одновременно травяной и сырный привкус. Прислушиваясь к тихим голосам за дверью, Кирилл взял бутерброд и стал жевать. Местные называли их канюки. Одеваясь, он съел два канюка, запил морсом.
Кроме кровати и столика в маленькой комнате стояли синий светильник и железная корзина с углями. Тепла она уже почти не давала, пришлось размяться, поприседать и помахать руками. Делая зарядку, Кир разглядывал обстановку. Светильник отличался от тех, которыми пользовались варханы на Земле: пониже и на широкой подставке с тремя ножками. Что за труха там светится — не понять, но она разгоралась, если светильник тряхнуть, и после очень медленно угасала. Стены, пол, потолок — всё из зернистого камня, сохранившего фактуру ракушек. На полу потертый красный ковер с узором из квадратов, треугольников и ромбов. Кровать, столик — самые обычные, только столешница восьмиугольная. А вот корзина… Он присел над ней. Как и кувшин, очень тонкая работа: глубокая «лодочка» на четырех гнутых ножках, в которой тлеют угли, накрытые узорчатой решеткой. Узоры — тоже сплошные геометрические фигуры.
Приоткрыв дверь, Кирилл выглянул. Когда-то это был просто обширный двухуровневый подвал под большим зданием, состоящий из нескольких коридоров и десятка помещений. А теперь он превратился в
Машины оставили в зале, где уже прятались два терианских автомобиля с длинными кабинами и фарами-полумесяцами. Там хозяйничала парочка механиков. Они тут же занялись «трактором» — и по блеску их глаз можно было догадаться, как давно они ждали встречи с этим устройством.
Кир миновал коридор и перед лестницей свернул налево. Вошел через арочный проем в большое помещение с накрытым столом, длинной лавкой и несколькими стульями.
Ближе к двери на конце лавки медленно раскачивался из стороны в сторону, держась за горло, Леша — остроносый, морщинистый, всклокоченный, похожий на старого больного воробья. Все в той же «горке», которую он впервые надел еще в водонапорной башне, черных ботинках и камуфляжном платке-бандане, расправленном и наброшенном на плечи. Дальше сидел Денис, выпрямив спину, положив руки на колени и глядя прямо перед собой. Костюмные брюки, белую рубашку и лабораторный халат он сменил на меховые шаровары и плотную шерстяную рубаху, поверх которой накинул куртку из светлой кожи. За ним, одетый примерно так же, устроился Багрянец со стаканом в руке, а по другую сторону стола расположились встретившая их возле базы Мариэна и кудрявый усач Айрин.
В углу возле двери исходил жаром железный ящик с углями, рядом высилась оружейная пирамида.
— Кирюха… — тихо продребезжал Леша и закашлялся. — Заходи… Садись вон там… Как спалось?
Он пододвинулся, и Кирилл присел между ним и Денисом.
— Нормально. — Кир кивнул на кувшины: — Это спиртное?
— В одном сухое вино, — пояснил Денис, — в другом субстанция, по вкусовым качествам напоминающая компот.
— Винище у них вроде и слабое, — влез Багрянец, — а в башку так шибает.
— Субстанция, значит, — пробормотал Кир, беря кувшин. После зеленых канюков (а на столе были еще желтые и белые канюки) хотелось пить.
Откинувшись к стене, Багрянец хлебнул из стакана и прикрыл глаза. Денис сидел неподвижно, терианцы рассматривали Кирилла. Леша наконец справился с приступом. Налив себе вина, он сделал глоток, потер ладонью горло.
— Ты знаешь, Кирюха, что оказалось? Шестеро местных погибли, чтобы нас с Земли вытащить. Эти парни, которые нас сюда привезли, — остатки отряда, напавшего на варханов. И напали они, чтобы… как там оно называется, Деня?
— Чтобы отбить маленькую портальную машину, — сказал Денис. — То есть малую. На их языке такое мобильное устройство называется «ворсиб».
Он протянул руку к стоящей перед ним чашке, взял, поднес к губам, отпил, поставил назад… Кирилл искоса наблюдал за молодым ученым. Тот двигался очень сдержанно, точно и скупо, словно не хотел делать ни одного лишнего движения и старался изгнать из своих жестов, выражения лица, интонаций голоса ненужные эмоции. Странный тип… Хотя, подумал Кир, мне вечно всякие чудные личности попадаются. Яков с Лешей, что ли, заурядны? Да я и сам, в общем-то…
Он перевел взгляд на Айрина. Усатый ерзал на стуле, постукивал по своей чашке ногтями и хмурился. Под расшитую красными нитями зеленую жилетку он нацепил какую-то невероятную разноцветную рубашку: тут тебе и плавные переливы всех цветов радуги, и правильные геометрические узоры.
Мариэна, одетая в комбинезон с меховым воротником, оказалась гораздо моложе, чем Кир решил поначалу. Не девчонка, но совсем еще молодая женщина. Темные волосы, темные глаза. Лицо осунувшееся и какое-то тусклое. Красавицей вроде не назовешь, но есть в этом лице что-то свое, индивидуальное — а ведь настоящую красоту только индивидуальность и создает. И смотрит так… пристально смотрит. Пронзительно даже — прямо на Кирилла, не отводя глаз.
Что означает ее взгляд, Кир не понял и просто отвернулся от Мариэны.
— Так вот, портальная машина, ворсиб этот, — продолжал Леша. — У наших друзей такой раньше не было, только передатчик, через который они связались с Айзенбахом. Для них, я так понял, невероятная удача заполучить эту машину.
Мариэна задала Айрину вопрос, в котором прозвучали знакомые слова «хадук» и «арея», и, когда усач ответил утвердительно, снова уставилась на Кирилла. Ему это надоело, и он громко спросил, кивнув на девушку:
— Почему она на меня так смотрит?
Повисла тишина, а потом Мариэна резко выпрямилась, едва не опрокинув стул, и заговорила, сверкая темными глазами.
Айрин безуспешно пытался прервать ее, усадить обратно. Доведя свою речь до конца, девушка оттолкнула его и быстро вышла из комнаты.
— Что она хотела? — спросил Кирилл у Дениса. — Ты что-то понял?
— Обвиняла тебя, — ответил ученый.
— В чем?
— Я не совсем… Сейчас. — Денис что-то спросил у Айрина. — В общем, во время захвата ворсиба погиб ее двоюродный брат. Они даже не смогли привезти сюда его тело.
— Ну… печально. А я тут при чем?
— Ты не сделал свою работу на Земле. А теперь еще брат этой женщины погиб из-за тебя.
— Из-за меня?
— Так она считает. Погиб, спасая нас, и тебя в том числе.
Кирилл уставился в стол. В душе шевелилось неприятное чувство, которое посещало уже не раз: все это произошло по его вине. Если бы он тогда проинсталлил вирус на лабораторные машины…
И что? — мысленно спросил он у себя. — Что произошло бы? У Буревого ничего не вышло, зато технологией завладел бы Айзенбах. Он что, святой? Альтруист? Да куда там! Альтруисты не становятся олигархами. Он бы использовал все это для себя, для контакта с Ордой, для того, чтобы после начала Нашествия стать хозяином оккупированной территории, этаким московским наместником. Да и вообще — Кир не спаситель человечества. Ему это не надо, ему и на человечество, в общем, наплевать, и людей он не очень любит. Так чего их спасать — тех, к кому, в лучшем случае, равнодушен?
Но тут в голове заговорил другой голос: ну да, не сильно ты их любишь, и что это значит? Что, желаешь им зла, мучений, смерти? Видел же, сколько в Москве погибло… Хочешь, чтобы и дальше гибли? Чтобы варханы на своих тачанках по знакомым улицам раскатывали, землянам дырки в черепе сверлили, подключали к своим чудовищным машинам?
Нет, не хочу, ответил Кир сам себе.
А хочешь этому помешать?
Хочу, конечно, но… Но не ценой своей жизни.
О цене пока речь не шла, возразил голос. Неизвестно еще, какая будет цена.
— А мы, Кирюха, с Луканом тут уже хорошенько пообщались, — дребезжал Леша. — Он все обстановку на Земле пытался выяснить. Хозяева наши утверждают, что тебе надо побыстрее
