И пленники и Уррий с сопровождающей его охраной облегченно перевели дух.
Уррий посмотрел на своих друзей и что-то сказал.
Они не могли слышать друг друга. Но Эмрис указал рукой в туннель, ведущий к колдовской пещере. То, что не смогли сделать своими мечами он с Ламораком, сделает Уррий. Они покажут, как открыть выход из пещеры — может, когда выберутся наверх, на свежий воздух под яркое солнце, колдовские чары, наложенные на них, падут, исчезнут бесследно? Надежда на спасение живет в человеке всегда и умирает последней.
Уррий понял жест Эмриса и кивнул. Он что-то сказал сенешалю и решительно направился к тоннелю, брезгливо обойдя голову поверженного им чудовища.
«А ведь Уррий совершил подвиг, — с ноткой зависти подумал Эмрис. Подвиг, который мог бы совершить он, Эмрис, если бы не наложенное на него заклятие, делающее нематериальным его меч. От этого, конечно, подвиг Уррия не становится меньше, но обидно.» Откуда у Уррия такой меч? — подумал Эмрис. — И что все же произошло с ним наверху?»
Воины прошли вслед за Уррием, поражаясь тому, что Эмрис, Ламорак и Триан, хоть видимы, но нематериальны — словно призраки. Каждый из воинов, проходя мимо посторонившихся пленников подземелья, как бы ненароком старался провести рукой внутри тела Триана, чтобы собственноручно убедиться в чуде, дабы потом хвастаться пораженным слушателям.
Пропустив всех воинов, Эмрис с Ламораком прошли следом. Они в любой момент могли догнать Уррия — тела воинов не были преградой, но не торопились. Их что-то останавливало идти сквозь живых людей — некий суеверный ужас. А может быть, им все-это мерещится, после долгих дней пленения?
— Мы сошли с ума, — сказал Ламорак и Эмрис поразился, сходству их мыслей. — Надо идти обратно в нашу пещеру и допивать вино.
— Это Уррий, — уверенно сказал наконец Эмрис, входя в тоннель. — Не может всем троим мерещиться одинаково. А Уррия я отличу от любого призрака.
Уррий тоже сразу понял, что перед ним не призраки его потерявшихся друзей, а они сами, только что-то с ними случилось. И, собственно, не надо долго ломать голову, чтобы понять — они подсмотрели колдуна в пещере, и он их заколдовал. Чем бы это ему, Уррию, не грозило, он пойдет в пещеру, заберется внутрь и дождется колдуна, сколько бы ни пришлось ждать. Кем-бы тот не оказался, Уррий заставит его снять заклятие с друзей — против волшебного Гурондоля бессильны злые чары!
Тревога за судьбу друзей не покидала Уррия с того момента, как он услышал, что в замок прибежал белый конь Эмриса. Поводья были оборваны, брюхо коня — все в зелени, он явно последние дни был без присмотра, чего Эмрис никогда бы не допустил, искупать коня можно в любом ручье. По следам коня, поисковый отряд во главе с самим сэром Бламуром, беспокоящимся за судьбу Эмриса и Ламорака не меньше Уррия, быстро примчался к оврагу у Большого холма. Там щипали траву привязанные лошади Ламорака и Триана. Еще только подъезжая к холму Уррий хлопнул себя с досадой по лбу и догадался где его друзья. Как это не пришло в голову раньше?! Уррий рассказал сенешалю замка о колдовской пещере все, что знал. Не теряя времени они заготовили факела, по веревке Триана спустились в овраг и вошли в подземелье.
Нет слов описать радость Уррия, когда он увидел друзей живыми. Живые — это самое главное. А то, что они заколдованы… На каждую силу найдется сила, коль скоро я не боюсь колдовства!
Уррий увидел, что друзья пытались расширить уже трещину в пещеру колдуна, но им это не удалось. Он заглянул в пещеру — она вновь была пуста. Что ж, он подождет, но когда дождется… Гнев кипел в нем и горе тому, на кого он выплеснется — Гурондоль быстр и остр!
Уррий начал расширять трещину, но сэр Бламур вежливо отодвинул его, приказав воинам прорыть проход. Сенешаль очень уважал волшебный меч Уррия, который юноша по молодости чуть не замарал неблагородной работой. Но разве может быть неблагородная работа, когда речь идет о спасении друзей? Впрочем, Уррий может и постоять, пока другие расширят ему проход.
Эмрис и Ламорак прошли сквозь воинов и встали рядом. Уррий обнадеживающе улыбнулся им. Он видел, что друзья бесконечно рады его появлению. Он не обманет их надежды!
Когда в трещину уже можно было протиснуться, Уррий остановил сенешаля:
— Сэр Бламур, пойду я, — сказал он. — А вы оставайтесь здесь и наблюдайте. — Я дождусь пока колдун придет и заставлю его расколдовать Эмриса, Ламорака и Триана. Но если что — вы подоспеете на помощь. Зачем сразу колдуну показывать сколько нас?
— Хорошо, — после короткого раздумья согласился сэр Бламур. — Мы будем настороже.
Уррий осенил себя крестным знамением и, не без некоторого душевного трепета, протиснулся в трещину. Держась руками за край, спрыгнул в пещеру — что-то со звоном повалилось с полки. Уррий осмотрелся — было темно, лишь мерцало зеркало, да едва светился котел на столе, но разобрать где что можно. Он подошел к гранитному камню, закрывающему выход, похлопал по нему, как бы убеждаясь в его прочности, огляделся, подошел и сел на стол, приготовившись к долгому ожиданию. В руках он держал наготове Гурондоль. Рядом стояла свеча в подсвечнике, Уррий хотел зажечь ее, но у него не было огнива. А потом он вспомнил, что свечу держит коричневая мертвая рука и тут же отстранился подальше от колдовского подсвечника.
Эмрис и Ламорак пролезли в пещеру вслед за Уррием. Сэр Бламур при всем желании не мог запретить им сделать этого — они его не слышали, а проход сквозь стену, которая их не пустила бы они разрыли много раньше.
Подойдя к Уррию, Эмрис знаками, вспомнив Триана, показал на вход в пещеру. Уррий посмотрел на камень и пожал плечами. Ламорак подскочил и указал на небольшой, совсем незаметный рычаг, за спиной стоящего в углу человеческого скелета.
Уррий заинтересованно встал со стола и пошел к Ламораку. Но неожиданно камень сам собой медленно стал отодвигаться в сторону.
Ждать не пришлось долго! Сейчас он увидит злого колдуна, посмевшего заколдовать его друзей!
Уррий сделал знак Эмрису и Ламораку схорониться в углу и поудобнее перехватил Гурондоль правой рукой.» Ну, входи же! — подумал он зло, глядя на медленно движущуюся громаду камня — Входи!».
Он предполагал увидеть мрачного седеющего старика со злыми глазами, с длинными волосами и бородой, с волшебным посохом в руках и в черных необычных одеждах.
Но меньше всего он ожидал увидеть свою любовницу.
— Сарлуза! — пораженно воскликнул он и опустил меч.
Сарлуза рукой зажала рот, сдерживая крик ужаса. Словно земля разверзлась перед ней, словно на нее обрушились все горы мира. Это конец, крах, катастрофа!
Но Сарлуза никогда не завоевала бы симпатий самого Князя Тьмы, если бы не умела владеть собой!
— Уррий? — улыбнулась она ему, но он видел в глазах ее бесконечный испуг. — Что ты здесь делаешь, Уррий?
— Что ты здесь делаешь?
— Я? — Сарлуза сделала вид, что не совсем понимает вопрос. Она лихорадочно соображала, что говорить. — Я пошла в лес, за травами, — начала она первое, что пришло в голове, — и увидела под деревом умирающего человека. Он сказал, что он колдун и здесь его пещера. Он сказал заклинание, как открыть вход и просил принести ему волшебное зелье, чтобы он вылечился. Я боюсь, Уррий, — она размазала слезы по щекам. — Я очень боялась сюда идти, но он грозил превратить меня в жабу!.. Я люблю тебя, Уррий! Неужели ты мне не веришь?
Уррий поверил.
Но случайно взглянул в угол где рядом с не закрытым выходом из пещеры Эмрис и Ламорак безмолвно делали многозначительные жесты и указывали на девушку, их лица были взволнованы. Они кричали, но звуки не доходили до Уррия.
Уррий отпрянул от Сарлузы, которая кинулась было к нему на грудь.
Сарлуза повернулась в сторону, куда смотрел Уррий и увидела Эмриса и Ламорака. С губ ее против воли сорвалось проклятье. Костер в камине вспыхнул ярким пламенем, зажглись волшебные свечи — надо было куда-то выплеснуть злость и досаду.
Уррий отступил на несколько шагов, почти наткнувшись на волшебное зеркало.
Сарлуза поняла, что если сейчас что-то не предпримет, то она погибла.
