– Именно Франческа убедила Блум подписать контракт с Фонтейнами, – произнес Лазз.
Сев подскочил от неожиданности.
– Невозможно!
– Я серьезно, Сев. Я лично говорил с представителем актрисы.
Северо упрямо наклонил голову.
– Она не могла этого сделать. Я хочу, чтобы ты проверил информацию еще раз, Лазз. И еще раз, если понадобится. Выясни, с какой целью лжет представитель.
А затем он взглянул в глаза Франческе. То, что он прочитал в их темной глубине, заставило его произнести слово, которое он никогда не произносил в ее присутствии.
Затем Сев опять прижал трубку к уху.
– Не надо ничего проверять. Это правда. Закончив разговор, он снова взглянул на Франческу. Ему нужны были объяснения.
– Ты связывалась с представителем Джульет Блум? – спросил он.
Она молча кивнула.
– Именно ты убедила его подписать контракт с «Таймлес Эалумс». – В его голосе слышались обвиняющие нотки.
– Да. Я гарантировала, что актриса от этого только выиграет.
Сев приподнял бровь и мягко спросил:
– Месть, Франческа?
Она покачала головой. Ее взгляд был вызывающим.
– Я бы назвала это подстраховкой.
– Объясни, – громче, чем следовало, велел он.
– Я позаботилась о том, чтобы ты дал справедливую цену за «Таймлес Эалумс». Теперь ты не сможешь купить фирму задешево, ее стоимость резко подскочит. Тина и Курт объединятся. У них просто не будет другого выбора, если они, конечно, хотят заполучить контракт с Блум. Я очень хорошо знаю Тину. Такая мелочь, как незаконнорожденная дочь ее мужа, не помешает ей заключить выгодную сделку.
– Да, наверное. Но мне будет гораздо труднее заполучить «Таймлес Эалумс». – Сев с трудом поборол соблазн придушить девушку.
Франческа тем временем продолжала:
– Ты все равно останешься в выигрыше. «Таймлес Эалумс» владеет эскизами украшений, которые так хочет иметь Джульет Блум. Они созданы мной. Она мечтает надеть их уже на съемки следующего фильма. Если ты выкупишь фирму, то контракт с Блум станет твоим. Он принесет тебе огромную прибыль. А если даже заполучить «Таймлес Эалумс» тебе не удастся, то актриса все равно захочет заказать новую коллекцию в твоей корпорации. Ей нравятся именно мои эскизы, а я работаю на Данте. Повторяю, никто не пострадает.
– Кроме тебя.
– О чем ты?
В первый раз за все время разговора в ее глазах появилось выражение неуверенности.
– Я говорю о том факте, что по условиям договора я имею право уволить тебя без права работать в ювелирной промышленности два года. А также я имею право перевести тебя в один из филиалов корпорации. В любом случае Блум долго еще будет не твоей заботой.
– И что ты выберешь?
Франческа задала этот вопрос спокойно. Если бы Сев не знал ее, то подумал бы, что его решение совсем ее не волнует. Но он знал ее. Знал, что ее работа была частью ее души. И он не мог отобрать у нее душу. Неважно, как жестоко она ранила его своими действиями.
А она действительно ранила его. Дело было совсем даже не в бизнесе. Она продемонстрировала качества, которыми он мог даже восхищаться. Нет. Она ранила его чувства. У него было ощущение, что он открылся перед ней, а она его ударила.
– В Нью-Йорке есть вакансия. Я собираюсь немедленно перевести тебя туда.
Франческа дернулась, как от удара. Она смотрела на него широко раскрытыми, полными боли глазами. Это продолжалось лишь мгновение, затем она развернулась и отправилась собирать разбросанные по квартире вещи.
Сев устало потер шею. Ему было невыносимо расставаться с Франческой. Он подумал, как же тяжело сейчас приходится ей. Ее отвергли еще раз. Еще одна дверь захлопнулась за ее спиной. Ему захотелось броситься к ней, успокоить, но он лишь сильнее сжал зубы. Хватит. Он переживет расставание. Но если бы они могли...
Входная дверь открылась и еле заметно хлопнула, говоря о том, что Франческа ушла. Сев прошел в гостиную. Он заметил, что у камина что-то посверкивает. Это оказалось обручальное кольцо, которое он ей недавно надел на палец. Он поднес его к глазам. Возможно, это была всего лишь игра воображения, но ему показалось, что огненная искорка, заключенная в камне, погасла.
Франческа сидела за своим рабочим столом. Студия, в которой ей выделили комнату, ничем не отличалась от студии в Сан-Франциско. Франческу перевели в Нью-Йорк около месяца назад, но ей казалось, что с того момента прошли века.
Она устало потерла глаза, пытаясь сосредоточиться на эскизах. У нее ничего не получилось. В очередной раз. Она не могла без отвращения смотреть на свои рисунки. Они казались ей посредственными.
