— Без проблем. У тебя есть гнездо под стандартный разъем?
Реккон поискал на столе, нашел нужный шнур и подсоединил к Максу. Достал из кармана диск, вставил его в щель в столе, пробежался пальцами по клавиатуре. Фоторецептор Макса потемнел — все внимание маленького компьютера теперь было уделено вводу. Ожили несколько экранов, на них с огромной скоростью замелькала информация, которую заглатывал Макс.
Подойдя к Хэну, все еще стоящему у «окна», Реккон протянул ему второй диск, который взял со своего рабочего стола.
— Здесь новые ИД корабля для отказного листа. Измени всю остальную документацию в соответствии с ними, и в пределах Корпоративного сектора у тебя больше не будет проблем, связанных с конфигурацией корабля. Прежде чем убрать диск, Хэн раз-другой подбросил его на ладони. Возникло и не унималось сердцебиение от одной мысли, какие возможности перед ним открывались.
— Ну вот, осталось сделать совсем немного, — продолжал Реккон. Остальные члены группы вот-вот должны прибыть, и Макс с его возможностями, как мне кажется, быстро справится с задачей. Но вот беда — вам не мешало бы перекусить, а это как-то вылетело у меня из головы. Виноват, моя оплошность.
Хэн пожал плечами.
— Реккон, я, конечно, ничего не имею против того, чтобы поесть, выпить и ознакомиться с причудливыми местными обрядами. Но если ты в самом деле хочешь доставить мне удовольствие, закруглись здесь как можно быстрее, и все. — Он обвел взглядом комнату со всеми ее непонятными приспособлениями и мерцающими экранами. — Ты действительно разбираешься в компьютерах или сумел получить эту работу только за счет своего обаяния?
Реккон, ухватившись руками за отвороты костюма, задумчиво смотрел в окно.
— По своим склонностям и роду занятий я ученый, капитан. Получил хорошее образование, как в области духа, так и тела; в частности, имею обширные знания в сфере прикладных наук. Потерял счет своим степеням и наградам, а специализируюсь в том, чем занимаются в этом Центре. В частности, много занимался проблемами взаимосвязи между органическим и неорганическим разумами. Но здесь, несмотря на все это, я появился с поддельными документами, потому что хотел остаться вне подозрений. Мое единственное желание — отыскать своего племянника. И других, конечно.
— Почему ты думаешь, что они здесь?
— Их здесь нет, но я убежден что сведения об их местонахождении можно найти только тут. И как только. Макс поможет мне, проанализировав всю главную информацию, я буду знать, куда следует отправиться, чтобы их найти.
— До сих пор ты ни разу не упоминал о том, кто пропал у тебя лично, сказал Хэн.
У него мелькнула мысль, что еще немного, и он заговорит в духе самого Реккона. Исходящие от этого человека флюиды явно несли в себе заразу,
Реккон прошагал к противоположной стене, остановился около Чубакки, с отсутствующим видом взял стул и сел. Хэн присоединился к нему.
— Я вырастил этого мальчика, как своего собственного сына. Он был еще малышом, когда его.родители погибли. Не так давно меня пригласили на преподавательскую работу в университет Автаркии на Калле. Это высшее учебное заведение, предназначенное в основном для молодежи Автаркии. Изучают там технические науки, коммерцию и вопросы управления, гуманитарным наукам уделяется минимум внимания. Такой старый «ледоруб», как я, тоже мог им пригодиться, а платили они более чем прилично. Как племянник университетского преподавателя, мальчик получил доступ к высшему образованию, но вот тут-то и начались неприятности. Он увидел, как Автаркия душит все, что хотя бы в какай-то степени угрожает ее благополучию. Гнет Автаркии безжалостен. Мальчик это понял. Он начал говорить, что он думает по этому поводу, и вызывал других студентов на подобные разговоры, — поглаживая бороду, Реккон целиком ушел в мысли о прошлом. — Я советовал племяннику прекратить эти разговоры, хотя и понимал, что он прав. Но юность ведь считает недостойным отрекаться от своих убеждений, а я уже достиг того возраста, когда понимаешь, что прямым давлением ничего не добьешься. У многих студентов, которые прислушивались к моему племяннику, родители занимали в Автаркии высокие посты. Естественно, его выступления не могли долго оставаться незамеченными. Это было трудное время: я не мог просить мальчика забыть о совести, но все время боялся за него. И решил пойти на позорный компромисс, отказаться от своей должности. Но не успел сделать этого мой племянник попросту исчез. Я, конечно, обратился в полицию безопасности. Они сделали вид, будто развивают бурную деятельность, но на самом деле явно не собирались себя утруждать. Тогда я сам стал расспрашивать людей и выяснил, что исчезло немало других, кто посмел беспокоить Автаркию. Я нашел некоторых — это оказалось совсем нетрудно. Осторожно — очень осторожно, поверь мне, капитан, — я собрал группу тех, кто потерял кого-то из близких, и мы начали действовать в том направлении, чтобы проникнуть в Центр. Мне стало известно об исчезновений отца Джессы, Дока, как, его называют, Я связался с ней, и она согласилась помочь нам.
— И поэтому мы сейчас сидим здесь, — прервал его Хэн. — Но я все равно не понимаю — почему именно здесь?
Реккон заметил, что мельтешение символов на экранах прекратилось. Он поднялся, собираясь вернуться к Максу.
— Все эти исчезновения имеют между собой что-то общее. Автаркия стремится избавиться от тех, кто настроен против нее и не скрывает этого. Она воспринимает естественную для любого мыслящего существа реакцию .как организованную угрозу. Мне кажется, Автаркия собрала всех своих противников в одном месте, где-то поближе к центру…
— Иными словами, — прервал его Хэн, — ты считаешь, что Автаркия попросту ворует людей? Реккон, ты слишком долго не отрывался от своих экранов.
Замечание, казалось, ничуть не обидело Реккона.
— Не думаю, что даже среди должностных лиц Автаркии об этом знают многие. Кто может сказать, как все начиналось? Какому-то незаметному чиновнику случайно пришла в голову интересная мысль; тот, кто стоит над ним, в виде исключения отнесся к ней серьезно. Дальше начинается канцелярская работа, взвешиваются все за и против, и постепенно вырисовываются контуры проекта, который становится любимым детищем какого-нибудь высокопоставленного руководителя. Власть и паранойя, составляющие суть Автаркии, — прекрасная питательная среда для подобного варианта, и рано или поздно он неизбежно должен был возникнуть. Если реальной оппозиции не существует, ее недостаток с успехом возместит подозрительность.
Говоря все это, Реккон подошел к рабочему столу и отключил Макса.
— Материал и в самом деле очень интересный, — прожурчал маленький компьютер.
— Пожалуйста, проявляй чуть поменьше энтузиазма, — просительным тоном произнес Реккон и взял Макса со стола, — иначе у меня возникает ощущение, будто я втягиваю в преступную деятельность ребенка. Компьютер нацелил на него свой фоторецептор. — Ты понял все, что видел?
— Еще бы! Только дайте мне шанс, и я докажу это!
— Дам. Развязка приближается, — Реккон поднес Макса к одному из терминалов и опустил его на стол рядом с ним. — У тебя есть адаптер стандартного доступа? — вместо ответа в боку компьютера открылось крошечное отверстие, и оттуда появился металлический провод. — Хорошо, просто отлично, Реккон подвинул Макса поближе к терминалу, и Макс подключился. Рецептор и градуированная шкала вокруг него начали вращаться туда и обратно по мере того, как Макс нащупывал оптимальный вариант соединения.
— Пожалуйста, начинай, как только будешь готов, — сказал Реккон Максу, снова усаживаясь между Хэном и Чубаккой. — Ему предстоит просеять просто невероятно огромное количество данных, — продолжал он, обращаясь к партнерам, — хотя он сможет и сам использовать систему, чтобы она помогала ему в работе. Существует множество защитных блоков; чтобы найти нужные окна, даже Синему Максу понадобится некоторое время.
Вуки заворчал, выражая сомнения относительно того, можно ли вообще найти в сети информацию, в которой нуждался Реккон.
— Место, где их прячут, открытым текстом здесь нигде не указано, Чубакка, — пояснил Реккон. — Макс должен найти его окольным путем, точно так же, как мы иногда отводим взгляд, чтобы краешком глаза заметить тусклую звезду, которую напрямую не увидишь. Макс проанализирует отчеты штабных
