В лице женщин.
Прижимаясь к стене, Элизабет остро почувствовала свою уязвимость. В этот момент в дверь протиснулся Джон, своей крупной фигурой загородив ее от зала.
– С вами все в порядке? – тихо спросил он.
Она кивнула, испытывая необъяснимую благодарность к нему, хотя и понимала, что он ничего не сможет сделать, если Баннастер решит позабавиться с ней.
– Стало быть, это именно тот человек, который хочет отнять у меня то, что принадлежит мне? – спросил Джон у нее над самым ухом.
Элизабет сердито хмыкнула.
– Пока что это все мое.
Джон нахмурился:
– Он что-то разузнал?
– Нет, но разве не видно, что он просто в восторге от себя?
Джон взял ее за руку и снова принялся наблюдать за виконтом. Элизабет вдруг поняла, что она крепко вцепилась в Джона.
– Да, он выглядит довольным, – согласился Джон, – но его вряд ли можно отнести к числу людей, которым свойственна неуверенность в себе. И он оставался в Лондоне не более одной ночи, если так скоро вернулся.
– Я думала, у нас будет больше времени, – прошептала Элизабет.
Она вздрогнула, осознав, что сама употребила слово «мы», и попыталась убедить себя, что имела в виду Анну. Джон бросил на нее взгляд, но никак не прокомментировал ее слова.
– Терпение, – пробормотал он.
Элизабет вспомнила, что это же слово было написано в записке, которая находилась в корзине с продуктами.
Тем временем Джон продолжал:
– Не могу поверить, чтобы король мог так легко нарушить брачный контракт. Может, он просто назвал Баннастера вашим опекуном?
– Мы должны это выяснить.
Хотя в замке только недавно завершили обеденную трапезу, надо было накормить Баннастера и его людей. Из кухни выбежали слуги, предлагая хлеб с сыром, а бедняжка Адалия пыталась в спешке разогреть то, что осталось от обеда.
Милберн вежливо поприветствовал своего господина, после чего сел со своим отчетом по правую руку от него. Джон и Элизабет прошли по периметру зала, надеясь отыскать место, достаточно близкое от них, чтобы что-нибудь подслушать.
Но тут Милберн поднял голову, увидел Джона и позвал:
– Сэр Джон, пожалуйста, подойдите к нам.
Когда Элизабет отпустила руку Джона, Милберн знаком показал ей, чтобы она шла на кухню.
– Принеси еще еды, Анна.
Уходя, она через плечо увидела, что Джон был представлен Баннастеру. Когда она вернулась с подносом, уставленным блюдами, Милберн рассказывал своему господину о болезни бейлифа в Хиллсли и о способности Джона оперативно его заменить.
Баннастер рассеянно отломил кусок хлеба и стал намазывать его маслом. Когда Элизабет поставила перед ним салат, он поднял глаза и задержался на ней взглядом. Очевидно, он узнал ее. У Элизабет похолодело на сердце.
– Вы горничная леди Элизабет? – спросил он.
– Да, милорд.
– Как поживает ее светлость?
– Хорошо.
– Она не плачет и не просит выпустить ее из башни?
– Нет, милорд.
Баннастер вздохнул:
– Она мужественная женщина. Надеюсь, она будет рада видеть меня.
Элизабет едва не фыркнула в ответ на это заявление.
– Она обдумала сложившуюся ситуацию? В конце концов, было бы глупо с ее стороны думать, будто она сможет убежать отсюда.
Элизабет тут же нашлась:
– Она обдумывает ситуацию уже шесть месяцев, милорд.
Бесстрастное выражение лица Милберна сменилось удивленным, когда он поднял на нее глаза. Однако Баннастер только рассмеялся:
