Тем временем два дроида в антигравитационных санях вели интеллектуальную беседу на отвлеченные темы.
— Ой-ей, — говорил Ц-ЗПО. — Эти космические полеты — штука опасная.
— Фьють, — соглашался Р2.
— Уж поверь, меня никто не заманит на эти кошмарные звездолеты, — говорил ЦЗПО.
— Пьюти-фьють! — соглашался Р2. Он обожал цитировать умных людей.
Китстер был в восторге. Конечно же, он не раз бывал на гонках, но раньше ему не доводилось пробираться в ангар. Да что там пробираться — зайти с полным правом, в конце концов, кто здесь главный механик команды? Он поддел носком башмака попавшегося под ноги маленького пит-дроида: прочь, мелюзга!
Пит-дроид заверещал.
— Это просто класс, Ани! — восхитился Китстер. — Уверен, на этот раз у тебя получится. Падме немедленно заинтересовалась:
— Что именно?
Китстер был сама доброта и открытость:
— Дойти до финиша, конечно.
У Анакина зародилось желание огреть лучшего друга чем-нибудь по непутевой балде, и чем тяжелее будет вещь, которой он это сделает, тем лучше. Падме продолжала хмурить брови.
— Ты раньше не побеждал?
— Ну-у… вообще-то… — какой смысл врать? — Нет.
— И даже не доходил до финиша?
Быть Китстеру битым, постановил Анакин. Но не сейчас, после гонки.
— Китстер прав, — уверенно заявил он, пихая приятеля кулаком в бок (так, чтобы показать, что вовсе не сердится, но — от души). — В этот раз — дойду.
— Конечно, дойдешь, — согласился Куай-Гон.
Он взял поводья и второго эопи, чтобы завести зверей вместе с грузом в ангар.
Падме онемела. И судя по взгляду, которым она одарила джедая, — онемела к его счастью.
Центр города будто вымер; были закрыты все лавки и кабаки, в доках царила просто образцовая тишина, не работали даже дроиды. У них тоже был выходной.
Из всех районов Мое Эспа текли цветные ручейки жителей, за космопортом они сливались в могучую реку, что втекала в ворота Большой Арены и наводняла трибуну. Незаметная в обшей сутолоке тел, конечностей, манипуляторов, голов, хвостов и запчастей, над толпой парила небольшая металлическая сфера. Она облетала дом за домом, она обшаривала лавку за лавкой, она осматривала лицо за лицом. Она искала.
Большая Арена больше не напоминала огромный утес, которым, по сути, являлась. Сейчас ее можно было назвать взбаламученным морем. Трибуна гудела, кричала на разные голоса, колыхалась, двигалась, ссорилась, раскладывала еду и напитки, пела, трубила в рожки, колотила в барабаны, крутила трещотками и размахивала флажками. Уже вспыхнуло и затихло несколько потасовок.
Когда из пасти ангара появились первые машины, ор поднялся такой, что его, наверное, слышно было и в другом полушарии Татуина, если, конечно, там еще оставались жители. Вполне вероятно, что все они сидели здесь, на трибуне.
С не меньшим восторгом публика восприняла появление хаттов — Джабба и его подружка Гардулла, две увесистые туши, вползли в свою личную ложу. Джабба устроился у самого барьера на солнцепеке, его толстая серая, вся в складках, шкура позволяла ему не бояться возможных нападений со стороны конкурентов. Гардулла предпочла тень; гаморреанские наемники, охраняющие столь весомое и ценное тело, были весьма рады этому обстоятельству.
— Чоубазо! — пророкотал Джабба, приветственно вздымая пухлую короткопалую конечность. — Там ка чее Боонта рулее йа, кее мадд ахдрудда ду вундее!
Толпа заорала еще радостнее заорала, рожки и трещотки были способны поднять мертвеца из могилы.
Секретарь Джаббы, Фортуна, белокожий тви'лекк, что-то шепнул ему вполголоса. Джабба встрепенулся и лично решил представить чемпиона прошлого года (да и позапрошлого тоже).
— Кубба тее, — возвестил он. — Себулъба тута Пикселито!
Стоявший недалеко от Анакина Себульба помахал публике правой задней ногой.
Зрители восторженно взвыли. Красных флажков с желто-черным узором в толпе было больше всего.
На этом Джабба счел свой долг выполненным и прикрыл щелки глаз, греясь на солнце. Комментатор одно за другим стал называть имена участников гонки.
Гасгано. Более Роор. Бен Куадинарос. Алдар Бидо. Оди Мандрелл. Ксельбри.
Марс Гуо. Клегг Холдфаст. Боззи Баранта. Ван Сандаж…
Анакин оглянулся: Китстер крепил двигатели к гондоле стилтоновыми кабелями. -… Маухоник тута. Хок, — продолжал бубнить комментатор. — Теелито Пагалес тута Мун-гус Мандел. Анакин Скайуокер тута Татуин…
Анакин получил свою долю приветственных воплей, хотя и не такую большую, как Себульба или Гасгано, да и все остальные. Он даже заметил, как кто-то в толпе размахивал бело-синим флажком с эмблемой его болида. Он помахал в ответ и подумал, как хорошо, что он не позволил маме выйти на стартовую решетку. Хватит того, что в ангаре она поцеловала его и попросила быть осторожнее. Разумеется, он пообещал, что обязательно будет. Но на поле пришлось выходить под хихиканье Себульбы и еще пары-тройки пилотов. Падме тоже чмокнула его в щеку. На удачу, сказала она. Смотри, если с тобой чтото случится, за кого же я тогда выйду замуж? Но глаза у нее не смеялись. Ей он тоже сказал, что все будет в порядке. То же самое он повторил Джар Джару, который пришел пожелать, чтобы боги хранили его. А Ц-ЗПО посоветовал ехать медленнее, потому что быстрая езда очень опасна, и… Р2Д2 дружески свистнул. Только рыцарь опять куда-то запропастился.
Краем глаза Анакин видел, как между машин болтается Себульба. Наверное, говорит всякие гадости. Себульбу гоняли. Наконец дуг добрался и до него.
— Аста багхутта, шай, — ухмылка вышла особенно гадостной. — То бийа пук.(Далеко не уйдешь, рабское отродье, (хат.)) — Чес скрулш до баис, слмлю! (Не рассчитывай на это, ублюдок, (хат.)) — немедленно откликнулся Анакин.
Взрослых — особенно мамы — поблизости не было, поэтому можно было не стесняться в выражениях.
— Йо ка ду бантта поодоо! (Ты — дерьмо банты, (хат.)) Вот и поговорили. Обменялись любезностями, можно сказать.
Подошел Куай-Гон, и Себульба поспешно убрался к своей машин, делая вид, что торопится на старт.
— Каа базза кундее да там хдрудда! (Пусть соревнования начнутся! (хат.)) — громыхнуло над их головами.
— Ты готов, Ани? — негромко спросил рыцарь, подсаживая Анакина в болид.
Анакин кивнул: да! — и с облегчением заметил, как просветлел взгляд КуайГона. Мальчик повозился, устраиваясь, чувствуя, как мягко обволакивает его спину кресло, как удобно и плотно ложатся ремни безопасности. Куай-Гон протянул ему шлем и очки.
