ГЛАВА 31
Четыре взрыва донеслись со стороны карьера. Лабус прислушался… все, тишина. Гранаты не так звучат, это больше похоже на бомбы. Может, их сбросили на машины? Если так — прощай спецавтобус, а ведь Костя вложил в машину столько сил! Разбомбив транспорт, варханы спустятся в карьер, не обнаружат тела и продолжат поиски чужого отряда. От карьера до пустыря не так уж и далеко…
Костя снова занялся своим делом. Вместо штатного пламегасителя на СВД стоял глушитель, который полностью убирал вспышку и прилично гасил звук выстрела. Винтовка, ремешок которой был привязан к ветке, «пшикнула» — и на бетонной стене метрах в ста от Лабуса появилась очередная выбоина.
Он прятался в кроне старой акации, рядом была ограда, за ней — заводская столовая, на крыше которой дежурили двое варханов, а дальше задняя стена цеха с разбитым окном под крышей. Костя уже несколько минут стрелял в нее, аккуратно кладя особые пули со стальным сердечником «елочкой», от земли до окна. Столовая находилась ближе к ограде, а на заводе грузили машины из каравана, и сквозь шум охранники не слышали удары пуль в бетон. И уж тем более они не могли расслышать «пшиканье» снайперской винтовки.
Закончив, он глянул на часы, на небо и покачал головой. Солнце садится — а они еще не начали, только готовятся. Раздался шорох. Костя схватился за пистолет в кобуре, но перевел дух.
Подошедший к дереву Алексей показал брезентовый сверток:
— Принес.
— Что с той стороны?
— Машины собрались уезжать. У тебя как?
— Я закончил. А вон и они идут.
Пятеро омоновцев в камуфляже и темно-зеленых шлемах быстро шли вдоль забора. Шагающий впереди сержант Каримов поднял руку.
— Значит, колонна уже выезжает, — пояснил Алексей. — Мне отсюда не видно, что с охраной?
— Двое на крыше, как и раньше.
— Тогда начинаем.
Курортник поспешил к забору, а Костя устроился поудобнее и снова приник к прицелу. Над столовой один вархан сидел, свесив ноги, второй прохаживался за его спиной. Костя поднял винтовку, скользнув взглядом по стене цеха. Выбоины от пуль, чердачное окно… Вот и семафор — железный куб на длинной стойке с перекладинами, — торчит прямо посреди крыши.
По словам Ильи, если оттуда дадут тревожный сигнал, подмога к варханам может прийти так быстро, что нападающие не успеют покинуть территорию на захваченных машинах. Это и будет основной заботой омоновцев — не позволить охране включить семафор.
За все время возле него никто не появился, то есть постоянное дежурство варханы там не несут. Костя опустил винтовку. Леха и омоновцы стояли под забором, один присел, упершись в него руками, Каримов поставил ногу омоновцу на плечо. Оглянувшись на дерево, вскинул руку.
Лабус переместился левее и выше, чтобы не закрывала листва, тоже поднял руку — и резко опустил ее.
Затем приник к прицелу. «Пшик! Пшик!» — когда Каримов, а следом Леха перемахнули через забор, оба охранника над столовкой были уже мертвы.
В свертке, который принес Курортник, лежали колышки от маскировочной сетки. Штыри при помощи обычного камня, на бегу подхваченного с земли, он стал вколачивать в выбоины от пуль СВД. Первый, второй, третий… Поставил ногу — снова вбил — поднялся — еще колышек… Леха взбирался не очень быстро, но без остановки, следом полз сержант. Один штырь выскочил из-под его ноги, Каримов повис… пополз дальше… Железка стукнула по шлему нижнего омоновца, отскочила, боец мотнул головой — и ухитрился на лету подхватить ее. Добравшись до прорехи в «елочке», с размаху всадил в стену.
Костя продолжал контролировать обстановку. Гудение двигателей стихало: прибывший из города транспорт, так сильно задержавший их, уезжал. Лабус очень надеялся, что машины, которые стояли в заводском дворе, когда они подошли к пустырю, остались на месте, иначе им просто не из чего будет формировать свою колонну, и вся затея провалится. Хотя она и так уже почти провалилась: вот-вот наступит ночь, они не успевают доехать до Центавроса прежде, чем там появится Илья с партизанами. А те не могут долго оставаться возле стройки — противник быстро засечет их.
Что-то мелькнуло вверху, Костя вскинул винтовку. По перекладинам на стойке семафора полз вархан.
Тихое «пшик!» — и он упал.
Лабус приподнялся на суку, когда с противоположной стороны завода донеслись выстрелы. Что происходит?! Терианцы должны скрытно пробраться между складов и атаковать только после того, как омоновцы, выведя из строя семафор, подадут сигнал с крыши завода!
Подъем по колышкам от МКС они отрабатывали на учениях, но сколько ни тренируйся, таким способом быстро на большую высоту не заберешься — Леха с омоновцами еще не достигли крыши.
Выстрелы участились. Стойка семафора на крыше начала складываться — да она телескопическая! И никого не видно! Костя дернул винтовку, позабыв, что она пристегнута. Матерясь сквозь зубы, распустил ремешок, рванулся кверху, треща ветками и раскачивая крону. Он лез, а ящик опускался. Еще немного… Лабус встал на толстую ветку, вскинул СВД и в прицел увидел двух варханов на крыше.
Они раскрыли ящик семафора, и там загорелся красный огонь. Один быстро заработал руками, что-то вращая, ящик стал подниматься. Сейчас дадут сигнал! Костя выстрелил — не попал — еще раз — один боец упал. Второй развернулся, подняв оружие, но где прячется снайпер, он не знал и пальнул в белый свет. Ящик, поднявшийся на треть длины стойки, полыхнул красным, когда шторки на его торце разошлись.
Алексей взлетел через край крыши, и второй вархан свалился после двух выстрелов — Курортника и Лабуса. Вскоре там оказались Каримов с остальными, они быстро сориентировались и стали опускать ящик. Леха, повернувшись к акации, дал сигнал двумя руками:
Повесив винтовку на плечо, Костя спустился и побежал вдоль ограды. Выстрелы на другой стороне заводского двора стали реже и вскоре совсем смолкли. Когда Лабус добрался до ворот, туда подошли Леня Костиков, Явсен и Яков.
— Что случилось? — во двор вбежал Лабус.
— Группа Юриана напоролась на кого-то между складов, — пояснил Яков. На лице его поблескивали золотом очки, в руках был автомат.
Прибывшая из центрального лагеря колонна загрузилась и уехала в том же составе, а три выкрашенные синей краской грузовика, пара броневиков, пять тачанок и три мотоциклетки по-прежнему стояли во дворе. Между ними лежали две женщины из отряда Юриана, высокий старик и Базилио с обрезом в руках — все мертвые. Леня Костиков на бегу махнул стволом «винтореза» в сторону дверей цеха, под которыми валялись охранники.
— Это я их! Смог бы так с СВД отработать?
— Еще лучше смог бы! — бросил Лабус.
Тихо рокоча, через ворота проехал мотоцикл с Веней Григоренко и Аней. В коляске лежали передатчики экстра-связи.
Из дверей завода выскочили сержант Каримов, Курортник и двое омоновцев, подбежали к машинам. Предупреждая вопрос Лабуса, сержант сказал:
— Наверху двоих поставил, внутри все вычистили. Проверим, что на складах.
Юриан лежал на пропитавшейся кровью земле под стеной, голова его покоилась на коленях Веты, рядом стояли Голубки и Ковбой с пулеметом. С крыши склада свешивалась продырявленная пулей голова вархана. Судя по звуку шагов и редким окликам, остальные терианцы рассыпались вокруг. Вета положила голову брата на землю и подняла глаза на землян и Явсена. Лицо ее застыло, губы были плотно сжаты.
Тени окутали заводской двор, купол стал темно-зеленым — вот-вот наступит ночь. Лабус повернулся
