Хэном наедине, Бадуре заговорил потише. А перед этим оглянулся, чтобы удостовериться, что их не подслушивают.
— Ловкач, мальчик мой, я не хотел, чтобы слышали остальные. Ты знаешь мою привычку: я слушаю там, слушаю здесь, я держу ухо востро. Так вот, я слушал и услышал о твоих безумных проделках. Кто-то ищет тебя. Кто-то вовсю сорит деньгами, но имен никто не называет. Есть идеи, кто это мог бы быть?
Хэн попробовал перебрать в памяти все рейсы, все сделки, все фрахты и все обманы и запутался. Он наигранно безмятежно пожал плечами.
— Откуда мне знать?
Хотя выражение на его лице изменилось, и не спускавший с него глаз Бадуре вдруг подумал, что его молодой друг отлично знает, кто это может быть, несмотря на заверения в обратном.
Хэн стоял в центре салона и прислушивался. Большинство приборов и дублирующий пульт были выключены. Кореллианин ощущал даже далекую вибрацию двигателей «Тысячелетнего сокола». А еще он слышал негромкий звук за спиной.
Он развернулся, присел, стреляя с бедра. Маленький шарик, порхавший в воздухе, ответил, луч прошел выше. Шарик без движения завис над полом, ожидая команды.
Хэн посмотрел туда, где сидел Боллукс; грудная заслонка дроида была открыта. Шариком управлял Синий Макс.
— Я же сказал, мне нужна тренировка покруче…
— Это и была крутая тренировка, капитан, — откликнулся Макс. — Ничем не могу помочь, вы офигительно быстро двигаетесь. Могу свести время ответного выстрела до нуля, если хотите.
Хэн вздохнул.
— Не хочу. И следи за вокодером, Син-Макс. Если я так разговариваю, это вовсе не значит, что ты тоже можешь.
Он вогнал в пистолет боевую обойму. Бадуре полулежал в одном из компенсационных кресел.
— Ты весь рейс тренируешься. И каждый раз попадаешь в мишень. Кого ты опасаешься?
Хэн хотел было пожать плечами, но передумал:
— Ты слышал о парне по имени Галландро?
Бадуре приподнял в удивлении обе мохнатые брови.
— Сам Галландро? На мелочь ты не растрачиваешься, верно, Ловкач? Значит, Галландро.
Хэн огляделся. Хасти по собственному почину и настойчивым просьбам Бадуре удалилась в каюту Соло — по каким-то своим таинственным и непонятным причинам. Чубакка держал вахту, зато здесь был Скинкс. Хэн решил, что с него не убудет, если руурианин услышит.
— Не так давно я здорово разозлил Галландро, я даже не знал, кто он такой. Вообще-то он вынудил меня, он играл в какую-то свою игру, и играл по-крупному. Потом он решил свести со мной счеты.
Хэн машинально вытер взмокший при воспоминании лоб.
— Как стрелок я ему и в подметки не гожусь. Пришлось заморочить ему голову и свалить оттуда. Похоже, я выставил его дураком, но мне даже в голову не приходило, что именно он стоит за всей чехардой.
— Галландро? Ловкач, ты говоришь о парне, который собственноручно взял на абордаж «Посланника Куамара» и перестрелял всех в пиратском гнезде на Гиедоне V. И он вышел один против семейства Малормов и получил награду за всех пятерых. А когда он летал с «Демонами Марко» на истребителе, ни один другой пилот не мог побить его счет. Кроме того, он — единственный, кто заставил гильдию наемных убийц не выполнить взятый контракт, он лично перестрелял половину их Элитного круга…
— Я знаю, знаю, — устало откликнулся Хэн и сел в кресло. — Теперь я все знаю. Если бы знал тогда, то между нами было бы парсеков так сто. По меньшей мере.
Судя по выражению лица, Бадуре явно хотелось погладить его по головке.
— Хэн, мальчик мой, — медленно сказал он, как будто бы говорил с недоразвитым ребенком. — Никогда не надо злить таких людей, как Галландро. А потом еще и скрываться, делая из них дураков. Такие, как он, вывернутся наизнанку, чтобы сохранить репутацию. Ты знаешь это не хуже меня. Они не держат ударов. Он будет преследовать тебя до тех пор, пока не поквитается.
Хэн вздохнул.
— Галактика большая, Галландро не станет тратить жизнь на поиски, — про себя он подумал, что хотел бы верить собственным словам, да что-то не получается.
Краем уха он уловил тихий звук за спиной, нырнул с кресла на пол, в полете выхватывая пистолет и стреляя навскидку. Луч ударил в самый центр шарика.
— Неплохо, Макс, — прокомментировал Хэн, поднимаясь и потирая ушибленный локоть.
— Вы меня потрясли, капитан, — признался Скинкс, выглядывая из-за спинки кресла. — Вы прекрасный стрелок.
— И со многими ты знаком? — спросил Хэн. — Скажи лучше, зачем ты отправился в этот рейс? Мы могли привезти дискету тебе, вот и все.
Маленький руурианин, казалось, смутился.
— Э-э, видите ли, вероятно, вам известен жизненный цикл моей расы…
— Ты первый руурианин, которого я видел, — честно сказал ему Хэн. — Скинкс, в Галактике столько разных жизненных форм, что устанешь считать. Перечислить только разумные — работенка на всю оставшуюся жизнь.
— Конечно, — Скинкс покивал. — Объясняю: мы, рууриане, вылупляемся из яйца и проходим три различные формы существования. Сначала идет личинка, ее вы видите перед собой. Затем куколка, и, наконец, в финальной фазе мы становимся так называемыми крылатиками, которые обеспечивают выживание нашей расы. Куколки, как правило, беспомощны, вы же понимаете, а крылатиков, гм, так сказать, в основном интересует полет, спаривание и отложение яиц.
— Увижу хоть одно яйцо или кокон на корабле… — грозно начал Хэн.
— Он обещал, — перебил его Бадуре. — Теперь доволен?
Скинкс терпеливо подождал конца перебранки.
— Так что работа по защите куколок и опеке простодушных крылатиков ложится на нас, руурианцев, находящихся на стадии личинок. Мы очень-очень заняты, начиная с рождения.
— Так что же заставило такую хорошую личинку забираться на корабль в поисках утерянного сокровища? — спросил Хэн.
— Я изучал историю ваших рас, — кстати, вам известно, что только вы, люди, живете на многих планетах Галактики? — и со временем меня заинтересовала концепция приключения, — стыдливо признался Скинкс, как будто исповедовался в тайном извращении. — Из всех рас, которые ставят свое благосостояние на кон, не будучи уверенными в результате, статистически эта черта более всего проявлена в людях, одной из самых удачных жизненных форм.
Посмотрев на лица слушателей, руурианин заговорил медленнее, тщательно подыскивая слова:
— Рассказы, легенды, песни, голографические фильмы — доказательства повсюду. Так что прежде, чем я окуклюсь, чтобы глубоко уснуть и проснуться существом, которое перестанет быть Скинксом, я захотел отбросить ненадолго здравый смысл и отправиться в путешествие в человеческом стиле.
Судя по голосу, Скинкс был в восторге.
— Сыграй ему мелодию, которую ты играл мне, — попросил Бадуре после долгого молчания.
Руурианин охотно достал из свертка — материал напоминал Хэну лист дерева, но у него никак не доходили руки пощупать, — явно музыкальный инструмент. Вообще все свои личные вещи Скинкс хранил в таких сверточках, развешанных на специальном приспособлении, похожем на небольшое деревце.
Хэн слышал достаточно нечеловеческой музыки на своем веку, чтобы с радостью слушать еще один вариант. Конечно, он, может быть, пропускал достойное исполнение, но могло быть и так, что его ожидали звуки, больше напоминающие скрежет машины с испорченным двигателем. Хэн поспешно сменил тему разговора.
— Ты не покажешь, что у тебя в других ящиках? — Хэн огляделся. — Где Хасти? Ей неинтересно?
