путеводной звездой и мудрой наставницей.
«…Скромный презент, по его выражению. А на самом деле совсем не скромный, а безумно дорогой: флакон духов, который (я видела в маленьком магазинчике на первом этаже гостиницы) стоит около четырехсот долларов. Но самое милое, на коробочку духов ВМ прилепил маленького, в половину ладони, мишку. У него синяя клетчатая кепочка, грустная мордашка и крошечный гофрированный фонарик в лапах. На фонарике что-то написано иероглифами, наверное, какое-то пожелание. ВМ деликатно не стал травмировать меня, неопытную девушку, интимными подробностями своего телосложения, и я увидела только его торс. Надо сказать, несмотря на 47 лет, он в отличной форме – похож на Форда в фильме „Беглец“. Я лежала под одеялом по стойке „смирно“, как солдат-новобранец, не смея шевельнуться. ВМ тут же приступил к делу, от него очень вкусно пахло, и он был горячим и приятным. После шестнадцатого поцелуя я немного осмелела и обняла его за шею. Когда ВМ обнаружил, что для достижения его сладострастной цели в моем организме существует некоторое препятствие, он невероятно удивился. „Как же так?“ – воскликнул он, отодвигаясь от меня. Наверное, я покраснела. „Милая моя, – нежно проворковал ВМ, – я буду предельно осторожен…“
На этом описание первой ночи Алены и таинственного ВМ обрывалось.
– Где продолжение?! – гневно вскричал неудовлетворенный сыщик. – Почему я должен довольствоваться какими-то обрывками! Я отказываюсь вести следствие в таких условиях!
Таксист от неожиданности вздрогнул, прижался к рулю и с опаской посмотрел назад.
– Ты чего, браток? – осторожно спросил он. Ответом ему был шелест переворачиваемой страницы.
«…Потом звонила Ольга. Роман работает с японцами по другой программе, они сейчас в Осаке. Ольга завуалированно интересовалась, нравится ли мне секс с ВМ. Не пришлось насиловать себя, чтобы ответить „нравится“. ВМ чудесен. И секс чудесен. Сегодня у нас была неофициальная вечеринка с японцами. Посетили ресторан „Сябу-сябу“, где готовится фирменное блюдо с таким же смешным названием. Красивая официантка-японка в кимоно и с изысканным макияжем (в Москве такой делают в самых дорогих косметических салонах) сидела за нашим столом и деревянной палочкой опускала в кастрюльку с бурлящей водой огромные простыни искусно нарезанного мяса (не толще бумажного листа). Мгновенно извлекала мясо обратно, поливала соусом со специями, и мы ели его с необычным гарниром: странные, незнакомые овощи, какие-то маленькие поганочки… Но очень, очень вкусно. Я лопала, как жертва экономической реформы, а японцы смотрели на меня и млели от удовольствия. Потом ВМ сказал, что партнерам я понравилась своей гастрономической раскованностью – смелой готовностью пробовать неизведанные блюда. А я и в другом становлюсь раскованной! Постепенно. Сегодня ВМ предложил мне поменяться ролями и взять инициативу в свои руки. После сакэ – выпила немного в ресторане – я ощутила необычный прилив вдохновения и смелости. В самую волшебную секунду я случайно оглянулась и увидела себя в зеркале – волосы растрепаны, глаза горят, щеки пылают, грудь прыгает, как взбесившийся теннисный мячик, – и первый раз в жизни мне понравилось мое отражение. И ВМ не смог сдержать эмоций и, полагаю, сильно напугал соседей своим рычанием. Нет, не буду описывать, а то получается порнографический роман, а не дневник…»
Андрей застонал. Ему страстно хотелось продолжения рассказа, но страница (и Аленино желание описывать чудесные мгновения) закончилась.
Водитель больше не оборачивался.
«…Ольга меня назвала дурой. Она сказала, я не имею никакого права даже мечтать, что ВМ проявит ко мне интерес после возвращения из Токио. Но ведь она не знает, какие нежные отношения установились у нас за эти две незабываемые недели. Неужели я действительно обыкновенная, наивная дура? Ольга говорит, что жена ВМ – роскошная светская дама, богатая, великолепно образованная, каждый месяц выезжает за границу на всякие там симпозиумы. И любит мужа. И сам ВМ – отличный семьянин. Развлекся, встряхнулся в Токио и вернулся к прежней жизни – размеренной и привычной. Чего я только не нафантазировала в последние наши дни в Японии. ВМ был так нежен, нам было так хорошо вдвоем, он шептал мне на ухо, что я незабываемая женщина. И я вообразила, что это что-то значит! Что он разведется с женой! Глупая! Он вернулся в Москву, и я вернулась в Москву и снова каждый день хожу в ненавистную школу терзать учеников-оглоедов. Унылые, скучные дни. ВМ ни разу не позвонил. Конечно! Как мне соревноваться с его красавицей женой. Ольга говорит, я в подметки не гожусь ей. Рядом с ней я последняя уродина. Но почему же ВМ не скупился на комплименты? Неужели у мужчин так принято? Или из элементарной вежливости?..»
– Вот твоя школа, шеф! – радостно объявил таксист.
Вожделенная цель упорных поисков – типовое панельное здание, стояло на самой окраине микрорайона, окруженное несметными полчищами шестнадцатиэтажек-близнецов.
– Командир, сдачу-то возьми! – крикнул таксист, но Андрей уже мчался по золотисто-лимонной тополиной аллее по направлению к школе. – Псих какой-то! – недоуменно резюмировал таксист. – Но бывают клиенты и хуже. А книжку надо поискать.
Алена Дмитриева…
Женщина имела все атрибуты добропорядочной школьной учительницы: очки, лоб с залысинами, изрезанный меж бровей вертикальными морщинками, высокая дуля-шиньон, строгий костюм и дурной голос.
– Агафонов! – орала она. – Агафонов! Стекла всего первого этажа дребезжали, а люстра ходила ходуном от пронзительного визга Элеоноры Алексеевны, завуча 379-й средней школы.
– Молодой человек, вам чего? Учительствующая дама строго посмотрела на Андрея, в мгновение ока изрешетив его убойным взглядом недобрых серых глазок. Андрей опасливо потрогал нос и уши, проверяя, не отвалились ли они, и представился.
– И что вам у нас надо? – резко спросила женщина. – По какому вопросу?
– Я хотел бы поговорить об Алене Дми…
– Агафонов!!! Агафонов! Подойди сюда!
Маленький Агафонов – круглые глаза, нос-кнопка, вихры – нехотя подтащился к начальнице, предусмотрительно остановился на безопасном расстоянии и теперь взирал на нее снизу вверх откровенно скучающим взглядом. Андрей с интересом оглядел легендарного Васю, которому было посвящено столько горячих строк в Аленином дневнике.
– Агафонов, ты почему хромаешь? – Несмотря на близость допрашиваемого объекта, завуч продолжала орать так, словно у нее бензопилой вырезали аппендицит.
– Ленин на ногу упал, – хмуро объяснил Агафонов.
– Вот, Элеонора Алексеевна, полюбуйтесь, – бодро вклинилась в разговор яркая высокая девушка, очевидно, училка новой формации – в короткой юбке и карнавально-разноцветной блузке. У нее тоже была дуля на голове, но совсем не такая прилизанная и унылая, как у завуча, а огненно-красная, немного растрепанная, броская. – Залез в подвал, уронил на себя скульптуру, то есть бюст Владимира Ильича…
– Агафонов, ты зачем полез в подвал?
Яркая девушка снова опередила Васю, который явно не собирался компрометировать себя разговором с воинствующей завучихой.
– Ясное дело зачем, Элеонора Алексеевна! За мокрицами. Вот, смотрите!
Медноволосая красавица взяла Агафонова за безвольно повисшую руку, разжала маленькую ладонь и продемонстрировала начальнице баночку из-под крема «Калодерма». Девушка хладнокровно открутила крышку и сунула коробочку, наполненную серыми насекомыми, прямо под нос Элеоноре Алексеевне. Та забилась в истерике.
– Уберите! Уберите, Аделина Максимовна, сейчас же! Агафонов! Чтобы завтра твои родители были в школе. Ясно? Без родителей в школу не приходи!
– Как же! – угрюмо огрызнулся Вася. – Папаня в кругосветке, мама с маленьким ребенком зашивается. Некогда ей вашими проблемами заниматься.
– Ты как разговариваешь со взрослыми? – взвилась Элеонора Алексеевна. Васю, Андрея и Аделину отбросило к стенке взрывной волной.
– Иди-ка ты, Агафонов, в класс, – миролюбиво сказала секс-бомбочка Аделина. – Вы не расстраивайтесь так, Элеонора Алексеевна. Мокрицы – это детский лепет по сравнению с выходкой Федяева из девятого «В». Федяев проявил уникальные конструкторские способности и смастерил бомбу: магниевая стружка и марганец
