Римлян не испугали ни неприступность Аварика, ни множество защитников; они наконец — то нашли противника, который не скроется в лесной чаще, и вцепились в него мертвой хваткой. Их ждал колоссальный труд: сооружались подвижные башни, галереи и прочее, без чего невозможно было взять город. Находившиеся поблизости галлы Верцингеторига вели настоящую охоту за интендантскими отрядами Цезаря — оплачивались кровью и мешок зерна, и тощая овца. Но удивительное дело: ничто не могло сокрушить волю римлян, их стремление к победе любой ценой. Под Авариком стояли не те легионеры, что дрожали от страха перед германцами. Цезарь воспитал непревзойденное войско. Оно испытывало трудности с продовольствием, но солдаты не теряли достоинства и терпеливо это переносили.
Когда Цезарь на осадных работах обращался к отдельным легионам и говорил, что готов снять осаду, если им слишком тяжело терпеть нужду, они, все до одного, просили его не делать этого: за много лет службы под его командованием они никогда не навлекали на себя бесчестия, ниоткуда не уходили, не кончив дела; они сочли бы для себя позором оставить начатую осаду…
Более того, римляне требовали от Цезаря сигнал к бою, хотя их позиция была крайне невыгодной: немедленный штурм Аварика грозил огромными потерями. Легионеров мало интересовала добыча, они хотели принести победу своему обожаемому полководцу. Цезарь стал для своих воинов и отцом, и богом. Но и полководец никогда напрасно не рисковал жизнями преданных солдат, ему не нужна была победа любой ценой.
Цезарь разъяснил им, скольких жертв и скольких доблестных жизней должна была бы стоить эта победа: как раз потому, что он видит их полную готовность решиться на все ради его славы, он был бы повинен в величайшей несправедливости, если бы их жизнь была для него не дороже его личных интересов. Утешив этими словами солдат, он в тот же день отвел их в лагерь и стал делать дальнейшие приготовления к осаде города.
Римляне сделали невозможное: они взяли неприступный город, несмотря на то что рядом стояло все войско Верцингеторига. Причем потери их были невелики благодаря гениальности Цезаря и инженерным достижениям. А за свои труды на полуголодный желудок римляне отомстили сполна, они не дали врагам даже права на честный бой.
Прежде всего римляне позаботились о том, чтобы захватить господствующие над городом стены; раньше они служили защитой жителям Аварика, теперь именно с них легионеры убивали всех, до кого долетали стрелы и копья.
Выбитые со стен и из башен, они (галлы) остановились в клинообразном строю на площади и других открытых местах с решимостью принять сражение там, где римляне пойдут на них в атаку. Но, увидев, что никто не спускается на ровное место, но все распространяются кругом по стене, они побоялись потерять последнюю надежду спастись бегством и, побросав оружие, неудержимым потоком устремились к окраинам города. Там одни из них, давившие друг друга в узком выходе из ворот, были перебиты нашей пехотой, а другие — уже за воротами — конницей. При этом никто не думал о добыче. Озлобленные резнею в Кенабе и трудностью осадных работ, солдаты не дали пощады ни дряхлым старикам, ни женщинам, ни малым детям.
После взятия Аварика Цезарь пытался выманить Верцингеторига из лесов и болот, но тот остался верен партизанской тактике. Тогда проконсул обратился против Герговии, родного города галльского вождя. Расчет оказался верным: Верцингеториг пришел на помощь городу, но Цезарю это не доставило большой радости. Герговия имела такое же хорошее положение, как Аварик. Галлы умели выбирать места для строительства городов. Столицу арвернов не защищали болото и река, но располагалась она на чрезвычайно высоком и крутом холме, и даже Цезарь, ознакомившись с рельефом местности, оставил всякую мысль о штурме.
Римляне могли взять город измором, и на первых порах они добились некоторого успеха. Они внезапно захватили близлежащие холмы и с них затрудняли защитникам Герговии добычу продовольствия, фуража и воды. Цезарь много дней ждал, что защитники Герговии станут сговорчивее из — за возникших трудностей, но, как оказалось, время работало не на Цезаря. Все труды Цезаря сгубила его собственная удача и мужество легионеров. Согласно плану Гая Юлия, римляне атаковали соседние высоты, находившиеся у подножия городской стены. Успех им сопутствовал: легионеры почти без потерь захватили три лагеря галлов.
Знал бы Цезарь, чем обернется эта удача!
Как только высоты оказались в руках римлян, проконсул приказал трубить отбой. Он остановил 10–й легион и несколько когорт 13–го, но воины остальных легионов не услышали или не захотели услышать звук трубы. Увлеченные преследованием врага, они оказались под стенами Герговии, и тут легионеры вообразили, что для их храбрости не существует ничего непреодолимого. Паника в Герговии, по сведениям «Записок», только добавила им уверенности.
Тут во всех частях города поднялся крик; те, которые были отсюда далеко, в ужасе от внезапного переполоха решили, что враг уже в стенах, и бросились вон из города. Женщины стали бросать со стены одежду и деньги и, наклоняясь с обнаженной грудью, простирали руки и заклинали римлян пощадить их и не губить, как они это сделали в Аварике, даже женщин и детей. Некоторые из них дали даже спустить себя на руках и отдались солдатам.
Центурион 8–го легиона Л. Фабий заявил… что не допустит, чтобы кто — либо прежде него взошел на стену. И вот, взяв трех солдат из своего манипула, он на их руках поднялся на стену; в свою очередь, приподнимая их одного за другим, он вытянул их на стену.
Несколько десятков легионеров под началом центуриона того же легиона Марка Петрония подошли к городским воротам. Держа щиты над головами, они пытались их разбить. Ворота затрещали, но в следующий миг на малочисленный отряд напали галлы Верцингеторига. Истекавший кровью Петроний слишком поздно понял свою ошибку, он обратился к легионерам:
— Так как я не могу спасти и себя и вас, то, по крайней мере, позабочусь о вашей жизни, которую я своим славолюбием подверг опасности. Уходите и думайте только о себе!
С этими словами центурион напал на врагов: двоих убил, остальных оттеснил назад, и этим дал возможность штурмовавшим отступить от ворот. Сам Петроний погиб, окруженный со всех сторон галлами.
На стенах шел ожесточенный рукопашный бой. Римлянам удалось захватить небольшой участок стены, но очень скоро храбрецы оказались в ловушке. Со всех сторон на них обрушились галлы. Решимости врагам придали женщины — теперь они распустили волосы и вынесли детей, умоляя не отдавать их на поругание римлянам.
И с той, и с другой стороны сражались не щадя себя, не заботясь о собственной жизни. Но римлян было очень мало; без осадных орудий и даже лестниц не было никакой возможности оказать им какую — либо помощь. Один за другим легионеры летели вниз головой с крепостной стены. Сбросили и центуриона Луция Фабия — желанный крепостной венок стоил ему жизни. От полного разгрома римлян спасло то, что Цезарь послал для прикрытия отступавших 10–й и 13–й легионы. Стройные когорты легионеров разметали толпы галлов и позволили отойти своим израненным товарищам в лагерь. И все же потери римлян были
