французов, и подвести преступников к справедливому наказанию. После этого все толки и пересуды небось сразу притихнут. А его, столь пекущегося о благе королевства гражданина Генуи банкира Агостино Гравелли, с его огромной финансовой мощью, доброму королю скорее всего захочется отблагодарить производством в придворные банкиры.
От таких великих планов у Гравелли даже перехватило дыхание. Открывались обширнейшие перспективы на будущее, сулившие такие невиданные барыши, что у другого, не будь он Гравелли, просто голова пошла бы кругом.
При подобных обстоятельствах не составило бы особого труда положить конец выходкам этого проходимца Властелина Гор. Намек его величеству, в случае необходимости — несколько кошельков с золотом его влиятельнейшим советникам — и все урегулировано, второй противник уничтожен.
Остается Парвизи. Х-м-м… Об этом стоит подумать серьезно. Этот человек в легкомысленные сделки не сунется. Правда, за долгое его отсутствие убытки у него должны быть колоссальные: без головы и руки не работают. Удивительно только, что не удалось за это время внедрить к ним своего соглядатая. Впрочем, сделки Парвизи всем известны, в том числе, разумеется, и ему, Гравелли.
Но вот как это выглядит в гроссбухе Парвизи? Какими средствами он располагает? Все его денежные трансакции проходят через банки, которые не зависят от дома Гравелли. Ничего не скажешь, деловой парень этот Андреа.
«Андреа… С чего это я назвал его вдруг просто по имени, так, как это было, когда мы еще сердечно радовались, встречаясь друг с другом?»
Глаза Гравелли озарились внезапной вспышкой.
Знак судьбы! Судьбы, которая столь благосклонна к нему сегодня.
— Браво, Агостино, я поздравляю тебя с твоими планами! — пожелал он удачи самому себе. — Ты — старый лис, тебя не проведешь!
Луиджи мертв, так говорят повсюду. Но его сын Ливио жив, иначе все угрозы Бенелли не имели бы смысла. Или это был блеф? Не исключено, но мало вероятно. Гравелли полагал, что разобрался в обстановке. С властью дея покончено. А значит, и с Бенелли, у которого поначалу были какие-то свои, особые планы насчет ребенка. Появись вдруг однажды Ливио, и, возможно, всплывут обстоятельства гибели «Астры», что могло бы стать для Гравелли крахом. На это, должно быть, Бенелли и рассчитывал.
Однако после громадных перемен, происшедших в Северной Африке, никто больше о сыне Луиджи Парвизи и думать не будет.
Но пусть даже все позабудут о нем, только не он, «забывчивый» Агостино Гравелли! Пустить по следу лучших сыщиков! Разыскать и доставить мальчишку! Его доставят и передадут наследника дома Парвизи деду — это Агостино, старый друг, нашел Ливио, человек, который так долго страдал от тяжких подозрений. «Несправедлив ты был ко мне, дорогой старый друг. Приди в мои объятия, и давай позабудем все обиды!» Вот как это будет. Рука об руку пойдут они снова на биржу, Андреа и Агостино — придворный банкир самого короля. Шляпы долой, мелкие рыбешки, кланяйтесь, да пониже, двоим акулам, кидайтесь в драку за крохи, перепадающие вам от их обильной добычи. Великолепно!
Большие издержки, которые, несомненно, потребуются на поиски, принесут потом стократный урожай. Впрочем, вряд ли имеет смысл думать сейчас всерьез о перспективах, открываемых примирением с Андреа Парвизи.
— Вина! — приказал он явившемуся на его звонок Камилло.
Подобно пауку, завлекал дом Гравелли в заманчивые сделки доверчивых клиентов. Ничего не подозревая, устремлялись намеченные заранее жертвы в ловко расставленные тенета.
Старик у колонны с удовлетворением фиксировал, как тот или другой, с довольным видом приговаривая: «Ну, по рукам!», подписывали свои обязательства у его агентов.
В последние дни на бирже вообще царило настроение дружелюбия и уверенности. Корсары повержены; Средиземное море — итальянское море — свободно. Каждый, кто мог обзавестись хоть какими-то кредитами, хватал их, чтобы поскорее завязать деловые отношения с заморскими торговыми домами.
Завистливыми глазами наблюдал молчальник от своей колонны, как плотно окружили люди вернувшегося будто с того света Андреа Парвизи. Ну, это понятно. Каждый хочет услышать, что думает Парвизи о последних новостях, а может, и пронюхать кое-что о планах крупных биржевых воротил, чтобы и самим попробовать пуститься во что-нибудь подобное. А вот то, что появился Андреа в сопровождении молодого человека, который вел в последние месяцы его дела, — это уже что-то непонятное. Прежний Андреа Парвизи в тени не нуждался. Ну да, пусть его пока посуетится, придет время, и наглого малого ототрут к стенке, дай только обоим старым друзьям снова стать заедино.
Сегодня вечером трое доверенных парней из его охраны выезжают в Алжир. Они хорошо вооружены, располагают крупными средствами и, что самое главное, не боятся ни Бога ни черта. Задание их — не из самых трудных, потому как ни Бенелли, ни дей поперек пути больше не стоят. Немного чутья, никаких церемоний в обращении с людьми — и все удастся.
Какими там сделками занят сейчас Андреа, узнать пока нельзя. Потом шпики доложат.
Вот он идет, Андреа. В сторону колонны и не смотрит. Голову чуть склонил налево, погружен, должно быть, в пояснения своего управляющего. Никому из присутствующих, гляди они хоть прямо в направлении колонны, и в голову бы не пришло, что пренебрежение бывшего друга хоть как-то задевает Гравелли.
Снова пошли дни напряженной работы. Секретарь чувствовал себя на седьмом небе: даст Бог, и он обретет когда-нибудь столь же большие полномочия, как его коллега у Парвизи. Этот крупный коммерсант дал понять на бирже, что его молодой сотрудник, как и прежде, обладает всей полнотой власти.
Изменился немного и Гравелли. Всякий раз, работая с секретарем, он угощал его вином и дорогими лакомствами. Неоднократно хозяин даже хвалил молодого человека за способности и рвение. Впрочем, на бирже юный секретарь не очень-то и утомлялся: пообщаться поближе с кем-либо из мелких купцов, дать совет, выразить радость, что море свободно от проклятых корсаров, что Европа покончила с позором рабства, — вот, собственно, и все его труды.
Парвизи только что вошел в биржевой зал. С ним вместе, как всегда, его «правая рука». Общий поклон господам. Гравелли моментально насторожился. Кому, собственно, предназначен этот поклон? Ему или тем, кто крутится возле него? Так или иначе, но случай подвернулся. Банкир вежливо поклонился в ответ. Это заметили. Черт возьми! Какая неожиданная ситуация. И весьма притом выигрышная. Кто сделал первый шаг? Парвизи или Гравелли? Каждый может истолковать ее в свою пользу — и так и этак.
Купцы мучились в догадках. Что это, обычная вежливость воспитанных людей, или?.. На всякий случай надо впредь позорче за обоими понаблюдать.
Внезапно в дверях появился незнакомый, совсем молодой мужчина, с ног до головы покрытый желтой пылью, со стекающими по запыленному лицу струйками пота. На ногах его были сапоги со шпорами.
— Месье Парвизи? — перекрыл его голос взволнованное жужжание купцов.
У всех вытянулись шеи, забегали глаза — с незнакомца на Парвизи, с Парвизи на чужака. Разговоры смолкли. Что за странный парень заявился сюда? Почему привратник не преградил ему дорогу в эту стихию денег? Он ищет Андреа Парвизи…
Тот отделился от группы своих деловых партнеров и подошел к незнакомцу:
— Вы ищете меня, синьор? Я — Андреа Парвизи.
— Роже де ла Винь. Я прибыл из Ла-Каля. Где мы можем поговорить без помех?
Как дружески пожал коммерсант руку незнакомца… А теперь даже обнял его!
— Роже!
Лицо юноши зарделось от радости. Отец Луиджи по-свойски называет его просто по имени, считает его достойным своего расположения.
— Следуйте за мной, Роже. Мы поговорим у меня дома.
О чем будут говорить с глазу на глаз два этих человека, не мог себе представить никто из присутствующих. Беспокойство, неуверенность охватили купцов. Нечто из ряда вон выходящее, должно быть, случилось, коли сам Парвизи без слова, не извинившись, покинул биржу. Так что же это за незнакомец явился сюда? Француз. А не через француза разве пришло уже однажды в Геную известие, которое впоследствии оказалось фальшивым? Осторожность, осторожность, ни в коем случае не заключать покуда никаких сделок!
