плоти — и прижала к своему животу.
— Он пинается.
— Он? — повторил негромко Скайуокер. — Я думал, ты приказала медицинскому дроиду не портить сюрприз.
— Дроид мне ничего не говорил… Это… — улыбка стала хитрой.Материнский инстинкт.
Анакин почувствовал толчок в ладонь и рассмеялся.
— Материнский инстинкт, да? Так крепко толкается? Определенно девочка.
Падме положила голову ему на плечо.
— Анакин, идем внутрь. Скайуокер потрепал ее локоны.
— Я ненадолго. Заскочил по дороге на встречу с канцлером.
— Да, я слышала о твоем назначении в Совет. Анакин, я так горжусь тобой.
Скайуокер поднял голову, нахмурившись. Зачем ей понадобилось говорить об этом?
— Нечем тут гордиться, — сказал он. — Обычные реверансы Совета и канцлера. А я просто вляпался в самую середину.
— Но быть избранным в Совет в твоем возрасте…
— Меня засунули в Совет, потому что у них выхода не было. Потому что канцлер им приказал, а ему Сенат отдал контроль над джедаями, — голос его понизился до басовитого рыка. — И потому что они думают, будто сумеют воспользоваться мной против него.
Взгляд Падме стал необычно далеким и задумчивым.
— Против него? — повторила она. — Джедаи не доверяют канцлеру?
— Ерунда. Мне они тоже не доверяют, — губы Анакина сложились в горькую тонкую линию. — Мне отдали кресло в Совете, но и только. Магистром меня не сделали.
Падме вернулась в реальность и улыбнулась.
— Терпение, любимый. В свое время они поймут, на что ты способен.
— Они уже поняли, на что я способен. И боятся моих способностей,раздраженно произнес Скайуокер. — Но дело даже не в этом. Как я сказал, политические игры.
— Анакин…
— Я не знаю, что происходит с Орденом, но что бы это ни было, мне это не нравится, — он покачал головой. — Эта война разрушает все, что поддерживала и за что выступала Республика. За что мы сражаемся, а? Стоит ли оно того?
Падме грустно кивнула, отошла прочь.
— Порой даже я спрашиваю, на правой ли мы стороне.
— Правой ли стороне?
То есть все мои поступки — впустую? Он продолжал хмуриться.
— Ты не серьезно.
Падме отвернулась и теперь обращалась, скорее, к пространству за перилами, невидимым зрителям.
— Что, если демократии, за которую мы сражаемся, более не существует? Что, если сама Республика стала тем самым злом, против которого мы боремся?
— Ну вот, все сначала, — Анакин, все более раздражаясь, отмахнулся от ее слов. — Я слышу эту чепуху со времен Геонозиса. Не думал, что придется выслушать ее от тебя.
— Несколько секунд назад ты говорил то же самое!
— Где была бы Республика без Палпатина?
— Я не знаю, — призналась она. — Но не уверена, что там было бы хуже, чем здесь.
Все опасности, все страдания, все убийства, все мои друзья, отдавшие свои жизни?.. Все — впустую? Анакин сдержал норов.
— Все жалуются, что у Палпатина слишком много власти в руках, но никто ничего не предлагает. Кому вести войну? Сенату? Ты в Сенате, ты знаешь этот народ… скольким из них ты доверяешь?
— Я знаю только, что все идет неправильно. Наше правительство движется не в том направлении. Ты сам это признаешь, ты сам только что это сказал!
— Я говорил другое. Я просто… устал, вот и все. От всей этой политической дряни. Иногда я предпочел бы вернуться на фронт. Там по крайней мере я знал, где плохие ребята, а где хорошие.
— Я начинаю опасаться, — ответила Падме, — что, возможно, знаю, кто плохой парень здесь.
Скайуокер прищурился.
— Ты говоришь как Сепаратист.
— Анакин, всей Галактике известно, что граф Дуку мертв. Самое время дипломатическим способом решать конфликт, а вместо этого мы воюем еще интенсивнее! Палпатин — твой друг, он прислушается к тебе. Когда встретишься с ним, попроси его во имя простых правил хорошего тона прекратить огонь…
У Скайуокера окаменело лицо.
— Это приказ? Падме заморгала.
— Что?
— Мне слово дадут или нет? — он шагнул к ней. — Мое мнение считается или нет? Что, если я не согласен с тобой? Что, если я думаю, что Палпатин поступает верно?
— Анакин, сотни тысяч существ умирает каждый день!
— Идет война, Падме. Мы ее не просили, помнишь? Ты была там.., может быть, нам тогда, на арене, тоже надо было дипломатично решать конфликт?
— Я… — Падме съежилась, стараясь укрыться от того, что увидела во взгляде Скайуокера; она только моргала, сведя брови. — Я лишь просила…
— Все только просят. Все что-то хотят от меня. А если не получают желанного, я — плохой!
Анакин развернулся — широкий плащ вздулся пузырем — и облокотился на перила балкона. Дюрастиловые поручни застонали под металлическими пальцами.
— Меня тошнит, — пробормотал Скайуокер. — Меня тошнит от вас.
Он не слышал, как подошла Падме; шум машин, текущих потоком под балконом, заглушил ее шаги. Он не видел боли на ее лице или блеска слез в ее глазах, но ощутил их в ласковом прикосновении ее руки.
— Анакин, в чем дело? Что произошло на самом деле?
Он помотал головой. Не мог он смотреть на Падме.
— Ты не виновата, — сказал он. — И ничем не можешь помочь.
— Не закрывайся от меня, Анакин. Дай мне возможность помочь.
— Ты не можешь помочь мне, — повторил он, глядя вниз сквозь десятки пересекающихся потоков машин, вниз, на невидимую поверхность планеты. — Это я пытаюсь тебе помочь.
В ее взгляде что-то промелькнуло, когда он упомянул Совет и Палпатина. Он видел.
— О чем ты мне не говоришь?
Ладонь ее стала вялой, Падме не ответила.
— Я же чувствую. Я чувствую, что ты таишь секрет.
— О? — негромко отозвалась она. — Забавно, а я то же самое могу сказать о тебе.
Скайуокер по-прежнему смотрел вдаль. Падме сделала к нему шаг, прислонилась к нему; ее рука обвила его плечи, щека невесомо прижалась к его ладони.
— Почему все должно быть именно так? Почему вообще должна существовать такая вещь, как война? Почему мы не можем просто вернуться? Хотя бы притвориться. Давай притворимся, будто мы вновь у озера на Набу, только мы двое, больше никого нет. Нет войны, нет политики. Нет заговоров. Только мы. Ты и я. И любовь. Больше нам ничего не надо. Ты, я и любовь.
Анакин не сумел вспомнить, на что это было похоже.
— Мне нужно идти, — сказал он. — Канцлер ждет.
По обе стороны двери, ведущей в ложу Галактической оперы, которая принадлежала Верховному канцлеру, молчаливыми изваяниями застыли два алых гвардейца. Ни единая складка не шевельнулась на
