Грегор оказывала Филипсу. Но тут он вспомнил о девушке Елене, которую он не видел со вчерашнего вечера. И с которой он так и не обменялся ни словом.
— Я просто хотела знать…
— Я не знаю, — раздражённо вмешался Дуг, — записывает история события или изобретает их. Согласно историческим документам, балка сломалась, и мы с Тони сделали всё, чтобы она действительно сломалась. Но этого бы не случилось, если бы не было отражено в документах. Мы никогда даже не думали об этом! Он помолчал.
— Энн? Кирк? Что там ваша воздушня упряжка говорит об индейцах? Достаточно ли с них?
— Непохоже, — ответил генерал. — Упряжка как раз над ними, и телеглаз смотрит точно вниз. Весь кустарник так и кишит воинами. По-моему, они никуда не собираются уходить, но сейчас ещё рано об этом говорить.
— Я пойду, посмотрю, как там в других магазинах, — сказал Тони и пошёл в магазин Леонарда и Мейерса. Ему вдруг страстно захотелось убедиться в том, что Елена не стала одной из жертв нападения, индейцев. Это было, конечно, безрассудством, но с ним случилось нечто, что бывает почти с каждым и что признаёт далеко не каждый, им овладел непреодолимый интерес к этой девушке.
Он уже подходил к магазину, когда оттуда вышел Бат Мастерсон. Тони кивнул головой и прошёл бы мимо, но Мастерсон остановил его.
— Ваш друг говорил, что вы видите вещи, которые только должны произойти — Он пожал плечами. — Здесь вы угадали! Они действительно на нас напали, да ещё как!
— Да, — сказал Тони. — Нападение было.
Из-за деревьев донёсся выстрел. Звук летевшей мимо пули был отчётливо слышен.
— А вы, случайно, не знаете, что ещё должно случиться? — спросил Мастерсон. Он не выглядел убеждённым в необычных способностях Тони, но он больше не иронизировал.
— Пока нет, — ответил Тони. Он подхватил объяснение Дуга, ранее данное этому человеку.
— Я или знаю это, или не знаю. От меня это не зависит.
Ещё один выстрел. Ещё одна просвистевшая мимо них пуля.
— Я думаю, нам лучше отойти, — неторопливо сказал Мастерсон. — Но если вам ещё что-нибудь покажется, дайте мне знать.
Он махнул рукой и ушёл. Тони вошёл в магазин. Огонь горел там же, где и прошлым вечером. На огне стоял всё тот же горшок с мясом. Тони поискал глазами девушку. Она стояла, наклонившись над одним раненым.
— Скоро будет кофе и какая-нибудь еда, — сказала она. — Я занимаюсь перевязкой ран. Как дела у других?
Тони обнаружил, что он что-то бормочет. Елена спокойно взглянула на него, и через секунду он уже рассказывал ей о положении в других домах.
— Пойду посмотрю, не смогу ли чем-нибудь помочь, — сказала она.
— Индейцы всё ещё стреляют, — запротестовал Тони. — Лучше не ходите.
Она улыбнулась и подняла с пола связку импровизированных бинтов — разорванных на полосы кусков полотна из магазина, которые не имели в Эдоб-Уолзе большого спроса. Она вышла из двери и пошла к магазину Харнаана.
Откуда-то донёсся выстрел, но направлен он был, очевидно не в неё. По всей видимости, индейцы все ещё надеялись попасть в одно из окон, где эта пуля могла найти свою цель.
Тони никуда не пошёл. Сам не зная зачем, он принялся подкладывать дрова в огонь, на котором тушилось мясо. Это был его первый разговор с Еленой за всё время, что они были здесь. Он часто видел её, и она иногда подавала ему пищу, но за всё это время, что они защищались от индейцев, ему ни разу больше не удалось поговорить с ней. Это беспокоило его и тогда и потом.
Положение в Эдоб-Уолзе, несмотря на то что первая атака была отбита, оставалось тяжёлым. Индейцы не могли признать своё поражение и уйти без того, чтобы не потерять уважение к самим себе. К тому же, это был их единственный шанс уничтожить белых переселенцев на этой территории и продолжать жить так, как они хотят. Если уничтожат охотников на бизонов, техасское стадо бизонов будет спасено от уничтожения, и они смогут жить свободно и ни от кого не зависеть. Если же стадо уничтожат, индейцам придётся либо умереть с голода, либо жить в резервациях на условиях, предложенных им правительством. У индейцев были причины для того, чтобы сражаться, но то, как они обращались с пленными мужчинами и женщинами, не давало ни одному белому высказать хоть немного дружелюбия в их адрес.
Поздним утром Дуг Филипс вместе с остальными принял участие в сборе индейского оружия, оставленного на поле боя. В большинстве случаев мёртвые индейцы валялись прямо под окнами и у стен домов, которые они пытались разрушить. Оружие было самое разнообразное: от томагавков до тяжёлых современных ружей. Теперь защитники фактории были вооружены немного лучше, чем во время первой атаки. Но и у них были убитые.
Прошлой ночью в трёх домах находилось двадцать восемь человек, способных держать оружие в руках. Осталось только девятнадцать. Из них примерно половина вышла из боя даже без царапин. У остальных были раны, как лёгкие, так и тяжёлые. И всё-таки каждый, кто был способен двигаться, спокойно выходил из дома, не обращая внимания на стрельбу, которую поднимали при этом индейцы.
Порох и пули высоко ценились индейцами. Им приходилось платить за них очень высокую цену, а жизнь их зависела от оружия, которое давало им возможность убивать белых, отстаивая свои права. И они не могли себе позволить практиковаться в стрельбе или стрелять по мишеням. В результате, на достаточно большом расстоянии они почти никогда не попадали в цель. Но, тем не менее, у них были высокие шансы стереть факторию с лица земли. И охотники на бизонов знали это. Они не смогли бы продержаться достаточно долго, если бы то положение, в котором они очутились, не стало бы известно другим белым. Об этом нечего было и мечтать. Они были в очень тяжёлом положении.
Ньюмен, запрятавший свои наушники под воротник рубашки, почувствовал на теле слабую вибрацию. Он прикрепил их на место.
— В чём дело? — тихо спросил он. Из наушников послышался настойчивый голос Кирка.
— Они готовятся к новой атаке, Тони! Если бы они собрались уйти, они не выглядели бы такими оживлёнными. А они выделывают всякие кульбиты на лошадях, показывая жестами, что они будут делать. Все они собрались на той стороне холма позади домов. Похоже, что собираются атаковать не пешими, а конными. Это сумасшествие! Но их так много, более тысячи!
Дуг Филипс подошёл к Тони. Выражение его лица было усталым и угрюмым. Он, конечно, слышал всё, что говорил Кирк.
— Ну вот, — сказал он иронически, — теперь все уверены в том, что индейцы получили вполне достаточно и уберутся прочь! Охотники говорят, что основная масса их уйдёт, и останутся только несколько человек, чтобы заполучить для себя скальп или два, но…
Тони не дослушал, он уже отправился на поиски Бата Мастерсона. Этого человека, уже сейчас знаменитого, будут слушать. Он был шерифом во многих городах запада, где царило полное беззаконие. Он был старым другом Батта Йорпа и Дока Холл идея. Его авторитет был так велик, что однажды он поехал в Додж-сити и выгнал оттуда мэра и разогнал городское управление потому, что ему не понравилась та позиция, которую они заняли по отношению к людям.
Легенды о его делах будут жить ещё долгое время. Но его кончина будет совершенно нелепой. Будучи обозревателем спортивных новостей одной их Нью-Йорских газет, он умрёт в собственной постели естественной смертью.
Ньюмен нашёл его у бочонка с виски, где он наливал себе утреннюю порцию.
— Прошлой ночью, — начал Тони, — доктор Филипс пытался убедить вас, что я обладаю даром быть иногда ясновидцем. Он говорил вам о том, что мне известно о предстоящей атаке на рассвете. Вы ему не поверили. Они напали. А совсем недавно вы просили меня сообщить вам, если со мной случится нечто в этом роде.
Бат Мастерсон посмотрел на него с нескрываемым любопытством:
— Ну?
— Индейцы собираются в атаку, и на сей раз не из-за деревьев, а с холмов за магазинами. Они готовятся к конной атаке.
