о которой рассказывала в детстве няня? Нету ее, нет! И Царя Мира никогда не существовало! Нет мужчин, способных согреть и защитить — одни самцы! Все хотят лишь помять, поклевать мое тело… точно шакалы… Учитель смазливо улыбался, все хотел в свою вонючую постель затащить — да он не мылся сто лет, и спал не раздеваясь! Ученики его — то ущипнут, то на занятиях словно случайно руку на бедро положат. И шепчут о любви… а гримасы — бр-р. И дрались из-за меня. Шайтар Копре даже руку сломал… А я… я думала — вот научусь магии лучше всех и найду Царя Мира, он сразу поймет, что я не такая как все…
Не такая…
Она расплакалась.
Не было резона затягивать неприятную сцену, но Роберт почему-то не останавливал сбивчивый монолог. Воспользовавшись паузой, он пробурчал:
— Говори свое желание.
Он подумал, что неплохо бы выяснить: откуда она знает о Царе Мира и что именно?
Но махнул рукой. Вряд ли она скажет что-то новое, кое-где сказки о нем до сих пор ходят в народе, глухие отголоски действительных событий. И добавил как можно суше:
— Мне некогда.
Она вскочила на ноги.
— Нет, не подумайте, что я пытаюсь вас разжалобить — я готова к смерти. Только я очень хочу, чтобы сейчас… Перед тем, как я умру, вы выполнили мое желание!
Роберту хотелось закричать на нее, но эта девчушка чем-то вызывала уважение. И если самому отпетому негодяю перед казнью позволяют последнее желание, почему он должен отказывать ей? Он — не судья и не палач. Он — воин. Он не наказывает, а лишь устраняет возможную в будущем опасность.
Очень захотелось вина. И, в принципе, всего-то делов — вернуться за Найжелом и мчаться в столицу, где этого добра вдоволь.
Но он стоял, не зная какой у него вид — мрачный, или сурово-равнодушный. Что должно быть сделано — будет. Так или иначе.
— Говори! — оборвал он паузу, почувствовав, что сейчас у девушки начнется истерика.
Вот что он от всей души боялся и ненавидел, так это женских слез, когда самые красивые лица становятся обезображенными. Может поэтому, искренне любив свою единственную, он большую часть жизни провел вдали от нее.
— Граф Роберт!.. — ей, видно, тяжело давались слова. — Граф Роберт, я не хочу предстать перед лицом своих предков девственницей.
Граф не понял.
— Граф Роберт, я умоляю вас!
Он чуть не озверел от этой просьбы — перевоплощаться в дракона и везти ее к тому, кого она там захочет!.. Даже преступнику откажут в выполнении подобного желания.
Но девушка вдруг начала быстро сбрасывать с себя одежды.
— Граф Роберт! — недоверчиво вскричала она. — Неужели вам не хочется меня?!
Тут до него дошло. Он даже зубами скрипнул от злости.
— Неужели… вам… и вправду… не хочется меня?..
— Нет, — едва не рыча, отрезал он.
— Но ведь я красивая!
— Наверное… — нехотя кивнул головой граф.
— А все говорили, что вы известный на всю Арситанию дамский соблазнитель!
Граф уже, наверное, после этих слов не удивился бы ничему. От неожиданности и нелепости ее обвинения он расхохотался.
— Неужели ты всерьез считаешь, что все мужчины, как твой Чев, увидев красотку, думают только о случке? — спросил Роберт.
Она потрясенно смотрела на него, по инерции продолжая развязывать шнуровку на одеждах.
— О, нет, не подумайте, что я хочу обмануть вас! — не к месту проговорила она.
— У меня даже оружия нет!
Она резко сорвала с себя все остававшееся на ней и сделала шаг в сторону от одежды, словно показывая, что у нее ничего нет опасного для жизни графа.
Не сказать, чтобы девушка была красива, но соблазнительна — точно. Другой бы не отказался получить удовольствие. Найжел, например.
— Тебе это нужно? — насупившись спросил граф.
— Да, — сказала она, молитвенно скрестив пальцы. — Я не родила и мои предки не примут меня после смерти. В моем племени это считается бесчестьем. Но ведь никто не знает… если я сейчас с вами… ведь семя будет во мне… Значит… Я не могу иначе умереть…
Да, это серьезно. Граф прекрасно понял ее чувства. И вдруг, глядя на обнаженную девушку, покорно опустившую руки вдоль тела, ему, наверное, первому, открывшему для созерцания свои прелести, он осознал, что и сам совершенно гол.
Проклятье, ну и ситуация! Как бы еще не подвело естество, нагло выдавая его…
Впрочем, раз сообразил, то уж телом-то он своим владеет. Телом, но не душой, которая протестовала против того, что его просили сделать. Любимая женщина, давно ушедшая в могилу, встала перед глазами.
Но главной причиной все ж было другое. По уставу ордена, имени не имеющего, у него больше никогда не могло быть женщины. Ни при каких обстоятельствах. Иначе он потеряет себя, иначе он погибнет. Он давным-давно свыкся с этой мыслью и отучил себя от самого желания плотских утех, хотя первое время после клятвы и потом, после потери жены, это было совсем нелегко.
О, небо, а ведь в умершей жене и этой Кар есть что-то похожее, похожее до удивления. Наверное, во взгляде. В независимости и в то же время покорности…
Он не мог не сдержать слова. Но он не мог и выполнить ее просьбу.
— Оденься! — приняв решение, приказал граф.
— Вы отказываетесь выполнить мое предсмертное желание?! — в ужасе воскликнула она.
— Я сейчас обернусь драконом. Разговаривать не смогу, так что слушай. Сядешь мне на спину. В долине слезешь. Дойдешь до столицы за несколько дней. Или куда ты там захочешь… Отправляйся на все четыре стороны, ищи своего Царя Мира. Но если я еще раз встречу тебя на своем пути — убью без разговоров.
— Граф Роберт!.. Я…
Не слушая ее выкриков, он отступил на несколько шагов назад, чтобы не повредить ей, и начал перевоплощаться в уродливого дракона, с каким сражался накануне.
Площадка для взлета вполне подходящая.
— Граф Роберт, граф Роберт… — только и лепетала потрясенная девушка.
Переход от ожидания неизбежной смерти к чудесному спасению пережить не так просто — кому, как не старому скитальцу и искателю приключений это знать.
Он закончил перевоплощение и безобразной головой на длинной шее кивнул за спину.
Девушка, словно выйдя из столбняка, послушно бросилась к нему. Граф поднял переднюю лапу. Она в ужасе остановилась. Он указал ей на ворох одежды. Ему, конечно, все равно, как она будет добираться до ближайшего поселка, но все же…
Она поняла и проворно стала одеваться.
Драконьи глаза видели так же, как и обычно его собственные. Ничто в графе не изменилось, после переоблаченья, кроме внешнего вида. Он внимательно следил за ее движениями — на всякий случай по привычке, чтобы не выкинула чего-нибудь непредвиденного.
Она натягивала грубую мужскую одежду, повернувшись к нему спиной. И граф вдруг подумал, что может быть зря посчитал для себя прелести любви ненужными и пустяшными. И даже порадовался, что в драконьем облике и не может изменить своего решения. В любом случае — любовь на обрыве священных орнейских гор…
нет. Он слишком стар.
Она привела себя в полный порядок, даже надела шапочку и запрятала туда полурасплетшуюся черную
