Сбоку протянулась руку, схватила его за шиворот, дернула. Повернувшись, он едва не столкнулся носом с Яковом.
— Кирилл, я очень тебя прошу: не делай больше так, — произнес агроном. — Леша — он…
— Хриплость или другие изменения голоса, боль и дискомфорт при глотании, частый кашель, кровяные прожилки в слюне, — перечислил Кир.
Еще несколько секунд Яков смотрел ему в глаза, потом отпустил.
— Много-то ты знаешь, память хорошая. Это тоже из твоей 'Кубышки'?
— Да. А помню потому, что у меня мать умерла от рака, хотя и не горла, но я все равно много про него тогда прочел, запомнил. Симптомы ясные.
Яков посмотрел вдоль трубы — фонарь старика горел далеко от них — и заговорил тише:
— Леша крепится, как может, но ему немного осталось. А ведь такой мужик сильный был… Быстрый, резкий, как выстрел! Поэтому проявляй уважение, Кирилл.
Кир отвернулся, чтобы не сказать в ответ какую-нибудь грубость. Из глубины трубы донесся голос Леши:
— Сюда идите, тут просвет! И шум внизу… Быстрее!
На корточках они поспешили в ту сторону. Леша согнулся в три погибели над круглой решеткой в одном из бетонных колец, светил вниз фонариком, поворачивая его из стороны в сторону.
— Это же метро! — воскликнул Кирилл, заметив, как блеснули рельсы. — Тоннель метро! По нему можно на станцию… А решетку как снять?
Он вцепился в толстые прутья, подергал, потом лег, наклонил голову, осмотрел края круглого отверстия. Концы прутьев были утоплены в бетон — не вырвать никак. И не сломать, конечно, а чтобы их перепилить, столько времени понадобится…
Он поднял глаза на Лешу с Яковом.
— Никак. А что дальше в этой трубе, куда она ведет?
— В сортир ведет. Слышите? — Леша ткнул пальцем вниз.
Из тоннеля донесся приглушенный крик и топот ног. Старик погасил фонарик, когда тоннель внизу озарился новым светом. Лучи нескольких фонарей беспорядочно дергались, прыгали из стороны в сторону.
Снова раздался крик, потом возглас и трехэтажный мат.
Свет стал ярче, замелькали тени — с десяток человек пробежали внизу, наполнив тоннель стуком, сиплым дыханием, криками и руганью. Специфическая это была ругань, она изобиловала такими выражениями, которые обычный честный матерщинник, как правило, не употребляет.
— У них робы тюремные, — шепотом сказал Яков. — И штаны одинаковые.
— Зэки, — согласился Леша.
Люди исчезли из вида. Последним бежал высокий тощий человек в каске, на которой тускло светил фонарик. Сквозь стук шагов донеслось шипение, и Кир чуть не подскочил, вцепился в прутья обеими руками.
— А-а-а! — взревел тощий, оглянувшись, и вдруг упал, зацепившись за шпалу.
Четыре существа величиной с кошку прыгнули на него сзади. Он хрипло завопил: 'Братва! Помогите!', перевернулся на спину, размашистым ударом сбив с себя одну тварь, сорвал с бритой головы каску и врезал ею по другой, и тут третья вцепилась ему в горло. Кир смотрел не дыша. Узкие морды, желтые глаза, длинные тонкие хвосты… что это за существа? Они появились оттуда же, что и пятнистые гиены, не было таких раньше на планете! Так же, как гиены напоминали разом несколько земных животных, эти казались гибридом крыс, кошек, лис… Хотя кошек — в меньшей степени, не было в них никакой пушистости, мягкости, не было кошачьей вкрадчивости движений — только свирепая кровожадная быстрота. И еще они шипели так, что озноб пробегал по коже и на лбу выступала испарина.
Зэк снова заорал, крик сорвался на визг, он забулькал, когда одна тварь приникла к его горлу. Дернув ногами, зэк замер.
Шипение смолкло, но твари не стали рвать тело. Отбежали к ногам мертвеца, вцепились в них зубами — в ботинки, в штаны… И, пятясь, с приглушенным шипением поволокли тело обратно по туннелю. А мимо уже бежали другие — не обращая на возвращающихся товарок внимания, они пронеслись вслед за беглецами.
Еще некоторое время эхо доносило далекие крики, а потом в туннеле все смолкло. Кирилл отпустил решетку, выпрямился, сидя на коленях, и сказал безжизненным голосом:
— У вас же ружья, надо было стрелять в них.
— Не было смысла, — сказал Леша и закашлялся — мучительно, с судорожными хриплыми вздохами, схватившись за шею двумя руками.
— Ничем бы мы ему не помогли, Кирилл, — тихо произнес Яков, с жалостью глядя на друга.
Кир молча привстал, перешагнув через решетку, протиснулся мимо содрогающегося в спазмах Леши, снова опустился на четвереньки и пополз по трубе, включив фонарик.
Вскоре она закончилась, и к этому времени смолк кашель позади. Труба выходила под потолок облицованного плиткой длинного помещения с разбитыми писсуарами и сломанными перегородками кабинок, где стояли унитазы. Оглядев все это сквозь решетку с тонкими прутьями, Кирилл кое-как перевернулся, ногами вышиб ее и спрыгнул в сортир. Прошелся вдоль стены с раковинами, и над одной увидел потрескавшееся зеркало. В свете фонаря там отразился некто лохматый и грязный, похожий на бродягу- путешественника, с рюкзаком за спиной и катаной на боку, выглядевшей нелепо в сочетании со всем остальным. Кир покачал головой и направился к двери в другом конце помещения.
Вскоре из отверстия под потолком спрыгнули Яков с Лешей.
— Замок есть, а ручки нет, — сказал Кир равнодушно, когда они подошли к нему. Голос звучал гулко, отдаваясь коротким эхом. — Выбить легко. Давайте, пушки свои приготовьте.
Спутники подняли оружие, а Кирилл попятился, с разбега врезался в дверь плечом — и вылетел вместе с ней в следующее помещение.
Оно напоминало строительный склад: под стеной рядком стояли отбойные молотки, под другой — длинный железный стеллаж, заполненный обрезками труб, ящиками с гайками, винтами, гвоздями и шурупами, еще там были разводные ключи, молотки, плоскогубцы, рашпили и прочее в том же духе.
— Что тут у нас? — Леша прошелся по помещению. Выглядел он больным, лицо бледное, походка вялая. — Так-так, ага… 'Пропан-бутан', — прочитал старик надпись на баллоне.
Баллон стоял в углу, возле ящика, полного железных опилок. Здесь были две двери: та, через которую они вошли, и другая, у стеллажа. Яков толкнул ее стволом ружья, заглянул, потом шагнул в проем. Кир, набрав жменю гаек из коробки со стеллажа, вошел за ним. Эта комната была поуже, под стеной стояли две койки, между ними — стол и стул без одной ножки. На столе пожелтевшая газета с рыбьими косточками, а рядом разложенные длинным зигзагом с отходящими в стороны 'ветками' костяшки домино. Еще там были четыре стакана, пепельница, полная папиросных окурков, лежащая на боку пустая бутылка из-под водки и три пивные, тоже пустые.
В дальней стене, рядом с вешалкой, где висели ватники, была дверь. Яков сразу пошел туда, а Кир устало присел на край койки. В комнату заглянул Леша, увидел дверь и направился к ней. Вдвоем с Яковом они попытались открыть ее — дверь немного сдвинулась и застряла.
— Кирюха! — позвал Леша.
Вздохнув, Кир подошел к ним, посветил в щель фонариком.
За дверью было просторное помещение, заваленное всяким металлическим хламом — он громоздился до потолка и мешал двери раскрыться.
— Выше посвети, — сказал Леша и снова раскашлялся. Прижимая ко рту кулак, невнятно заговорил: — Лестницу вижу. Широкая, наверх идет… По всему — до поверхности недалеко совсем.
— Но как дверь открыть? — возразил Кирилл.
Леша попятился и сел на койку.
— Там баллон есть, — заметил он неопределенно.
Яков вопросительно посмотрел на него, потом на Кирилла. Помедлив, тот произнес:
— Пропан-бутан, сжиженная смесь двух нефтяных газов, не ядовит, при смешении с воздухом образует взрывоопасную смесь.
