Кейт начал оживленно рассказывать о детстве Катарины. Забыв о еде, он рассказывал о молодых годах ее матери, становился серьезным, говоря о ее, печалях, когда она после смерти родителей пришла жить в их семью, смеялся, вспоминая проделки маленькой девочки, и гримасничал, изображая в лицах вражду между ней и Агнессой. Заговорив о своей последней встрече с Катариной через несколько месяцев после ее свадьбы с Джеймсом, Кейт чуть не заплакал.
– Я всегда думал о ней, как о родной сестре, – сказал он, – и я привязался к ней больше, чем к Агнессе.
Александра улыбнулась.
– Спасибо за рассказ. Мне стало легче, когда я узнала, что мама считала тебя своим другом.
– Да, но тем не менее она не упомянула обо мне ни разу, – сказал он, и в его глазах промелькнуло что- то, похожее на обиду. Кейт моргнул, и тень обиды исчезла.
Девушка ощутила жалость к нему.
– Уверена, что мама часто о тебе думала. Рассказывая об Англии, она упоминала только период после замужества и никогда не говорила о детстве. Так, иногда, очень редко.
Кейт откинулся на спинку кресла.
– Расскажи теперь ты о Катарине, своей матери.
Девушка уже было открыла рот, чтобы начать свой рассказ об их жизни в Алжире, когда объявили конец ужина.
– Может быть, мы поговорим позже, – сказал Кейт, вставая.
Александра тоже поднялась.
– Я у тебя в долгу, сэр Кейт. Ты был очень добр ко мне.
Мужчина учтиво поклонился, затем направился к очагу, где собрались старшие рыцари.
Повернувшись, чтобы разыскать Мелиссу, девушка лицом к лицу столкнулась с разъяренной краснолицей Агнессой.
– Ты сейчас же снимешь эти варварские колокольчики! – потребовала она.
Решив выстоять в трудном поединке, не потерпеть поражение от женщины, которая постоянно ставила преграды на ее пути, Александра скрестила руки на груди и высоко подняла голову.
– Не понимаю, о чем ты.
– Нет? – мачеха ухватилась за юбки девушки, намереваясь высоко их поднять и выставить на всеобщее обозрение ее лодыжки. Тут же внимание всех окружающих, в числе которых был и епископ Арми, переключилось на Александру и Агнессу.
Быстрота реакции спасла падчерицу. Сжав кисть мачехи в своей руке, она предотвратила неминуемую беду.
– Неужели ты откроешь мои ноги в то время, как епископ требует, чтобы они оставались закрытыми? – насмешливо спросила Александра.
– Я открою то, что ты прячешь под юбками, – отрезала Агнесса, вырывая руку.
– Там у меня лодыжки, колени, бедра, – перечисляла девушка, – и ничего из этого не надо показывать в зале, это недостойно внимания окружающих. – Ее резкие движения заставляли колокольчики позвякивать. Стараясь, чтобы они звучали как можно тише, Александра отошла от опозоренной мачехи и направилась к Мелиссе. Та стояла перед группой менестрелей, настраивавших свои инструменты.
Наблюдавшая за стычкой сестра издала при приближении Александры короткий смешок.
– Несомненно, мама опять запретит мне общаться с тобой. И вновь я обращусь к отцу, который отменит приказание мамы.
– Не хотела бы я, чтобы она так меня ненавидела. Но твоя матушка ведет себя так, будто я специально ее чем-то оскорбила.
– Но ты ее не оскорбила, – возразила сестра. – Ты напоминаешь отцу о своей матери, которую он просто обожал, и не делал из этого тайны. Пока ты не приехала в Корберри, мама являлась владычицей замка и пользовалась симпатией отца. А сейчас она чувствует, что леди Катарина снова обошла ее.
Мелисса говорила правду, и Александра вспомнила о том дне, когда случайно подслушала разговор матери и дочери на кухне. Боль женщины, занимавшей в сердце Джеймса только второе место, была очевидной, хотя Александра давно подозревала, что именно она и является причиной враждебности и злобных выходок Агнессы.
– У меня и в мыслях не было ее оскорбить, мне просто ее стало жалко, – заявила дочь Катарины. – Я принесу ей свои извинения.
Александра собралась подойти к Агнессе, но сестра заставила ее остаться на месте.
– Позже, – Мелисса взглянула на мать, – у нее сейчас плохое настроение.
Александра взглянула на мачеху, и ей все стало ясно. Рядом с ней находился епископ Арми. Да, к ним действительно пока лучше было не подходить.
Зал наполнили звуки музыки – менестрели настраивали свои инструменты. Это заставило молодежь немедленно двинуться на середину зала.
Сестры отступили назад, давая гостям возможность танцевать, и со стороны наблюдали, как в зале начинается веселая кутерьма.
– Это меня удивляет, – заявила Александра.
