вызывала никаких сомнений. Варлаки сражались отчаянно и еще два воина Руана и пятеро алголиан пали замертво, пронзенные короткими варлакскими мечами.
Неожиданно для юношей (но не для оставшихся в живых варлаков, напавших на них без всяких разговоров) из леса с той стороны озера появились новые отряды, которые со всех ног бросились к сражающим. И было их сотни.
Сотни три, не меньше, а может и четыре. Сотни свежих, разъяренных гибелью товарищей, свирепых варлаков.
— Это конец, — прошептал Ламорак.
— Что ж, — сказал ему Эмрис, нанося удар очередному врагу. — Надо принять смерть достойно!
— Мне рано умирать, — крикнул Уррий, парируя удар и втыкая кинжал в сердце противника. — Я хочу жить!
Молчаливые алголиане падали один за другим, поляну наполняли звон мечей, крики умирающих и зычные хыканья сэра Таулас, разминающего застоявшиеся без любимого дела мышцы. Смерть — его ремесло, что он и доказывал с блеском, вся одежда его стала багровой от крови врагов.
Ноги Уррия скользили в траве, пропитавшейся кровью, продвигаться мешали тела погибших.
— Молись, — отбивая очередной удар короткого меча своим Экскалибурном крикнул Эмрис.
Последний алголианин упал. Никого из воинов Руана уже не было стоявших на ногах, как и самого Руана. Лишь Триан, поднявший с земли клинок павшего алголианина, тяжело дышал рядом со своими юными господами, да в самой гуще варлаков крушил черепа сэр Таулас. Надежд на спасение не было никаких.
В это мгновение вода в озере словно закипела и на берег выскочили мускулистые парни с тяжелыми подбородками и темно-зелеными короткими волосами. Они все были обнажены до пояса, в руках держали узкие и длинные мечи, чем-то слегка напоминающие Гурондоль. В воздухе замелькали их плавники.
Через несколько минут боя варлаки дрогнули и побежали.
Воины царя озерного погнались за ними, хватая сзади за волосы, задирая голову и перерезая горло уродливым варлакам. Когда сэр Таулас догонял очередного беглеца он орал: Обернись!»и тут же разил.
Победа была полная и окончательная.
На воде озера стоял царь Тютин и, прикрыв от солнца ладонью глаза, смотрел, как сражаются его воины. Рядом стояла Лорелла и улыбалась Уррию. Уррий заметил ее взгляд и тоже улыбнулся ей. Она подошла к самому берегу, заваленному телами погибших. Тщательно выбирая место куда встать, чтобы не наступить на погибших и раненых, Уррий приблизился к ней.
— Ты пришла вовремя, — сказал Уррий. — Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, — ответила Лорелла. — Ты — самый лучший. И самый отважный, — добавила она, заметив его взгляд.
— У меня есть для тебя подарок, сэр Уррий, — неожиданно прогремел на всю поляну царь Тютин. — Я запамятовал сразу сделать его, но не поздно и сейчас.
Он стукнул посохом по глади воды и тут же на поверхности появился маленький карлик с морщинистым лицом. Карлик держал в руках огромный по сравнению с его щуплым тельцем щит. Он подошел по воде и протянул щит Уррию.
Щит оказался почти невесомым. На квадратном лазурном поле был изображен серебряный фонтан, на ним был золотыми буквами начертан девиз:» Быть чистым совестью, как родниковая вода!»
« Ни один самый строгий герольд не придерется к гербу — составлен по всем тонкостям геральдики «, — подумал Уррий.
— Спасибо, — сказал Уррий и поклонился. — Мне подходит этот девиз. И я принимаю рыцарское имя Радхаур.
— Да здравствует сэр Радхаур, бесстрашный Рыцарь Воды! — искренне радостно воскликнул Эмрис и Лорелла захлопала в ладоши.
— Да здравствует Эмрис Пендрагон, будущий Верховный Король Британии! — крикнул Уррий.
И царь озерный и лесной почтительно наклонил голову перед наследником Верховного Короля Британии.
Триан вытаскивал раненых на чистую траву. Руан и еще двое воинов из замка оказались ранеными не опасно, лишь оглушенными. Еще двое воинов графа Маридунского были с серьезными ранами, остальные мертвы. Из алголиан в живых остался лишь один. Сэр Таулас, добив последнего варлака, сходил в часовню и принес травы и бинты, перевязать раненых. Едва алголианина привели в чувство, он встал и преклонил голову перед Уррием.
— Мы сделали все, что могли, наследник Алвисида, — сказал он.
— Да, я благодарен вам, вы спасли мне жизнь.
— Не трогайте наших погибших, — попросил алголианин, — за ними прибудут.
— Хорошо, — сказал Уррий. — Мы оставим здесь караул.
Алголианин слабо и невесело улыбнулся и Уррий узнал его — это был тот самый, что тогда, у Гуронгеля, сказал, что павших телохранителей Уррия предадут огню, а когда юноша отказался от этого, предложил выставить караул. В точности, как сейчас Уррий.
— И соберем все ваши клинки — они очень дорогие, — сказал Уррий. — Может быть, дать вам коня? У нас… теперь есть лишние.
Алголианин покачал головой и пошатываясь направился в лес.
Уррий подошел к Эмрису, который задумчиво осматривал поле боя — он все еще тяжело дышал.
— Поздравляю с боевым крещением, принц Эмрис Пендрагон, — торжественно сказал Уррий. И совсем по-мальчишечьи ткнул его кулаком в здоровое плечо. — Ты молодец, отлично сражался.
— Ты тоже драться умеешь! — сказал Эмрис и они улыбнулись друг другу.
Царь Тютин уже скрылся в озере вместе со своими бойцами. Лорелла все так же стояла у берега на поверхности воды и смотрела на возлюбленного. Уррий улыбнулся и пошел к ней.
ЭПИЛОГ. СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ
«— Понократ, друг мой, — вскричал Гаргантюа, отмахиваясь от снарядов обеими руками, — откуда взялись эти проклятые мухи?»
Знакомый лесовик сэра Отлака оказался еще жив, как и семь его сыновей. Он видно он чем-то был сильно обязан графу, так как искренне обрадовался ему и сам вызвался провести через опасные трясины.
Как ни странно, но проблем (которых опасался герцог Вольдемар) с женами не возникло.
На следующий день, когда солнце уже клонилось к горизонту, измученные всадники выехали на дорогу, ведущую прямиком к Рэдвэллу. Они были в землях сэра Отлака.
Мост неприступного замка был поднят, на стенах стояли воины, натянувшие тетивы луков. Граф Маридунский отделился от кавалькады и в сопровождении барона Ансеиса, который стал ему лучшим другом, подъехал к воротам.
Сэр Бламур узнал хозяина, громкие крики приветствия услышали граф и его усталые спутники.
Мост был немедленно опущен и бриттские рыцари торжественно въехали в неприступный замок, откуда начнут освободительную войну.
Сэр Отлак спешился и посмотрел все ли въехали. И дал сигнал поднять мост. Неожиданно граф увидел, что храбрые мужественные рыцари спешно слезают с коней и становятся на колени. Граф обернулся.
Навстречу ему шли три юноши. Первым был его сын, а теперь единственный наследник, Уррий и на боку его красовался странный удивительный меч. С другого края шел Ламорак, сын предателя Пенландриса, и почему-то сердце графа тоскливо заныло — ему нравился этот мальчишка, друг его сыновей. Но судьба Ламорака теперь была чернее ночи — ему не смыть позора предательства отца. И неизвестно как поведут себя рыцари — возможно, они захотят тут же отомстить Пенландрису, убив его сына.
Третьим, в окружении Уррия и Ламорака, шел Эмрис. Вернее, Этвард Пендрагон. Что-то незнакомое графу было в облике юноши. Граф вгляделся и тут же стал опускаться на колени, подобно другим отважным бриттским рыцарям — на боку Этварда висел Экскалибурн, символ героизма и мужества бриттского народа, легендарный меч короля Артура.
Общее непередаваемое волнение охватило рыцарей — с ними новый Король, владелец волшебного Экскалибурна. Каждый бриттский рыцарь знал этот меч — каждый безрезультатно тянул к нему в свое время руку сквозь непреодолимую толщу вод озера Трех Дев.
