Она покачала головой.
— Здравствуйте, ваше величество. Сейчас я вам эля подам.
— В шатре. Я приду к тебе чуть позже, — сказал Этвард и повернулся, чтобы отдать распоряжения, к сэру Таулусу, тоже уже спешившемуся.
Марьян вернулась к себе.
— Отец Бартл, спасибо за прекрасный рассказ, — обратилась она к толстому монаху, втайне радуясь, что на сегодня больше не придется терпеть его присутствия. — Вернулся его величество король и сказал, что хочет поговорить со мной.
— Наконец-то! Что ж, продолжим завтра, — согласился монах вставая. — Мне очень приятно разговаривать с вами. Хоть вы и не нашей веры, но…
— Мне тоже очень приятно общаться с вами, отец Бартл, — произнесла Марьян недвусмысленно откидывая полог и выглядывая наружу. — Пойду, распоряжусь, чтобы принесли сюда эля для короля и ужин. — Она повернулась к двум служанкам:
— Вы тоже можете идти.
Когда пришел Этвард, его ждал накрытый столик, по краям стояли две толстые зажженные свечи. Задумавшись о чем-то своем, Марьян сидела напротив.
Этвард быстро осушил большой кубок и съел ломоть холодного мяса.
Марьян молчала.
— Двенадцатый день на исходе, а Радхаура все нет! — в сердцах произнес король. — Сколько еще здесь торчать из-за него?
— Этвард, вы же прекрасно знали, зачем он едет в Тевтонию, — вступилась на защиту любимого Марьян. — И можете не ждать его, отправляйтесь дальше! На самом деле, зачем вам здесь время терять? Ведь вы же ищите невесту…
— Не сердись, Марьян, — пошел на попятную Этвард. — Я ведь и вправду тоже за него беспокоюсь. Мы с ним… как братья — с детства вместе. Просто я злюсь от того, что может ему сейчас угрожает смерть, а я сижу здесь и пью эль. Вон, Ламорак-то отправился в драконову страну.
— Он же не с ним, а сам по себе… А то, что Радхаур не взял с собой никого — он же объяснял…
— Объяснял… — вздохнул Этвард. — Но от этого не легче сидеть здесь сложа руки.
— Так вы же и не сидите… Четыре дня вас не было, я волновалась и за вас тоже… Кстати, расскажите о поездке.
— Да нечего особо рассказывать, — поморщился Этвард. — И погода — дрянь, и места глухие. До ближайшего замка почти два дня езды. И за все время ни единой деревушки или городка. Ни одного встречного всадника.
— Нас предупреждали, что места здесь глухие, — согласилась Марьян. И с с показным интересом спросила:
— А в замок вы заезжали?
— Мы хотели…
— И что?
— Ничего, — вздохнул Этвард. — Ворота на запоре, мост поднят, никто на зов не откликается. И вообще вид у замка такой, словно там давно все вымерли. Мы покричали-покричали… Потом Таулас предположил, что обитатели замка могли умереть от какой-нибудь жуткой болезни, вроде чумы, мы и поехали прочь от греха подальше. А потом на дорогу выскочил огромный олень, на рогах у него болталась мертвая змея. Таулас говорит, что это нехорошее предзнаменование. Ну, мы проехали еще с час. Ничего не случилось — впереди тот же лес. Мы повернули обратно… Я все думаю, что, может, это и вправду было предзнаменование? Ну, то, что олень со змеей — весть о Радхауре?
— С Радхауром все хорошо, — медленно произнесла Марьян.
Этвард плеснул в кубок еще эля и залпом выпил. Марьян молчала.
По-домашнему уютно плясали огоньки свечей, вырывая из мрака шатра задумчиво-загадочное, поистине прекрасное своей нездешней красотой лицо восточной принцессы.
Этвард смотрел на это лицо, на длинные ресницы, на лежавшие скрещенными на коленях маленькие изящные руки и чувствовал, что больше не в силах сдерживать себя, что сердце сейчас просто разорвется от волнения.
— Ты такая красивая, Марьян, — медленно выдохнул он. — Красивая… И умная… Я других таких не встречал и вряд ли встречу, хоть всю Тевтонию объеду, хоть весь мир… Я тебе этого не говорил никогда… Да и зачем слова? Ты же сама все видишь…
— Ваше величество…
— Нет, Марьян, я не могу больше держать это в себе. Не могу! Радхаур — мой брат, да! Названный брат, но нет для меня разницы. Я готов защищать его ценой жизни! Мы поклялись в том у озера Трех Дев. Да, я и не отрекаюсь от клятвы! Но я не обещал ему беречь для него то, что он сам не ценит! Да открой ты глаза, Марьян! Он не любит тебя, он тебя не замечает, он тяготится тобой! Зачем он полез за этим проклятым торсом Алвисида, навстречу смерти, вместо того, чтобы быть с тобой? Может, он уже мертв, а мы будем здесь торчать неизвестно сколько ожидая его. Он не думал о тебе, Марьян, он не думал ни о ком, кроме себя и своего этого распроклятого Алвисида!
— Почему ты говоришь о Радхауре в прошедшем времени, — прошептала Марьян. — Я знаю — он жив!
— Да откуда ты знаешь?! — вырвалось у Этварда. — Кто ты ему? Не жена — он не удосужился отвести тебя к алтарю, объявить тебя своей женой, хозяйкой замка. Да ведь слуги хихикают тебе в спину, как любовнице графа! Марьян, ты достойна большего! Забудь об Уррие, я готов сделать тебя королевой хоть завтра.
В волнении он встал, рука сжимала пустой кубок.
Марьян тоже встала.
— Я люблю Радхаура, — тихо и спокойно — но сколько силы было в этом спокойствии — произнесла она.
— Я тебе отвратителен? — словно от удара Этвард сделал шаг назад.
— Нет, вовсе нет, — неожиданно улыбнулась она и в улыбке этой не было ни тени презрения, легкомысленности — лишь искренняя дружелюбность. — Ты мне очень даже нравишься. Но я принадлежу Радхауру.
— Тому, кто не ценит то, что имеет, — с горечью произнес король. — Вы с ним даже не обручены — ни по нашим законам, ни по обычаем твоей страны. Ты для него — никто.
— Мы обручены смертью, — все так же спокойно вымолвила женщина. — Если он погибнет, мне тоже не жить. Он вырвал кинжал из моего сердца, и пока он жив — жива я. И мне не надо ничего другого.
То ли от выпитого эля, то ли от долго сдерживаемой страсти или простой усталости после нескольких дней, проведенных в седле, у Этварда начало мутиться в голове.
— Зачем? Зачем тебе Радхаур? — закричал он. — Даже если он не погибнет в этот раз, то рано или поздно отправиться невесть куда за следующей частью своего бога. И тебя не возьмет! Долгие дни ты будешь ждать его в Рэдвэлле, а он будет в чужих странах любить других красоток. Знаешь, сколько раз он уже влюблялся? Знаешь… Зачем тебе все это? Ведь ты же видишь — я принадлежу тебе, я люблю тебя, Марьян!
Этвард замолчал, роковые слова произнесены, нет путей для отступления — Радхаур обязательно узнает об этом от Марьян. Узнает, если он сейчас не дойдет до победы полной и окончательной, если не разрушит сейчас ее готовую рухнуть крепость безответной любви.
Он решительным ударом отбросил в сторону разделявший их, точно барьер, столик и обнял ее, прижал к себе.
— Я люблю тебя Марьян! И ты… ты будешь принадлежать мне!
Она резко отстранилась от него, от неожиданности он ослабил объятия. Она отскочила в сторону, в руке блеснул узкий кинжал — тот самый, которым она пронзила себе сердце в Храме Каменного Зверя.
— Этвард, ты признался в любви, а я говорю, что принадлежу только Радхауру, но ценю твои чувства. Давай остановимся на этом. Давай останемся друзьями.
— Марьян! — взмолился он. Встретившись в полумраке с ее сверкнувшим взглядом, он сделал шаг
