Полина сидела за столом и рассеянно смотрела в окно. Поселок жил своей обычной жизнью. За щетинистыми от стеблей прошлогоднего пырея песчаными буграми сиял под лучами солнца притихший залив. По нему, будто по зеркалу, скользили юркие охотничьи лодки, раскалывали тишину выстрелы, и эхо подхватывало их грохот, а на обнаженных отливом косах толпились рыбаки — тянули невод. Всё это было близко и дорого Полине. Она любила рыбацкий труд. По осени, пока не скуют залив морозы, и по весне, сразу же за льдом, девушка не раз выезжала с рыбаками на тони. Ей нравилось, как в закутке, окруженном танцующими поплавками невода, закипала вода от великого множества омуля и печорской зельди. Полина, счастливая и гордая, вместе со всеми кидала в багажник лодки тугие рыбины. Соленый от пота, азартный труд… Одно время девушка даже мечтала стать рыбачкой. Но ведь человек живет, чтобы нести добро людям, как можно больше добра. Школа щедро открывала Полине новые, ещё более нужные тундре пути. Война, отгремевшая пятнадцать лет назад, оборвала жизнь многих юношей и девушек тундры. Полина слышала печальные рассказы о том, как на глазах у людей сиротела и вдовела тундра. В далекие чумы приходили похоронки. Они приходили внезапно, как снег на голову, в чумах среди знойного лета становилось холодно. Уходили из школы мальчишки и девчонки. Им было двенадцать-четырнадцать лет, но они шли в оленьи стада, на пушной промысел и на путину, заменяли ушедших на фронт отцов. Они были хозяевами земли и выполняли свой долг. Сыновний долг. Мальчишки и девчонки не были виноваты в том, что так рано простились с детством: война…

Ненцы… пробудившийся народ. Только бы жить, радоваться, творить. А для этого тундре нужны грамотные люди. Специалисты. Так что же делать, тундра?

…Она во многом ещё дикая, слепая — тундра. Ещё сильны в ней вековые предрассудки далеких предков. Ещё сильна в ней власть богов и идолов. Полина и сама нет-нет да и доверялась заклинаниям стариков. Конечно, ни в бога, ни в дьявола она не верила, но где-то в укромном уголке души иногда просыпалась боязнь перед идолами, священными сопками и таинственными предметами религиозного ритуала. Пустынный простор располагает к суевериям. Деревянные идолы, медвежьи и волчьи клыки, череп родоначальника большой семьи Вэли — Салиндеров, богато одетые куклы Хозяйка чума и Хозяйка слез — всё это до сих пор возят в священных нартах родители Полины. Возят, потому что верят в силу духов и надеются на их помощь. И вот для того, чтобы бороться со всеми этими пережитками прошлого в тундре, нужны грамотные люди — ой, как нужны! Да, Полина будет учительницей — она это твердо решила.

Тамара Михайловна молча наблюдала за Полиной. Впервые так близко коснулась её судьба ученицы. «Всё же многое упущено! — думала она. — Вслепую работали…» Тамара Михайловна поглядывала на Полину и не решалась заговорить с ней.

— Маму жалко… — вдруг сказала Полина. — Ведь она меня давно ждет.

— Мама… — вздохнула Тамара Михайловна. — Мамы всегда нас ждут.

Полина вскочила, подбежала к учительнице.

— Я всё равно не поеду в тундру, Тамара Михайловна! Ни за что не поеду! Буду учиться.

— Решай сама, Полина. Это твоё дело, — учительница обняла девушку за плечи. — Я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. Ну ладно, успеем ещё поговорить. Давай-ка обед готовить.

Полина нерешительно улыбнулась — в первый раз за все эти дни. Через минуту она уже растапливала печь, а Тамара Михайловна потрошила на столе утку.

XII

Приближался день свадьбы. Матро не сиделось на месте. Она то возилась в чуме, придирчиво осматривая наряды Полины, то выбегала на улицу — любовалась приготовленным для дочери аргишем. Матро волновалась. Да и как не волноваться, если скоро соберутся в её чуме люди почти со всей Большеземельской тундры.

Уже летит от стойбища к стойбищу упряжка Едэйка — жених приглашает на свадьбу гостей. Уже давно пора наряжать Полину, пора сказать ей напутственные материнские слова. А Полины всё нет…

— Что делать? — спрашивала себя Матро.

«Может, сегодня приедут», — тут же успокаивала она себя. Но тревога не унималась. Мать металась по чуму, переставляла с места на место чайник, котел.

— Какая же ты невеста, Полина? Ученая, грамотная, а глупая. Что ты понимаешь в хозяйстве? — рассуждала она.

Мать падала на латы, потом поднималась и, запрокинув голову, смотрела в макодан, сияющий, как огромная звезда.

— Приедет Полина. Обязательно приедет. Куда же ей деться? — уверяла себя Матро. — Школа! Во всём виновата школа! Будь она трижды проклята! Будто сами своих детей не можем сделать людьми? Кому нужны эти пустые царапины на бумаге? Ими не укроешься в пургу, не защитишься от дождя, не согреют они в мороз. На кого Полина похожа? Кто она — ненка, русская? Иглу держать не умеет, обед приготовить не может, а выходит замуж. Позор! И ведь во всём будут мать винить. Не научила, мол, жить и хозяйничать. Что станут говорить люди? Знаю, что скажут: у мужа Полины стельки торчат из пимов, в котле мясо не доварилось, чум дырявый, сугробы на постелях, черви в лукошке…

Женщина ещё долго поносила школу, учителей, грамоту. А когда солнце скатилось на грудь океана, Матро пошла в соседний чум и попросила дежурного пастуха поймать упряжных оленей.

Вскоре упряжка Матро уже летела в сторону поселка. Прыгали за спиной огромные холмы хребта Яней, а под копытами оленей бежала, качаясь, равнина. Стало легче на сердце. Скоро Матро встретит мужа и дочь. Раз человек в дороге — значит, встретит. Хорошо быть в дороге! Летят нарты, и кажется, что они обгоняют время, оставляют его позади.

— Хо! Еще три дня. Успею поговорить с дочерью, успею нарядить на свадьбу.

Олени бежали рысью. Пел в ушах ветер, хотелось петь и Матро. О чем петь? Обо всём! О том, что небо высокое, земля шире неба, и горит в ночи солнце. Мало ли о чём можно петь? Тундра велика. Матро смотрела по сторонам — не пропустить бы встречной упряжки! Олени Матро бежали, нарты подпрыгивали на кочках, вверх и вниз взлетала линия горизонта. «А может, люди правы — Микита запасается вином? Какая свадьба без вина? Наверно, пароход ещё не пришел, и Микита ждёт, — подумала она. — Приеду в поселок — только рассержу Микиту». Матро потянула на себя вожжи, олени остановились. «Вернусь… Вернусь в стойбище». Но вдруг подумала: «А зачем? Зачем возвращаться в стойбище? Людей смешить? Микита без меня не приедет. Он ждет меня в поселке».

Она шикнула на оленей — ещё быстрее полетели нарты к поселку. Опять раскачивалась вокруг голубая от росы равнина. Матро пела:

Тук-тук-тук! — бегут мои олени; сердце птицей хочет улететь. Тук-тук-тук — кого везут олени? Подскажи мне, солнечная ночь. «Тук-тук-тук! — Полину и Микиту!» — отвечает солнечная ночь!.. Тук-тук-тук! — у дочки будет счастье, словно лето, в солнце и в цветах. Тук-тук-тук! — бегите вдаль, олени! Пой нам песню, солнечная ночь.
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату