К. В. Джетер
Корабль невольников
(Звездные войны)
СЕЙЧАС…
Страх — вещь полезная. Этот урок охотник за головами должен выучить назубок. И теперь Босск понимал, почему. На экранах его корабля расцветал взрыв, превращавший «Раба» в огненные ошметки и оплавленные обломки дюрастила. Хруст статистических помех в комлинке почти оглушил его — электронный предсмертный вопль. Потом его догнала взрывная волна. Корабль застонал, но Босск не обращал ни на что внимание — он отвернулся от экрана только тогда, когда пламя сожрало последний остаток чужого корабля. А потом стал смотреть на пустое место, где раньше был «Раб-1».
Ничего, только обломки. Кувыркающиеся, раскаленные, мертвые. Он умер, подумал Босск. Он. умер. Наконец-то. Распылен на атомы, которым никогда не собраться вновь в то, что звалось Бобой Феттом. Ныне покойным. Термический детонатор, установленный им на корабле, превратил все, что было на борту «Раба1», в прах и дурные воспоминания.
Так что теперь, если он вновь почувствует страх, если в памяти вновь всплывет образ потрепанного шлема, перечеркнутого черной полосой визора, он будет знать, что это всего лишь дуррой сон. Он умер, он мертв…
Тишина в рубке была нарушена писком контрольной панели. Босск нехотя скосил глаза на экран: аппаратура извещала о присутствии еще одного корабля. Кто-то висел прямо над головой Босска. И…
И — согласно данным — корабль был зарегистрирован как «Раб-1». ИД совпадали.
Невозможно… Сердце зачастило. Но он получил те же самые данные от первого корабля за секунду до взрыва. Но… но не видел самого корабля, сообразил Босск. Что означало…
В коридоре раздался шум. Очень негромкий. Шаги. Босск почувствовал запах чужого, ступившего на его корабль; для трандошана это было не сложно. Особенно в переработанной атмосфере. И Босск отлично знал, кто это был.
Он здесь…
И без того холодная кровь в его венах заледенела.
Его обманули. Надули, как новичка. «Раб-1» не взорвался. Босск не знал, каким образом Фетт провернул этот трюк, но иного объяснения не было. И треск помех в эфире был всего лишь прикрытием, позволившим Фетту пройти через шлюз. Аварийный сигнал, что кто-то вскрыл люк и закрыл его за собой, утонул в общем шуме.
— Двадцать секунд до взрыва, — проскрипел в динамике голос, который не принадлежал ни ему, ни Бобе Фетту.
Холодный, равнодушный голос атомной бомбы. Какое-то время назад народ развлекался такими примочками. Правда, это стоило денег. Очень больших денег. Только очень влиятельные и могущественные личности позволяли себе выбрасывать кредитки на такие игрушки.
Страх растопил лед, в который превратилась его кровь. Босск нырнул в аварийный люк. Сбил когтистой лапой замок. Его корабль через несколько секунд — отсчет пошел — перестанет быть кораблем и станет остывающими обломками, точно такими же, какие плавают там, где взорвался корабль, который он ошибочно принял за «Раба». Трандошан сгреб все нужное. Система жизнеобеспечения на корабле перестала работать. Пусть ее. Скоро здесь не останется жизни, которую надо будет обеспечивать.
— Пятнадцать секунд до взрыва.
Если он не поторопится, то к обломкам корабля прибавится месиво из костей и плоти, бывшее когда-то капитаном этого корабля. Босск со всех ног бросился по коридору.
— Четырнадцать…
Фетту хватило чувства юмора потратить немалые деньги, чтобы просто потрепать нервы противнику.
— Тринадцать. Вы уже обдумали возможность эвакуации?
— Заткнись! — рявкнул Босск.
Не сдержался… Под смертельным ужасом, затопившем мозги, разгорался огонь ненависти — каждый раз, каждый раз, когда они сталкиваются с Феттом. С этим вонючим, вечно действующим исподтишка отбросом…
Мелкие обломки сгорали в защитном поле корабля. Если бы во Вселенной существовала хоть какая- то справедливость, Фетт был бы сейчас мертв. И не просто мертв — распылен на атомы. Почему он всегда возвращается? Есть на свете хоть какой-нибудь способ убить его так, чтобы он просто остался бы мертвым?
— Двенадцать…
Ну, это же не честно! Ему даже не дали времени, чтобы откинуться на спинку пилотского кресла и ощутить благостное тепло, расползающееся по телу, блаженство и удовольствие от того, что стер с лица Галактики давнего врага. Боба Фетт всегда был врагом номер один. Босск потерял счет унижениям, которые ему пришлось вытерпеть от ублюдка в мандалорских доспехах. А если учесть, что всякий раз — даже в тех редких случаях, когда они считались напарниками, — трандошан исподтишка пытался избавить себя от Бобы Фетта,. уже можно не доказывать, что Галактика вероломна, жестока и сволочна. Потому что убить Бобу Фетта никак не удавалось. Все-таки верно заметил однажды отец: «Никто не станет помогать убить самого себя, даже если следовало бы…» Очень верные слова. Старый ящер, пока Боскк грыз ему горло, уж точно сыну не помогал.
— Одиннадцать, — ласково сообщила бомба.
Нет времени на жалость к себе. Босск вытряхнул из головы все мысли, кроме мысли о самосохранении. При виде закрытого люка спасательной капсулы пульс зачастил. Одной лапой трандошан закинул за спину вещевой мешок, второй — попытался дотянуться до панели уп-авления, хотя до нее оставалась еще пара метров. Хорошо, что тут нет углов, из-за которых мог неожиданно выскочить противник… или выстрелить. Значит, шанс спасти шкуру пока еще существует.
— Десять…
Кончик когтя все-таки врезался в красную кнопку, в которую метил Босск. Люк спасательной капсулы с пронзительным свистом отошел в сторону, дав доступ в тесное пространство за ним. Придется согнуться в три погибели, подтянуть колени к подбородку и так и сидеть, болтаясь по орбите. Нужен комфорт, оставайся и умирай, поспешно напомнил себе трандошан. Он забросил вещевой мешок внутрь, протиснулся следом.
— Девя…
Люк закрылся, обрезав сообщение.
Босск сумел пропихнуть лапу между мешком и собственной нижней конечностью и потянул рычаг сброса. Плечи его были плотно прижаты к сферической стенке капсулы. Один раз ему уже пришлось удирать от Фетта в герметически запаянной спасательной капсуле, нынешняя теснота была еще одним унизительном напоминанием о том случае.
Снаружи чем-то звякали и жужжали механизмы, освобождая капсулу и выводя ее на катапульту.
— Ну, давай же… — прохрипел Босск.
Автоматы никуда не спешили, щелкали себе, неторопливо подготавливая капсулу к полету. Потом
