Парни остановились на версии Валдаева, что хозяин машины работает в одной из автомастерских, где и перекрасил свою таратайку. Но вояж по автомастерским, имеющим оборудование для подобных метаморфоз, ничего не дал.
– Никак, – кивнул Илья. – И что? Снова тупик? Что дальше-то делать будем? Сдаемся?
– Комсомольцы не сдаются! У меня новая идея.
– Люблю тебя за неистощимость. Особенно когда твои идеи направлены в деловое русло и не касаются моей личной жизни, – заметил Илья.
– Представь, что ты владелец автомастерской. И один из твоих работников взял и перекрасил «жигуленок» первой модели в сиреневый металлик. Какова твоя реакция?
– Ну, не знаю.
– Не хочешь думать, Здоровякин, не хочешь. Мышцами привык работать, а не мозгами. А мозги, к твоему сведению, не мышцы. Это скопление нейронов.
– Дендритов.
– Нет, дендриты – это…
– Пошел вон! – гаркнул Илья. – Достал! Не забывай, что мои мышцы не раз выручали тебя в различных ситуациях!
– Ладно, не дуйся. Обидчивый какой! Продолжаю. У меня, как у владельца мастерской, сразу возникает уйма вопросов. Во-первых, а не в рабочее ли время он занимался личным автомобилем? Во-вторых, а не на халяву ли он гонял оборудование, тратил краску? Лично я на месте капиталиста удавился бы от негодования.
– Вывод?
– Вывод. Если «жигуленок» действительно перекрашен задарма, а иначе не имело смысла с ним возиться, то хозяин автомобиля не будет афишировать этот факт. Он постарается не мозолить глаза начальству и не признается нам, что у него есть такая импозантная машинка. Или он вообще не работает в мастерской, а является родственником или другом кого-то, кто там работает.
– Приплыли.
– Сейчас я тебя обрадую. Мы вновь отправляемся в рейд по мастерским, но ведем расспросы более изощренно.
– Безгранично счастлив.
– А что делать? Анн-Мари скучает по внуку. А внук развлекается где-то с рыжеволосой татуированной амазонкой. И лишь хозяин сиреневого «жигуленка» объяснит нам, где находится место их эротических забав.
– Хочется верить. Надеюсь, ты прав, и Поль Деманже в самом деле развлекается. А не лежит в канализационном колодце с пробитым черепом.
– Лично я бы предпочел первое, – признался Саша. – К тому же Анн-Мари постоянно повторяет, что сердце подсказывает ей – Поль жив.
– А у ее сердца есть выбор? Иначе – инфаркт.
– Да, ты прав.
– Заедем в офис?
– А нужно?
– Посмотрим, как идет ремонт.
– У тебя недостаточно поводов для печали? Хочешь усугубить свое состояние?
– Что, там все так ужасно?
– Но ты ведь знаешь, кто у нас прораб. Она же. Анн-Мари Деманже. Леди Катастрофа. Мадам Апокалипсис. Поврежденный ядерный реактор в образе симпатичной старушки.
– Но хорошо, что она не ездит с нами. Пусть занимается ремонтом.
– Пусть. Но я не удивлюсь, если нас обвинят в умышленном уничтожении пяти кварталов города.
Не имея возможности видеться с Валдаевым так часто, как ей хотелось, Лиза стремилась к встречам с Машей – чтобы всласть наговориться о предмете своих девичьих мечтаний. Их дружба росла и крепла.
Мария сегодня удивляла. Прежде всего, тем, что согласилась прийти в гости. Обычно ее было не так-то легко оторвать от компьютера. Маша липла к нему, как скотч, страстно цеплялась за свое сокровище, как жертва «Титаника» за последнюю спасательную шлюпку, и всегда приводила массу изощренных аргументов, почему она никак не может откликнуться на приглашение подруги.
А сегодня безропотно подчинилась.
– Маша! – ахнула Лиза, встретив гостью на пороге. – Что с тобой? Ты… Ты… Ты выглядишь изумительно!
Это было для Лизы вторым сюрпризом. Она и не предполагала, что в гардеробе Марии имеются роскошные замшевые брюки цвета кофе с молоком и к ним – кожаная куртка в тон. Мэйк-ап на лице подруги потрясал не столько изысканностью, сколько фактом присутствия: раньше Мария абсолютно пренебрегала средствами косметики. Прическа… Новая прическа очень шла Маше, подчеркивая все достоинства гениального черепа программистки, оттеняя овал ее умного лица. К тому же Мария была в полусапожках, безопасное использование которых для перемещения в пространстве предполагало годы и годы усиленных тренировок.
– А я тренировалась, – сказала Маша. – Три часа ходила по комнате. Да, нелегко. Но на высоких каблуках, оказывается, чувствуешь себя такой элегантной.
– Гениально! – восхитилась Лиза. – Ты меня поразила! У тебя есть вкус! И отличный!
– А раньше ты не знала? – усмехнулась Мария.
– Ну… Конечно. Раньше ты мастерски подбирала футболки к джинсам и джинсы к кроссовкам. Ничего другого я на тебе и не видела. Муж-то оценил?
