Тэнси спустилась по ступенькам третьей. Она держала в руках саквояж из свиной кожи и глядела прямо перед собой.
— Тэнси, — проговорил Норман.
Она словно не слышала. Он заметил на ее правой руке черное пятно, похожее на большой синяк, и вспомнил чернильную кляксу на своем письменном столе.
— Тэнси! — позвал он. — Тэнси!
Она прошла мимо, задев его рукавом.
— Тэнси, что с тобой?
Норман бросился за ней. Она направлялась к стоявшему на площади такси. Люди с любопытством посматривали на них. Норман начал раздражаться:
— Тэнси, перестань! Ну пожалуйста, Тэнси!
Он догнал ее, схватил за локоть и развернул лицом к себе, не обращая внимания на неодобрительный ропот зевак. Черты Тэнси выглядели застывшими, взор был устремлен куда-то в пространство.
Норман рассвирепел. Гнетущее напряжение, которое накапливалось с утра, выплеснулось наружу. Он потряс Тэнси. Та по-прежнему как будто не видела его; она словно изображала аристократку, терпеливо сносящую грубые приставания дикаря. Если бы она закричала или принялась отбиваться, никто бы скорее всего не вмешался. А так — Нормана рванули за плечо.
— Отпусти ее!
— Эй, приятель, угомонись-ка!
Тэнси не двигалась, поза ее была исполнена ледяного величия. Внезапно она выронила на мостовую клочок бумаги; в тот же миг взгляд ее скрестился со взглядом мужа, и Норману показалось, что он разглядел в глазах Тэнси страх. Между ними двоими будто протянулся незримый мост понимания. Быть может, это лишь почудилось Норману, но на какое-то мгновение он словно обрел второе зрение: за спиной жены он различил нечто косматое и черное, с огромными лапами и тускло светящимися глазками.
Но тут Тэнси отвернулась, и видение исчезло. Впрочем, У Нормана сложилось впечатление, что тень ее чересчур велика и что виной тому вовсе не проказы фонаря. Кто-то сильно толкнул его, он пошатнулся — и потерял Тэнси из виду.
Обступившие Нормана люди, судя по всему, перемывали ему косточки, поминая всех его родственников, ближних и дальних. Однако он, как ни прислушивался, не мог разобрать ни слова.
— Врезать бы ему как следует! — Из ушей Нормана будто выпали затычки.
— Давайте, — проговорил он, — давайте, все разом.
— Эй, что происходит? — раздался голос Алека, настороженный, но не враждебный. Похоже, Алек размышлял так: «Пускай я ничего не знаю об этом парне, но он ехал в моей машине».
— А где женщина? — спросил один из солдат. — Куда она подевалась?
— Да, где она?
— Она села в такси Джейка, — сообщил кто-то.
— Может, у него был повод преследовать ее, — задумчиво произнес солдат.
Норман ощутил, как меняется настроение толпы.
— Никому не позволено приставать к женщинам, — буркнул державший его мужчина. Однако другой ослабил хватку.
— Ну? Зачем вы гнались за ней? — поинтересовался он.
— Потому что так было нужно.
Пронзительный женский голос воскликнул:
— Сколько шума из-за ерунды!
— Семейная ссора! — хмыкнул какой-то тип в толпе.
Нормана отпустили.
— Учти, — обратился к нему тот, который рассуждал о «позволительное(tm)», — если она пожалуется мне, я тебя таки вздую.
— Договорились, — отозвался Норман. — Никто не слышал, что за адрес она назвала?
Некоторые покачали головами, другие попросту проигнорировали вопрос. Их отношение к Норману, по- видимому, если и изменилось, то не слишком сильно. К тому же пять минут назад они были заняты совсем иным и им было не до адреса.
Люди молча разошлись; Норман не сомневался, что, отойдя за пределы слышимости, они примутся горячо обсуждать случившееся. Машины с площади разъехались.
Двое солдат уселись на скамейку перед зданием вокзала: они, вероятно, дожидались автобуса или поезда. Вскоре рядом с Норманом остался один Алек.
Норман увидел, что клочок бумаги, который выронила Тэнси, провалился в щель между досками платформы. Он осторожно извлек его и подошел к автомобилю, чтобы рассмотреть в свете фар.
— Ну, что теперь? — подозрительно справился Алек.
Норман взглянул на часы. Десять тридцать пять. До полуночи еще почти полтора часа. За столь короткий срок он не сумеет выполнить и десятой доли из того, что задумал.
Размышления доставляли Норману чуть ли не физическую боль, словно существо, которое привиделось ему за спиной Тэнси, каким-то образом повредило его мозг.
Он огляделся по сторонам. На обращенных к морю фонарях кое-где проступали следы черной краски — остатки затемнения, уцелевшие со времен войны. Улочка, начинавшаяся от площади, сверкала огнями магазинов.
Норман посмотрел на клочок бумаги, подумал о Тэнси, сосредоточился мыслями на ее образе. Что же, речь идет о том, как помочь ей лучше всего, как поступить, чтобы спасти ее. Разумеется, надо будет обыскать побережье, двигаясь по железнодорожным путям; хотя одному богу известно, куда увезло ее то проклятое такси. Быть может, он отыщет старый причал, на котором они когда-то целовались. Ждать там? Или попробовать потолковать с водителем такси, когда он вернется? А можно заявить в полицию, что его жена хочет наложить на себя руки, и они тогда прочешут окрестности.
Но вправе ли он забывать об остальном? О том, как Тэнси призналась в колдовстве, о последнем сожженном талисмане, о неожиданных телефонных звонках Теодора Дженнингса и Маргарет Ван Найс, обо всех тех неприятностях, которые обрушились на него в колледже? Покушение Дженнингса на его жизнь, запись звуков, издаваемых трещоткой, фотография дракона, небрежно нарисованные подобия карт Таро, смерть Тотема, ветвистая молния; внезапное проявление самоубийственных и саморазрушительных наклонностей, пьяная галлюцинация — нечто, схватившее его за плечо и заткнувшее рот, видение, посетившее его на вокзальной площади…
Норман напряженно думал, изредка поглядывая на клочок бумаги в своей руке.
Наконец он принял решение.
— На главной улице, по идее, должна быть гостиница, — сказал он Алеку. — Отвезите меня туда.
Глава 14
«Гостиница» Орел ««— гласили обведенные черным золотые буквы на вывеске из зеркального стекла. Норман рассмотрел не слишком просторный холл, всю обстановку которого составляли стойка портье и с полдюжины кресел.
Попросив Алека подождать, он снял комнату на ночь;
Судя по книге записей, гостиница в последние дни отнюдь не страдала от наплыва постояльцев. Норман отнес в номер свой саквояж и снова спустился в холл.
— Я не был в вашем городе десять лет, — сообщил он портье, пожилому человеку в голубой униформе. — Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, помнится, кварталах в пяти отсюда вниз по улице находится кладбище?
Сонные глазки портье широко раскрылись.
— Бейпортское кладбище? Три квартала прямо, потом полтора налево. Но…
Вопрос, прозвучавший в его голосе, повис в воздухе.
— Благодарю вас, — сказал Норман.
После минутного раздумья он заплатил Алеку. Тот с видимым облегчением взял деньги и завел двигатель. Норман направился вниз по главной улице, прочь от бухты.
Витрины магазинов мало-помалу остались позади.
