— Пэт связывается с ним по мобильнику, — ответил Флетчер.
— В чем проблема?
— Босс не любит зря показываться на глаза. Разомни пока ноги.
Йейтс вылез из машины. Флетчер достал из кармана пачку сигарет «Силк кат» и предложил одну Йейтсу. Тот хотел отказаться, но передумал. Он выплюнул жвачку и сунул сигарету в рот. Пока Флетчер подносил к ней пламя, Йейтс прикрывал ее ладонями от ветра.
Нири вышел из «БМВ» и прислонился спиной к машине, спрятав руки в карманы.
— Сколько он мне заплатит?
— Не волнуйся, останешься доволен, — произнес Флетчер. Йейтс поежился.
— Я уеду на Филиппины, — сказал он. — Осточертела эта погода. И страна.
Он глубоко затянулся и выпустил длинную струю дыма.
— Понятное дело, — промолвил Флетчер.
Нири замахал им от «БМВ», приглашая подойти к машине.
— Что ему надо? — буркнул Флетчер.
Йейтс направился к Нири. Он сделал еще затяжку и наполнил легкие дымом. Ему нравился не столько никотин, сколько сам процесс курения. Сигарета в пальцах, вдох, задержка дыма в легких, выдох. Даже вид падающего пепла. Все ощущения, которых не давали пластинки или леденцы. Надо опять начать курить, подумал он. Ну и что с того, если он заболеет раком? Может, на следующий день его собьет автобус, когда он будет переходить через дорогу.
— Ты давно куришь, Ким? — поинтересовался он.
Флетчер не ответил. Йейтс хотел обернуться и посмотреть, почему он не отвечает, но в этот момент пуля тридцать восьмого ударила ему в затылок и снесла половину черепа.
— Хорошо, Паук, расскажи все снова.
Суперинтендант Харгроув откинулся в кресле, и Шеферд в третий раз стал излагать свою историю. Харгроув молча слушал, опершись подбородком на скрещенные пальцы. Они сидели в полицейском участке Паддингтон-Грин на углу Харроу-роуд и Эджвер-роуд. Шеферд не понимал, почему Харгроув решил поговорить с ним именно в Паддингтон-Грин — самом охраняемом участке во всем Лондоне, где Особая служба допрашивала подозреваемых в терроризме. Вопрос вертелся у него на языке, но он не задавал его.
То, что Шеферд рассказывал суперинтенданту, было очень похоже на правду. Лучше всего лжет тот, кто лжет наполовину. В комнате для допросов стоял двухкассетный магнитофон, но запись на нем не работала. Харгроув объяснил, что хочет просто узнать, как все произошло, хотя для этого вполне можно было бы встретиться в пабе или кафе. Поэтому Шеферд тщательно следил за каждым своим словом. Харгроув мог подловить его на любой ошибке.
История Шеферда была проста. Он сидел ночью в своей камере. Неожиданно вошел человек в маске. Его отвели в камеру Карпентера. Мужчина в маске оглоушил наркоторговца и заставил Шеферда его нести. Все это почти не отличалось от правды. Шеферд не мог придумать ничего другого, поскольку камеры записали каждый их шаг.
Затем они сели в микроавтобус и выехали из тюрьмы. Где-то на окраине Лондона Шеферда выбросили на улицу. Карпентера увезли люди в масках. Конец истории. И конец лжи.
— У них был акцент? — спросил Харгроув.
— Да, кажется, ирландский.
— Кажется?
— Там стоял жуткий шум. Суматоха, крики. Попробуй пойми, какой у них акцент, когда все орут: «Быстрее, быстрее!» Но мне показалось, что ирландский.
— Северный или южный?
— Я не разобрал.
— Мы нашли русский гранатомет «РПГ». Его использовали и бросили на землю.
— Значит, с его помощью они попали внутрь?
— Да, разворотили ворота вдребезги. Это была часть боснийского оружия, за которым МИ-6 следила в конце девяностых годах. В Белфасте оно пропало. Было много разбирательств, но никого не сняли.
— ИРА?
— Настоящая ИРА. Психопаты. — Харгроув подался вперед. — Скажи, зачем парням из ИРА понадобилось вламываться в тюрьму, где полно террористов, и освобождать одного наркоторговца?
Шеферд пожал плечами:
— Может, из-за денег?
— Карпентер им заплатил? Так ты думаешь? Террористы-наемники?
— После одиннадцатого сентября им перекрыли финансовые потоки. А у Карпентера миллионы.
— И он заплатил террористам, чтобы они его вытащили?
Шеферд не ответил. Харгроув специально напускал туману или готовил ему ловушку.
— Тебе когда-нибудь приходилось иметь дело с ИРА? — спросил суперинтендант.
— Немного, — ответил Шеферд. — В основном с Временной.
Харгроув прекрасно знал, что он делал на военной службе, где бывал и с кем.
— Что ты думаешь о Настоящей ИРА?
— То же, что и вы. Это психопаты.
— Хорошо натренированы?
Шеферд помолчал.
— Вряд ли. У них нет такой дисциплины, как во Временной ИРА или учебных лагерях.
— Я тоже так думаю. Большинство людей, с которыми я говорил, считают, что Настоящей ИРА не под силу провести подобную акцию, как захват тюрьмы Шелтон.
Шеферд старался хранить невозмутимый вид. Харгроув поднаторел в искусстве допроса, и его внешнее спокойствие могло быть обманчивым.
— По крайней мере теперь мы знаем, кто работал на Карпентера.
— Кто?
— Стэн Йейтс. Шофер Маки, главы отдела по борьбе с наркотиками. Через него Карпентер узнавал обо всем, что шеф отдела говорил за пределами своего офиса или по телефону из машины.
— Йейтса арестовали?
— Он мертв. Во всяком случае, мы так думаем. Йейтс исчез на следующий день после побега. Машина тоже пропала.
— Может, он просто сбежал?
— Все его вещи остались в квартире. Паспорт, деньги, документы. Карпентер его убил, это точно.
— Да... Полетят головы.
Харгроув улыбнулся.
— Маки придется переключиться на экономические преступления, пока его не сплавят на пенсию, — промолвил он.
— А Ратбон был человеком Карпентера в тюрьме?
Харгроув кивнул.
— Мы арестовали Стаффорда. Гозден находится под следствием. Сомневаюсь, что он когда-нибудь будет снова управлять тюрьмой.
Шеферд не испытывал симпатии к Гоздену. Если бы тот хорошо исполнял свою работу, Карпентер вряд ли сумел бы проворачивать свои дела из-за решетки.
— Значит, ты не знал, что Карпентер собирается сбежать? — произнес Харгроув.
Шеферд заставил себя расслабиться. Допрос еще не закончился.
— Понятия не имел.
— А если бы имел?
— Теоретически?
— Теоретически.
— Я бы позвонил дяде Ричарду или отправился к начальнику тюрьмы.
— И больше ни к кому?
