резню.
Это было время, когда многие любили щеголять французскими словами, коверкая язык, как только могли, хотя, когда речь заходила о бизнесе, они вдруг начинали говорить совершенно правильно.
Это было время, когда общественное мнение считало возмутительным, что рабочие требуют восьмичасового рабочего дня с оплатой в один доллар за день, вместе обычного, десятичасового, с той же оплатой. Начались беспорядки, и анархисты кинули динамитную бомбу, убившую шесть и ранившую неизвестное число полицейских. Теперь уже все горожане говорили о восьмичасовом рабочем дне с оплатой доллар в день.
Но Тони ничего этого не знал, а если бы даже и знал, то не обратил бы никакого внимания. Он подскакал к дому, стоящему в долине и расположенному примерно в двух милях от плотины. Он придержал лошадь и выкрикнул предупреждение.
— Плотина не выдерживает! Немедленно уходите на холмы, повыше!
Выкрикивая всё это, он внезапно обратил внимание, что очень удивился, когда увидел, как бедно живут эти люди. Он заметил, что какой-то оборванный грязный мужчина с бакенбардами услышал его. По крайней мере, он поднял голову и посмотрел на всадника, который вновь пришпорил лошадь и поскакал дальше. Человек пожал плечами и вновь уселся на старое место.
Тони продолжал свою скачку. Ещё один дом. Ещё один. И ещё. То, что плотина должна рухнуть, воспринималось спокойно. Всё это они уже неоднократно слышали и раньше. Некоторые, наиболее разумные, жители Джонстауна уже посылали несколько предупреждений по поводу плотины клубу охотников и рыболовов. Городской совет несколько раз приглашал инженеров, которые осматривали плотину и докладывали, что всё в порядке. Возможно, эти инженеры так не считали, но зато они считали, что разумнее не ввязываться и держать своё мнение при себе. Ни к чему было докладывать, что центральная часть плотины примерно на два фута ниже основной её части. Вся беда этого времени заключалась в том, что плотина была земляной, отводная труба была закрыта, а шлюз засорён листьями.
Пришелец из будущего скакал всё дальше. Он пытался спасти людей, которые, как он знал абсолютно точно, должны были погибнуть. И ему никто не верил. Однажды, доведённый до полного отчаяния, он попытался сказать, что знает о наводнении потому, что пришёл из будущего. Но мужчина, с которым он разговаривал, просто вошёл в дом й вернулся с револьвером, чтобы быть в безопасности от этого лунатика.
Тони ничего не оставалось, как продолжать свой путь. Его лошадь выбивалась из сил. Он почти загнал её бешеной скачкой. Вскоре он въехал в деревню, находившуюся довольно далеко от города, но, совершенно очевидно, расположенную на пути потока воды.
К этому времени на Ньюмена уже было страшно смотреть. Он тяжело дышал. В деревне было примерно двадцать пять домов. В них жили люди. И он видел детей Он выкрикивал свои предупреждения с отчаянной, безнадёжной решимостью сумасшедшего. Сейчас он понял, насколько безумно звучали его слова. Эти люди привыкли к существованию плотины. Они привыкли к тому, что её обследовали инженеры и каждый раз докладывали, что всё в порядке и никакого наводнения не грозит Лицо Тони было смертельно бледным. Голос его был хриплым и невнятным. Он истерически кричал на них, его лошадь была вся в мыле, и ни один разумный человек не стал бы так загонять свою лошадь.
От женщин и детей, которые, может быть, и не захотели бы рисковать, его отгораживала толпа строгих, рассудительных мужчин.
Сейчас он понял всю безнадёжность своей попытки. Продолжая выкрикивать, что плотина скоро рухнет, он скакал дальше. Ему казалось, что он скачет уже целую вечность, выкрикивая эти предупреждения, а люди смотрят на него, некоторые — испуганно, другие — не понимая, но ни один не принимает его слов всерьёз.
Вдалеке показался Джонстаун. К тому времени Тони окончательно выбился из сил. Его одежда была в грязи и в поту, волосы на голове спутались.
Он с ума сходил при одной мысли о том, что, зная о предстоящих событиях, он никак не может предотвратить катастрофы или хотя бы заставить людей поверить в неё. Да и не удивительно. Он был одет не по моде того времени. Он был без шляпы, а в 1889 году так никто не ходил. Его одежда была в грязи.
Наконец он въехал в Джонстаун и поехал по главной улице города, пытаясь выкрикивать об угрожающем бедствии, но к тому времени он уже почти совершенно охрип.
Вокруг него собралась толпа, не затем, чтобы послушать, а чтобы поглазеть на странно одетого человека. Он сказал им охрипшим голосом, стараясь говорить как можно яснее, что плотина не выдержит. Что ничто не может остановить наводнение. Что поток воды сметёт всё на своём пути и погибнет пять тысяч человек.
Но всё было против него, Он был странно одет: в 1889 году существовала рабочая одежда и выходной костюм, указывающий на респектабельность и состоятельность человека. На Тони не было ни фрака, ни толстого галстука с булавкой. Его одежда не внушала доверия.
Этот костюм станет привычным только столетие спустя. Сейчас он выглядел непонятным, эксцентричным. Такой костюм мог одеть только сумасшедший для каких-то своих, никому не понятных целей. Поэтому жители города и собрались вокруг него. Некоторые подошли поближе, чтобы лучше слышать. Никто ему не верил, для всех было совершенно очевидно, что он сумасшедший. И полицейский в шлеме дружелюбно сказал ему:
— Я всё понимаю, сэр! Плотина не выдержит и поэтому вы хотите сказать кому-то, чтобы были приняты меры, Да, сэр! Давайте пройдёмте…
Передние ноги измученной украденной лошади подогнулись, и окупал посреди улицы. Кто-то рассмеялся. Полицейский помог Тони подняться на ноги.
— Да, сэр! — вежливо и тактично сказал он. — Я отведу вас к мэру. Вы всё ему расскажете, и он примет меры!
Он повернул голову и резко бросил через плечо:
— Джо, беги за доктором! Скажи ему, чтобы поторопился. Этот бедняга загнал лошадь, чтобы предупредить нас о предстоящем наводнении. Мы будем у мэра, ты знаешь, где его дом? Квартал отсюда и сразу же свернёшь за угол.
Его голос звучал многозначительно, но Тони был слишком возбуждён и устал, чтобы обратить на это внимание. Полицейский, поддерживая его, повёл по улице вперёд. Человек, с которым он говорил, быстро побежал в обратном направлении, Те люди, которые собрались его послушать, остались позади, у загнанной лошади.
Тони едва стоял на ногах. От нахлынувшего отчаяния он не мог сказать ни одного слова. Вокруг него горожане спокойно продолжали идти по своим делам. С той улицы, по которой они шли, Ньюмен мог видеть железнодорожный мост в западной части города. Это была тяжеленная конструкция на массивных арках. Позже будет доказана надёжность такой конструкции, но Тони ничего этого не знал. Мысли в его голове путались. Он чувствовал, как они повернули за угол, слышал свой собственный шёпот, переходящий в хрип, что он пришёл из будущего и потому точно знает, что плотина не выдержит и что наводнение унесёт с собой пять тысяч человеческих жизней, и что надо как можно скорее…
Полицейский встряхнул его.
— Вот мы и пришли, сэр, — сказал он воодушевлённо. — Вы всё раскажете мэру, и он сразу же эвакуирует людей из города!
Тони вскарабкался на несколько ступенек вверх. Они вошли в комнату с деревянными скамейками и барьером, за которым сидел у стола человек в полицейской форме.
— Сейчас я приведу мэра, — сказал полицейский, подошёл к барьеру и что-то прошептал сидящему.
Ньюмен незаметно включил передатчик упряжки. Он не знал точно, возник ли у него контакт с Туннелем или он повредил что-нибудь в аппарате, но он торопливо зашептал в лацкан пиджака, рассказывая о своей попытке кого-нибудь спасти, которая полностью провалилась.
Из внутренних комнат здания появилось несколько полицейских и окружили его. Тони торопливо прошептал в микрофон:
— Сейчас меня арестовали, как лунатика. Когда будет наводнение, я буду в тюрьме, и я погибну.
