– Ух ты! Как красиво! – сказала я и наконец расслабилась. – Вы это хотели мне показать?
– Нет, не это. Подожди, я сейчас, – ответил Ремартов. Он скрылся за дверью и вскоре появился переодетым в новый комплект элегантной одежды. – Иди сюда.
Он поманил меня пальцем. По моей спине пробежал холодок. Я попала в ловушку… Нет, я не хочу идти в его гардеробную. Или что там у него? Комната отдыха?
– Да иди же сюда, глупая девчонка! – басом рявкнул мучитель.
Я поползла в его сторону на крейсерской скорости 0,00000000005 км/ч, максимально возможной в моем состоянии. Ремартов, дождавшись удачного финиша, взял меня за плечи и втолкнул в комнату, залитую ярким светом.
– Вот, смотри! – сказал он, и в его голосе звучала безудержная гордость.
Я вступила в святилище, заполненное от пола до потолка бесконечными стеклянными стеллажами. И все они были уставлены статуэтками – металлическими, деревянными и керамическими; крошечными, крупными и внушительных размеров; незамысловатыми и вычурными; дешевыми и богато инкрустированными.
И все это были… КОБРЫ!
– О-о, – потрясенно прошептала я. – О-о-о…
Глава 22
Расправы не миновать!
Нонна внимательно посмотрела на меня.
– Кто-то умер? – с сочувствием спросила подруга. – Раздавила жучка, переходя дорогу?
– А у тебя, видимо, отличное настроение, – с горечью подметила я.
– Еще бы! Весна! Солнце! Бизнес развивается! Рома не играет! Вот, еще босоножки купила. Зацени! Какая-то испанская фирма. Супер, да?
Нонна подняла ногу с крепкой, накачанной голенью и потрясла ступней, демонстрируя приобретение. Она стояла в центре комнаты, а я сидела на диване, уткнувшись носом в подушку.
– Неизвестный художник. Полотно «Юность балерины», – мрачно прокомментировала я физкультурные ухищрения подруги.
– Не язви. Босоножки-то нравятся?
– Они в твоем духе, – уныло ответила я.
Изделие испанских башмачников (а скорее китайских!) представляло собой конструкцию из тонких блестящих ремешков, дополненных стеклярусом и страусиными перьями. Каблук украшала россыпь «драгоценных» камней. Нонна, конечно, не смогла пройти мимо. Эти босоножки предназначались именно для нее.
– Сколько денег отдала?
Когда Нонна назвала сумму, я мгновенно вышла из состояния оцепенения, не покидавшего меня последние два часа, – с того момента, как я увидела коллекцию кобр Андрея Ремартова.
– Ты с ума сошла! Тридцать тысяч рублей?!!
– Шутка! Просто хотела тебя взбодрить. И у меня получилось, – хохотнула подружка. – Триста сорок рубликов. Распродажная цена. Такая сумма тебе нравится больше?
– Да.
Нонна гордо продефилировала туда-сюда по комнате, с восхищением посматривая вниз – на конечности. Нежный страусиный пушок на босоножках трепетал при каждом ее шаге.
А что, подумала я, в этом есть смысл. Нонна гармонична. Ее манера одеваться – это вовсе не показатель полного отсутствия вкуса, а выражение ее натуры. Она именно такая – яркая, неугомонная, не вписывающаяся в рамки. Когда-то я и Ирина, Ноннины подруги, пытались подогнать нашу бизнесвумен под гламурный стандарт. Громили бутики, выбирая «правильную» одежду, отнимали у несчастной бусы и леопардовые легинсы. Даже обращались за помощью к Глебу, являющемуся не только хорошим дизайнером, но и классным стилистом. Тот составил Нонне великолепный гардероб, и красотка целых три месяца удивляла знакомых непривычно сдержанными нарядами. А потом злостно поправилась на пять – семь килограммов, убрала подальше все стильные вещички, купленные Глебом, и вновь вернулась к собственной манере. Но почему она должна быть как все? Почему ей нельзя изображать из себя новогоднюю елку или носить леопардовые легинсы и босоножки со стеклярусом, если это доставляет Нонне удовольствие?
– Знаешь, хорошие тапки, – кивнула я.
– Правда? – обрадовалась Нонна.
– Угу.
– Я думала, ты опять начнешь пилить – куда ты так вырядилась, к чему эти перья… – призналась Нонна.
– Нет, хорошие босоножки. Лето ведь скоро. Надо выглядеть ярко.
– Ой, спасибо, – застенчиво сказала Нонна.
Не часто приходится видеть подругу смущенной. Бронетранспортеры не краснеют.
– А то я уж привыкла… Ругаете меня всегда за безвкусицу…
– А теперь, Юлия Бронникова, выкладывай, какие у тебя опять проблемы, горе мое! Нет, постой! Сначала налью себе водички.
Нонна ушла и вернулась с литровой банкой холодной воды. Широкая натура – она не мелочится.
Пока Нонна ходила на кухню, я успела вернуться к своим переживаниям и с головой нырнуть в пучину отчаяния. Ноннины босоножки отвлекли, но не надолго. Теперь я вновь осознала, какую ошибку совершила…
– Ну, что случилось?
– Представь, отдала кейс не тому Андрею! – горестно выпалила я. Голос срывался, брови патетично изгибались, пальцы теребили диванную подушку.
– Да ладно тебе!
– Нонна, клянусь. Я отдала кейс не тому Андрею. Он предназначался не Холмогорову.
Нонна задумчиво отхлебнула из банки.
– Это должно было произойти, – сообщила она. – Слишком распространенное имя. Немудрено и запутаться, какого Андрея выбрать. И кто настоящий адресат?
– Друг Воскресенского – Андрей Ремартов.
– И что? Чем он лучше?
– Он коллекционирует кобр!
– Хм… Вот как.
– Да! Сегодня я видела его коллекцию. Он просто помешан на ней, он задыхается от восхищения, когда рассматривает свое богатство… Выделил специальную комнату в офисе. Там этих очаровательных существ больше тысячи – всех мастей и размеров!
– Проклятье, – пробормотала Нонна. – Значит, во-первых, он Андрей. Во-вторых, друг Воскресенского. В-третьих, коброфил.
– Кто?
– Коброфил. Классное словечко смастерила, да?
– Да уж.
– Ну, можно сказать – коброман. Нет, коброфил интереснее… Так, не будем отвлекаться. Юля, вечно ты уводишь меня куда-то в сторону!
– Я не увожу. Я страдаю!
– Итак, учитывая три вышеназванных фактора, получается, ты на самом деле должна была отдать кейс не Холмогорову, а Ремартову. А Холмогоров, во-первых, не является депутату другом…
– А во-вторых, бронзовая кобра с красными глазами не произвела на него никакого впечатления. Он вообще не понял, зачем она в кейсе. Хотя английским документам очень обрадовался!
– Еще бы он им не обрадовался.
