— Вот-вот! Я поначалу думал, в заговоре вы. Решил через тебя того супостата найти. Но вижу теперь, все напрасно.
— Почему это напрасно? — басом взревел Муромец. — А что, ежели я хочу помочь тебе найти этого мерзавца? Пусть и не ведаю, где он скрывается, но помогу. Восстановим справедливость вместе! А заодно вот… кости разомну.
Такой расклад кузнеца вполне устраивал.
Богатырь был на редкость решительный. С этакой горой за спиной можно и без особых угроз летописца запугать, дабы исправил брехню свою подлую, а заодно и объяснил, почему его выбор пал именно на Муромца. А то, понимаешь…
Дверь за спиной Колупаева снова распахнулась.
Неужели ополченцы опять пожаловали?
Нет. Это были не ополченцы.
Степан обернулся, с подозрением зыркнув на двух добрых молодцев при шлемах, кольчугах да булавах. По всему выходило, княжеские дружинники к ним пожаловали. Час от часу не легче.
— Чаво вам? — не очень дружелюбно спросил Муромец, продолжая сиднем сидеть на удобной печи. Добры молодцы переглянулись. На их румяных физиях читалось откровенное замешательство.
— Да вот… — сказал один из них. — Нас послал к тебе, о славный богатырь, князь Буй-тур Всеволод Ясно Солнышко.
— Кто послал? — не понял Илья.
— Буй-тур Всеволод, — осторожно повторили молодцы.
— Кто таков? — Муромец повернулся к Степану.
— Князь Сиверский, — ответил Колупаев. — Всеми любим на Руси за норов свой буйный и нелюбовь к лишней войне. Оттого Буй-туром и назвали. В смысле бешеный бык!
— А-а-а-а… — протянул Илья. — Ну и что этому князю от меня надобно?
— Да вот… — Добры молодцы снова переглянулись. — Тут такое дело…
— Да говорите, чего уж там, — усмехнулся в бороду Муромец, осторожно спускаясь с печи. — Я сегодня с утра добрый…
И, перебивая друг друга, княжеские дружинники поведали великому богатырю о своей беде.
ГЛАВА 4
— Завелось в лесах наших чудище ужасное, — сделав большие глаза, сообщил Гришка и почему-то испуганно обернулся на приоткрытую дверь избы.
— Лихо Одноглазое! — добавил Тихон. — Добрый люд пужает, никакого спасу от него нет.
— Пужает, говоришь? — задумчиво протянул Муромец.
— Знавал я одно Лихо, — подал голос Колупаев. — Правда, не с одним, а с двумя глазами. Лучшие годы я ей отдал. Разошлись мы потом. Забрала Марья детишек и в Астрахань к купцу одному сбежала.
— Бабы! — Илья значительно потряс указательным пальцем. — Вероломное племя!
Гришка с Тихоном очумело переглянулись. Похоже, к их зову отчаяния великий богатырь остался равнодушен.
— Помоги нам, Муромец, — жалобно заканючил Тихон. — Князюшка с нас три шкуры сдерет, если мы без тебя к нему воротимся.
— Сдерет, и правильно сделает! — пробасил Илья. — Вы-то небось, охламоны, с чудищем-то не справились?
— Не справились! — грустно вздохнули дружинники.
— А разве оно кого-нибудь у вас уже сожрало? — спросил Степан, помогая Муромцу освободиться от истлевшей от времени рубахи.
— Нет, не сожрало, — честно ответили братья. — Дровосеков вот напужало. Они у нас впечатлительные больно. Чуть что — за топоры…
— Паршивый народ дровосеки, — отозвался Илья. — Сплошная пьянь!
— И то верно, — согласился с богатырем кузнец. — По мне, если кто дровосек, то уже как бы и не человек, одно людское подобие.
Обнаженный по пояс Муромец выглядел внушительно, словно все эти годы не на печи лежал, а каждое утро бревна стопудовые по лесу таскал, а вечерами дрова топором рубил.
Вот что значит сила русского духа!
— Ну так как с Лихом-то? — напомнили княжеские племянники.
— А что Лихо? — улыбнулся Илья. — Не буди Лихо, пока оно тихо!
И они с Колупаевым весело заржали.
— Но как же…
— А кто сказал, что я обязан вам помогать?
