Это услышал Хорн, в отчаянии ожидавший за дверью рубки. Задыхающийся голос инженера продолжал:
— Шлюпок нет. Здесь никого нет — никого! Корабль брошен! Что… что мне делать?
Голос маленького человека прервался.
— Я не знаю, как пилотировать корабль! Я не знаю! Что я должен делать?
Хорн, слыша все это, пару минут тихо сходил с ума. Джинни должна была быть на борту «Данаи». Но если на борту никого не было, то не было и ее. Это был настоящий шок, ослепляющий и оглушающий, приводящий к полному оцепенению.
Когда к нему снова вернулась способность соображать, он услышал жесткий голос Ларсена:
— Ты около панели управления. Прямо перед тобой репетиры гироскопов. Показания на одной шкале — сто девяносто два градуса. Это галактическая долгота. На второй — двадцать четыре. Это твоя широта. Повтори показания.
Часть сознания Хорна слушала и понимала. Другая часть следила за надрывным звуком двигателей, к которому он уже почти привык. Он услышал, как Ларсен пролаял команды повернуть такую-то и такую-то рукоятку, пока такая-то и такая-то шкала не покажет то-то и то-то. Он слышал нервные ответы инженера. Но все это не имело для Хорна ни малейшего значения. С мучительной яростью он понимал, что Джинни на борту «Данаи» не было. И с ужасающей ясностью он намеревался добраться до того, кто был виноват в происшедшем с Джинни и отомстить ему сполна. Кто бы это ни был — Ларсен, конечно. Но Ларсен не сам превратил «Данаю» в брошенный корабль. В этом участвовали и другие. И Хорн собирался отыскать каждого, кто принимал хоть какое-то, хоть малейшее участие в этой катастрофе, и убить…
Ларсен яростно орал:
— Стой, где стоишь. Хватит докладывать. Я тебя посажу.
Хорн воспринимал звуки и запахи, мог видеть и осязать, но эмоции были полностью парализованы. Джинни стала жертвой чудовищного преступления. Шок совершенно ошеломил его. Он не реагировал ни на что, действуя как автомат. Но он знал, что выйдет из этого состояния, когда станет известно, что произошло и кто виноват в случившемся. Тогда он отреагирует! А пока он оцепенел. Он мог быть — он должен был быть — и холодным, и коварным, и убедительным, пока не узнает обо всем. И вот тогда…
— Прочитай мне данные с индикаторов двигателей, — скомандовал Ларсен, выругался и продолжил:
— Нет. Забудь. Там нет двигателя Рикардо, и ты не смог бы сесть на нормальной тяге, даже если бы очень захотел. Там есть аварийные ракеты. Когда я подведу тебя к кромке атмосферы, включишь режим аварийной посадки, и они опустят корабль. С ракетами справится автоматика. Она проложит курс по радарным пеленгам, и посадят твой корабль куда нужно.
Хорн это знал. Когда двигатели Рикардо были широко распространены, то за счет громадного расхода топлива и при хорошем умении корабль мог взлететь или сесть и без посадочной решетки. Сейчас для непредвиденных аварийных ситуаций были посадочные ракеты, но от офицеров современных кораблей даже не требовалось умения управлять кораблем на реактивной тяге. Был радар для измерения высоты и компьютер, рассчитывавший маневры по полученным данным. Автоматика позволила бы кораблю сесть в любом мире, разумеется, с учетом поправки на гравитацию. Единственно, где требовалось вмешательство человека, — это выбор твердой почвы для посадки.
Хорн тупо вернулся к двигателям. Он нянчил и обхаживал их: Он знал, когда «Тебан» начинал разгоняться, а когда переходил в свободное падение и проблема веса внутри корабля снималась собственными гравитационными катушками. Он слышал, как Ларсен выкрикивал команды маленькому инженеру, квакавшему ему в ответ с «Данаи». Было забавно, что инженер, пролетев сквозь пустоту на «Данаю», теперь страстно стремился вернуться обратно на «Тебан». Но он знал только двигатели Рикардо. Оказавшись на одном из самых совершенных кораблей галактики с неограниченным запасом топлива, он мог бы никогда не найти обитаемого мира. Он мог бы годами в одиночку жить на этом корабле, а мог бы и сойти с ума. Ни та, ни другая перспектива его не устраивали. Вспотев от страха, он слепо повиновался приказам Ларсена, стремясь вернуться в то самое положение, от которого совсем недавно убегал.
Хорн не осознавал течения времени. Он находился в совершенно неестественном состоянии. У него были руки и ноги, пальцы и тело, тупо выполняющие все, чтобы выяснить, как Джинни попала в беду и по чьей вине. И он знал, что когда сумеет все это выяснить, то станет смертельно опасным, хуже, чем кошмарное чудовище из болот Альтаира.
Слабый толчок, отметивший очередную посадку «Тебана», чуть не вызвал у него нервную разрядку.
Рыжий старпом и Ларсен спустились по трапу. Хорн мстительно убрал одну из многочисленных временных замен, установленных в процессе ремонта, и сделал взлет корабля невозможным. Вместе со всеми он вышел из корабля, смешавшись с командой, толпившейся у люка, чтобы поскорее узнать, в каком преступлении они оказались замешаны на этот раз и какой доход удастся получить.
Хорн держался вплотную к Ларсену и старпому, когда они дошли до выжженной зоны. Он увидел, что пассажирский люк «Данаи» открыт. В нем стоял инженер «Тебана», с ужасом выглядывая наружу. Когда Ларсен и рыжий старпом зашагали по горячей почве, он исчез из виду. Хорн последовал за ними. Когда он проскальзывал во входной люк, подошвы его ботинок дымились, но он даже не остановился, чтобы сбить пламя. Он услышал стук подошв опередившей его пары и кинулся за ними.
Грузовые трюмы. Каюты экипажа. Кают-компания и кладовая. Снова грузовые трюмы. Но никого из команды. Каюты пассажиров, но никаких пассажиров. Здесь Хорн остановился и начал лихорадочно осматриваться. Он увидел имя Джинни на приоткрытой двери. Каюта в совершенном порядке — и пустая Кровать убрана. Багаж Джинни на месте. Все выглядело так, как будто она отправилась на обед или поболтать с другими пассажирами и еще не вернулась. Ее каюта не была ограблена. Это означало, что «Даная» была оставлена не из-за бунта на борту (что было просто немыслимо) или пиратского нападения (что было невероятно).
Хорн услышал свой собственный голос, зовущий Джинни. Он взял себя в руки и перешел в следующую каюту, затем в следующую, и так далее. Ни в одной из них ни малейшего следа насилия. От мучительного спазма перехватило дыхание. Он кинулся к трапу и яростно полез вверх. Ресторан для пассажиров, приготовленный для обеда, был пуст. Еще одним уровнем выше
— магазин для пассажиров и камбуз; снова пусто. Еще один уровень. Здесь хранился ценный груз, размещенный в стальных ячейках, каждая из которых запиралась отдельно. Он услышал бормотание где-то на этом уровне. Ларсен и старпом возились около сейфов. Шум, который он слышал, выдавал неистовое и лихорадочное рвение.
Хорн добрался до рубки, находившейся позади двигателей, вынесенных к носу для лучшей балансировки корабля относительно центра тяжести, чтобы при ускорении он устремился прямо к своей цели.
Рубка была пуста. Хорн кинулся к бортовому журналу. На любом законопослушном корабле журнал велся неукоснительно. Эти журналы обязательно передавались для анализа Космическому Патрулю. Иногда в них обнаруживались незначительные отклонения от курса, которые были первым признаком появления на свободной до этого трассе темной звезды со своими спутниками. Бортовой журнал «Данаи» мог бы объяснить, что с ней случилось перед тем, как пассажиры и экипаж покинули корабль на шлюпках — если они это сделали.
Но журнал исчез.
Хорн издал низкий, безумный звук. Затем он увидел на полу рубки, под креслом, явно упавший с него листок. Он вцепился в него и прочитал:
«Лайнер „Даная“, последний порт захода Волким, следующий порт — Фомальгаут». Далее следовала галактическая дата и время в часах и минутах. «Наши двигатели перегорели в точке — снова галактическая дата и время — и наши вспомогательные двигатели вышли из-под контроля. Наше место по счислению отстоит на 1,37 световых лет от маяка на Кароле, что в пределах расчетной досягаемости спасательных шлюпок. На основании этого мы садимся в шлюпки и попытаемся достичь Каролы. Нас двое офицеров, четыре члена экипажа, семь пассажиров. Мы забираем наличную валюту из сейфа IV согласно правилам спасения груза с потерпевшего аварию корабля, поскольку места в шлюпках хватает. Мы покидаем в космосе мертвую „Данаю“, передающую стандартный сигнал бедствия».
Этот документ в типичном для космофлота стиле был подписан шкипером лайнера. Естественно, что
