Кут Хуми не видна на рисунке, поскольку находится выше в долине, за поворотом направо. Мадам Блаватская попросила Учителя Джуал Кхула, чтобы он и себя изобразил на этой картине; поначалу он отказался, но потом добавил себя в виде небольшой фигуры, стоящей в воде и хватающей шест, но обращённой спиной к наблюдателю! Оригинал бледно окрашен, тона его голубые, зелёные и чёрные. На нём есть и подпись художника — псевдоним Гай Бен-Джамин, который он носил в пору своей юности в ранние дни Теософического Общества, задолго до того, как достиг адептства.[7] По всей видимости, сцена запечатлена в начале дня, поскольку утренние туманы ещё цепляются за склоны холмов.
Учителя Морья и Кут Хуми занимают дома на противоположных сторонах этой узкой ложбины, склоны которой покрыты соснами, а на дне протекает маленький ручей. По склонам, мимо их домов, сбегают тропинки, встречающиеся внизу у маленького мостика. Узкая дверь, которую можно разглядеть слева внизу картины, расположенная у мостика, ведет в целую систему обширных подземных залов, в которых помещается оккультный музей, хранителем которого от лица Великого Белого Братства состоит Учитель Кут Хуми.
Содержимое этого музея весьма разнообразно; по-видимому, он предназначен для того, чтобы иллюстрировать весь процесс эволюции. Так например, там есть весьма жизненные изображения всех типов людей, существовавших на нашей планете от самого начала — от гигантских, но жидкого сложения лемурийцев до пигмеев — остатков еще более ранних и менее человеческих рас. Горельефные модели показывают все изменения поверхности Земли — условия, существовавшие до и после столь изменивших её великих катаклизмов. Огромные диаграммы иллюстрируют переселение различных рас мира и в точности показывают, как далеко распространились они от первоначальных своих источников. Другие такие же диаграммы посвящены влиянию различных религий мира, показывая, где практиковалась каждая из них в своей первоначальной чистоте, где они смешивались с остатками других религий и из-за этого исказились.
Изумительно жизненные статуи увековечивают физическую внешность некоторых великих лидеров и учителей давно позабытых рас; различные интересные предметы, связанные и с важными и даже незамеченными успехами цивилизации, сохраняются для рассмотрения потомством. Здесь можно видеть бесценные оригиналы манускриптов невероятной древности, как например, рукопись, выполненная рукой самого Господа Будды во время его последней жизни в теле царевича Сиддхартхи, и другая, написанная Господом Христом во время его воплощения в Палестине. Здесь же хранится тот чудесный оригинал 'Книги Дзиан', которую описывает Е. П. Блаватская в начале 'Тайной доктрины'. Здесь же имеются странные писания иных, не наших миров. Отображены там также животные и растительные формы, из которых некоторые известны нам через ископаемые, хотя большинство из них совершенно неведомы современной науке. Имеются там также для исследования учеников настоящие модели некоторых из больших городов далекой и позабытой древности.
Все статуи и модели живо окрашены в точном соответствии с оригиналом, и мы можем отметить, что все коллекции были намеренно собраны здесь для того, чтобы показать потомству в точности, через какие стадии проходила эволюция цивилизации каждого определенного периода, так что вместо тех неполных отрывков, которые так часто предлагаются нам нашими музеями, там во всех случаях представлены серии коллекций, намеренно составленных с образовательной целью. Мы находим там модели всех видов машин, разработанных в различных цивилизациях, а также обширные и разработанные примеры типов магии, бывшей в употреблении в различные периоды истории.
В вестибюле, ведущем в эти обширные залы, хранятся живые изображения учеников Учителей Морьи и Кут Хуми, находящихся в данное время на испытании, которые я опишу в следующей главе. Эти изображения расставлены вдоль стен, как статуи, и в совершенстве представляют учеников. Впрочем, вряд ли они видны физическому глазу — ведь низший тип материи, входящий в их состав — эфирная.
Неподалеку от моста есть маленький храм с башенками, напоминающими бирманские; некоторые деревенские жители приносят туда цветы и плоды, сжигают камфару и читают Панча Шилу. Грубая и неровная дорога ведет к низу долины, вдоль ручья. Из каждого из домов Учителей можно видеть и другой дом; оба они расположены выше моста, но сразу два увидеть оттуда нельзя, так как ущелье загибается. Если мы пойдем по тропинке мимо дома Учителя Кут Хуми, то она приведет нас к большому каменному столбу, за которым дом исчезает из виду, так как ущелье снова поворачивает. На некотором расстоянии дальше ущелье открывается на плоскогорье, где есть озеро, в котором, по преданию, купалась Е. П. Блаватская и нашла его очень холодным. Долина защищена и открывается к югу, и хотя окружающая местность зимой покрыта снегом, я не помню, чтобы видел его возле домов Учителей. Дома эти каменные, крепкие и основательные.
Дом Учителя Кут Хуми разделён на две части коридором. Как можно видеть на плане южной части дома (см. диаграмму 1), при входе в этот коридор, первая дверь направо ведет в главную комнату дома, в которой обычно и сидит Учитель. Она большая и высокая (около 9 на 15 м), и во многом скорее похожа на зал, чем на комнату, и занимает весь фасад дома по эту сторону коридора. За этой большой комнатой находится две почти квадратные комнаты: одной из них он пользуется как библиотекой, а другая — спальня. Этим заканчивается эта сторона дома, по-видимому, предназначенная для личного пользования Учителя, и она окружена широкой верандой. Другая сторона дома, по левую сторону коридора, по-видимому, разделена на много меньших комнат и различных служебных помещений, но у нас не было случая близко познакомиться с ними, однако напротив выхода из спальни мы заметили хорошо устроенную ванную.
Большая комната щедро снабжена окнами с обеих сторон — так что при входе получается впечатление почти сплошного вида наружу; под окнами расположена длинное сидение. В комнате есть также вещь, несколько необычная для этой страны, — большой камин посреди стены, противоположной окнам фасада. Камин этот устроен так, чтобы обогревать все три комнаты, и над ним любопытный колпак из кованого железа, как мне сказали, — единственный в Тибете. Над топкой — каминная полка, а рядом стоит кресло Учителя из старинного резного дерева, изогнутое для удобства сидящего так, что на нем не требуется подушек. По комнате расставлены столы и диваны, или кушетки, большинство без спинок, а в одном из углов клавиатура органа Учителя. Потолок, пожалуй, высотой метров шесть, и очень красив со многими тонко резными балками, декоративно спускающимися в месте пересечения и разделяющими потолок на продолговатые кессоны. Арка со столбом посредине в стиле, близком к готическому, но без стекла, ведет в библиотеку. Подобный же проем открывается в спальню. Она обставлена очень просто. Там находится обыкновенная постель, подвешенная, как гамак, между двумя резными деревянными стойками, прикрепленными к стенам (одна из них изображает голову льва, а другая — слона). Сама постель, когда ею не пользуются, складывается к стене.
Библиотека — это красивая комната, содержащая тысячи томов. От стен идут высокие книжные полки, наполненные книгами на разных языках. Многие из них — современные европейские произведения. Наверху же открытые полки для манускриптов. Учитель — большой лингвист и, помимо большой английской учености, основательно знает французский и немецкий языки. В библиотеке есть и пишущая машинка, подаренная одним из учеников.
О семье Учителя мне известно мало. Там есть женщина, очевидно, ученица, которую он называет «сестрой». Я не знаю, действительно ли она сестра ему; может быть, это двоюродная сестра или племянница. На вид она гораздо старше его, но это не делает родство невозможным, поскольку он давно уже кажется неизменного возраста. Она несколько похожа не него, и раз или два, когда там бывали собрания, она присоединялась к обществу. По-видимому, её главная работа — присматривать за хозяйством и управлять слугами. Среди последних есть старик с женой, давно находящийся на службе у Учителя. Они ничего не знают об истинном положении своего нанимателя, но считают его снисходительным и милостивым хозяином, и естественно, что они получают большую пользу от того, что служат ему.
