принялась за прополку.
– Горничная госпожи занимается теперь этим? – усмехнулся Джон, останавливаясь возле нее.
– Горничная госпожи лишена ее обычных обязанностей.
Джон ждал, глядя на ее затылок и изящную спину, но Анна хранила молчание. Он видел, что работавшие рядом служанки с любопытством смотрели на них, некоторые едва сдерживали смех.
Не дождавшись реакции, он спросил:
– Анна, вы разговаривали с вашей госпожой?
– Разговаривала.
– Она просила мне что-нибудь передать? – понизил голос Джон.
Анна подняла лицо и вытерла пот тыльной стороной ладони, оставив на лице полоску грязи. Жест показался Джону очень трогательным, но он тут же рассердился на себя за то, что вообще его заметил.
– Она не стала писать, опасаясь, что письмо могут перехватить, – сказала Анна, – но велела передать вам, что она прочитала ваше послание и примет во внимание то, о чем вы сообщили.
Джон нахмурился:
– И это все?
– А что вы хотели от нее услышать? – удивленно взглянула на него Анна.
Джон испытал чувство досады, но еще больше его огорчала сложившаяся ситуация: он не мог немедленно помочь своей нареченной; она отказывалась покинуть башню, даже если ему удастся в нее проникнуть. Но особенно раздражало его неодолимое влечение к Анне и все возрастающий страх, что будет очень непросто ее забыть. Никогда прежде женщина не занимала его мысли так, как сейчас Анна. Даже та грязная работа, которой она в данный момент занималась, лишний раз напомнила ему, насколько гибкой и сильной была Анна и как бы он хотел видеть ее в постели.
Джон обреченно вздохнул:
– Спасибо за переданное сообщение от леди Элизабет. Вы очень верная ее служанка.
Она молча кивнула и снова вернулась к работе словно для нее не было ничего более интересного и важного, чем прополка.
А может, это просто давало ей возможность игнорировать его.
Вечером, после ужина, Элизабет внимательно следила за передвижениями Джона. Когда он сел за стол, чтобы принять участие в игре с Филиппом и несколькими рыцарями, она выскользнула из большого зала и поспешила в его комнату. Оказавшись внутри, она закрыла за собой дверь и огляделась, решая, с чего начать. Открыв ставни, чтобы поймать последние лучи солнца, она начала с сумки, которую увидела на кровати Джона. И хотя Элизабет убедила себя, что должна знать правду, она испытывала чувство вины за то, что шпионит, за то, что не рассказала Джону о себе, когда он открылся ей.
Элизабет порылась в сумке и не нашла там ничего, кроме одежды. Была еще одна сумка, которая находилась на тюфяке Филиппа, но Элизабет решила пока не трогать ее. Сундук у стены был наполнен одними лишь постельными принадлежностями. Она провела пальцами по каминной доске, даже проверила, нет ли где-нибудь неплотно прилегающих камней, за которыми можно спрятать сокровище. Дыхание у нее делалось все более частым, сердце билось все более гулко, по мере того как шло время. Она чувствовала, что пора уходить. Элизабет сунула руку под матрац, когда дверь внезапно открылась и тут же закрылась. Она замерла и затаила дыхание.
Пытаясь немедленно вытащить руку из-под матраца, Элизабет услышала голос Джона:
– Я знал, что вы здесь. И весь замок знает об этом.
В его голосе звучал гнев, чего она раньше не слышала. Прежде чем Элизабет смогла хотя бы встать на колени, Джон оказался рядом с ней, силой поднял ее на ноги, и ее лицо оказалось на одном уровне с его лицом, потемневшим от ярости.
– Чего вы собираетесь этим добиться? – сурово спросил он.
– Я:..
– Вас видел солдат. Он сказал об этом приятелю. Тот в присутствии других рыцарей сказал мне, что я везучий человек, если в моей постели меня ожидаете вы.
Элизабет ахнула:
– Я вовсе не собираюсь…
– Ваша госпожа когда-нибудь услышит об этом и вообразит, что я… что мы… – Скрипнув зубами, Джон отпустил Элизабет и отошел от нее. Проведя рукой по черным волосам, он добавил: – А вся прислуга теперь будет считать, что я уложил горничную жены к себе в постель.
Элизабет вскинула подбородок:
– Я расскажу слугам всю правду. Они мне поверят.
– Да они едва разговаривают с вами! Не думаю, что они поверят вам. Да и что вы делаете в моей комнате?
Элизабет закусила губу и ничего не сказала. Оглядев комнату, Джон увидел раскрытую сумку.
– Вы обшариваете мои вещи? – понизив голос, возмутился он.
– Леди Элизабет должна удостовериться, что вы тот, за кого себя выдаете.
– Кольцо, – проговорил Джон, надвигаясь на нее.
