отслеживать нас посадочным лучом. И, надеюсь, на положенной частоте.
— Да, сэр, — получил он смущенный ответ. — Непременно, сэр.
Дрейф шлюпки совсем замедлился.
— Что ж, будем ждать, — повторил Бордман, обращаясь уже к своему спутнику.
— Благодарю вас, сэр! — горячо воскликнул Барнс. — Дьявол, которому наступили на хвост, не бывает столь разъярен, как старший офицер, который сам совершил ошибку и не хочет в ней признаваться! Он оторвал бы мне голову за свой проступок, сэр, я в этом не сомневаюсь!
— Пустое, — отмахнулся Бордман.
Он был очень обеспокоен. На его памяти было всего несколько случаев, когда Старшего Офицера срочно вызывали в Штаб-Квартиру Сектора. Межзвездные расстояния оставались прежними, и каждый инспектор Колониального Надзора действовал на участке размером приблизительно в тридцать световых лет. Вызов хотя бы одного человека означал, что все это пространство на долгие месяцы останется без присмотра. Но вызов двоих? Причем офицера такого ранга, как Вернер?
Вернер первым окажется на Канне. Если внизу происходит нечто серьезное, то у него будет преимущество, хотя и измеряемое всего лишь часом. Вернер продвигался по служебной лестнице быстрее Бордмана. И именно его корабль своими двигателями Лоулора создал поле на их пути.
Молодой офицер рядом вежливо кашлянул.
— Прошу прощения, сэр. Как вы думаете, на планете происходит нечто серьезное? Я имею в виду, что подобная ситуация не кажется мне стандартной.
— Мне тоже. Хотелось бы как можно скорей встретиться с этой ситуацией лицом к лицу. Как, по- вашему, это можно сделать?
Юный стажер наморщил лоб.
— Мы могли бы быстрее приземлиться, если опустимся сейчас немного ближе к поверхности, сэр. И даже если посадочная ловушка начнет засекать нас, они должны будут обращаться с нами с особой осторожностью — из-за отсутствия гравитационного кокона.
Барнс думал правильно — а ведь молодым офицерам приходится беспрекословно подчиняться слишком большому количеству приказов, чтобы они научились думать самостоятельно. И по мере продвижения по службе способность самостоятельно думать вместо того, чтобы расти, наоборот, уменьшается. Зачастую, достигнув высоких званий, офицер вообще не в состоянии мыслить нестандартно. К тому времени, как он может позволить себе отдавать приказы вместо того, чтобы их выполнять, становится неспособным изобрести сколько-нибудь оригинальный приказ. Но этому юноше подобное замораживание мозгов, очевидно, пока не грозило.
— Да, сэр, — протянул он, — если у них уйдет час на то, чтобы посадить Старшего Офицера Вернера, то наша посадка отнимет у них гораздо больше времени!
— Точно, — согласился Бордман, с явным интересом глядя на него.
— А вы хотите, сэр, потратить три часа на посадку после того, как мы час проболтаемся в космосе?
— Не хочу, — признался Бордман.
Он, естественно, мог бы отдать прямой приказ. Но если молодой офицер начнет проявлять тенденцию к самостоятельным решениям, это означает, что в один прекрасный день он станет хорошим старшим офицером. А хороших старших офицеров не так уж много, чтобы не попытаться увеличить их количество…
Барнс задумчиво почесал щеку.
— Ведь для посадочной ловушки не имеет значения, как далеко от них мы находимся, — пробормотал он. — Они могут найти нас как на десяти диаметрах, так и на одном… Как только они поймают нас в фокус, они начнут снижение нашей шлюпки.
Бордман кивнул.
— Поэтому за то время, пока они будут сажать тот корабль, я бы мог воспользоваться дюзами и спуститься самостоятельно до одного диаметра, сэр! И они преспокойно смогут перехватить нас там и спустить вниз, а это всего несколько тысяч миль. Так что мы сможем приземлиться через полчаса после Старшего Офицера Вернера, вместо четырех часов.
— Именно так, — согласился Бордман. — Ценой небольшого количества топлива и небольших мозговых усилий. Идея кажется мне заманчивой, лейтенант Барнс. Почему бы вам не воплотить ее в жизнь?
Барнс широко улыбнулся в ответ на улыбку Бордмана.
Он двинул вперед рукоятку управления топливом и выждал несколько секунд, пока первые молекулы топлива катализировались холодом. Как только включится зажигание, они будут прогреты до нужной готовности к детонации.
— Зажигание, сэр, — громко сказал он.
Произошел толчок — микропорция топлива взорвалась в безвоздушной среде; затем наступило легкое давящее ощущение ускорения. Маленькая шлюпка начала приближаться к планете.
— Я надеюсь, вы простите меня, сэр, что я так долго приходил к этому решению. — Барнс всем своим видом выражал смущение. — Но подобные проблемы встречаются не так уж часто, сэр. Как правило, приходится следовать прецедентам, если нет четкого приказа.
— Это точно! Но единственный смысл существования офицеров-стажеров в том, что они в один прекрасный день станут Старшими Офицерами, готовыми самостоятельно отдавать приказы. А ситуации, с которыми порой сталкиваешься в космосе, не всегда имеют прецеденты. — Бордман явно был настроен на философский лад.
— Да, сэр, — без колебаний согласился Барнс; он продолжал перебирать клавиши компьютера.
Вдавленный в кресло ускорением и ремнями безопасности, Бордман попытался принять удобную позу в кресле. Его так и не оставляла мысль, зачем он был так срочно вызван в Штаб-Квартиру. Но ждать объяснений осталось недолго.
Пока он мог сказать только одно — это пахло какой-то большой передрягой. Два Старших Офицера были отозваны со своей обычной работы. Он и Вернер… Бордман предпочитал не думать о Вернере. Он не любил этого человека и знал, что Вернер вполне разделяет его чувства. Но Вернеру трудно было отказать в определенных способностях, и… А, бог с ним!
Бордман с досадой переключил свои мысли на другое. Итак, его срочно вызвали в Штаб-Квартиру, и почему-то его корабль не был посажен посадочной ловушкой, и… Посадочная ловушка может обнаружить корабль с десяти планетных диаметров, подхватить его, словно перышко, — даже если это окажется до отказа набитый грузовой корабль — и остановить, а потом опустить с силой восьми притяжений. Но сейчас там, внизу, не могут принять небольшой кораблик Надзора! Более того — посадочной шлюпке запрещено приземляться на своих дюзах!
Бордман прокрутил всю комбинацию в уме несколько раз, но никак не мог доискаться причины. Естественно — все, что касается планеты внизу, было ему хорошо известно. Когда он получил нашивки Старшего Офицера, то провел полгода в Штаб-Квартире на стажировке. И он знал, что на Канне был всего один обитаемый остров длиной в двести миль, шириной приблизительно в сорок миль, другой же суши, кроме арктической области, на этой планете не было.
Тот остров с подветренной стороны усеивали могучие скалы, они торчали над поверхностью земли, словно останки субмарины. Отсюда пологий берег плавно спускался вниз, пока наконец не становился дном океана. Штаб-Квартира Сектора располагалась именно здесь, на пустом участке земли, а рядом с ней в случае нужды мог бы обосноваться космический флот.
Несмотря на то что для обычной колонизации столь ограниченный кусок суши был слишком мал, близ Штаб-Квар-тиры возникло поселение, не имеющее никакого отношения к Колониальному Надзору, — и сейчас каждый дюйм свободной поверхности острова был культивирован, подвергнут ирригации, интенсивной сельхозобработке, снабжен гидропонными приспособлениями. Гражданское население, разумеется, было недовольно тем, что пропадают огромные пространства земли, которые служба Контроля оставляет пустыми для складирования и возможного использования в критических ситуациях.
— Я думаю, нам следует остановиться, — Бордман наконец оторвался от своих размышлений. — У группы обслуживания посадочной ловушки могут возникнуть проблемы, если они попытаются спускать нас с
