Ефрейтор Икс [СИ]

— чтобы не осталось недомолвок, Мыр добавил грубым языком, задумчиво почесывая свой могучий живот:

— Мы можем заключить мир лишь в том случае, если решим проблему питания. Кого мы будем есть?..

Быр встрепенулся на троне, крутанулся в одну сторону, в другую, проговорил грубо:

— Эка проблема… Кормятся ведь жадры, никого не убивая. Основная масса жадров делает нам ножи и томагавки. В виде платы они срезают у клиентов ломтики мяса с филейных частей. Они достигли в этом такого мастерства, что клиенты не испытывают никакого неудобства… — спохватившись, Быр вскочил с трона и запел дребезжащим голосом, немилосердно фальшивя:

Так давайте устроим большой хоровод!
Пусть все члены племен сразу встанут в него!
Пусть повсюду звучат только радость и смех,
Пусть без слов станет способ приемлем для всех,

— отдуваясь, он сел на трон, и принял задумчивый вид.

Видимо упоминание о жадрах вывело Пыра из задумчивого посасывания огрызка кости. Проглотив огрызок, он вскочил на сидение трона ногами, вырвал из-за пояса свой томагавк, завертел им над головой, и заверещал фальцетом:

Мне костью обглоданной рот не закрыть.
Я вас призываю вне пола и ранга,
Спасайте Мырзилию. Надо спешить.
Всех жадров приказом сослать на баданга.
Настал исторически важный момент!
Собратья, хватай томагавки и плети!
Кто будет не с нами — пойдет на обед
Всем тем, кто за Родину нашу в ответе!

— и добавил, на совсем уж непереносимой слухом ноте: — Бей жадров! Спасай Мырзилию!!!

Дема, благосклонно улыбаясь, лениво захлопала в ладоши.

Быр, пытаясь перекричать Пыра, заверещал:

При чем тут жадры?! Зачем их бить?!

Дема послала и ему благосклонную улыбку, и живее захлопала в ладоши.

— Бей жадров! Они везде! Они всюду! Они всем втираются в доверие! Бе-е-е-е-й!!! — орал Пыр.

Мыр понял, что это надолго. Соскочив с трона, он обшарил все карманы своей набедренной повязки, но не нашел ничего съедобного. Тогда он сдернул с головы шлем, выломал из него костяную пластинку с изречением древнего вождя, и ловко уклоняясь от свистящего лезвия томагавка, сунул ее в раззявленный рот Пыра. Тот замолчал.

Тяжело отдуваясь, Мыр вернулся на свой трон, ворча:

— Молодой, глупый… Не понимает… Если мы побьем жадров — кто будет делать нам томагавки? Кто будет готовить нам претендентов? Где нам еще найти таких поваров? Да и какой толк их убивать, если они ядовиты?..

— Они вполне съедобны, — вдруг совершенно спокойно сказал Пыр, вытащив изо рта кость, и внимательно ее оглядывая. — Они сами о себе распустили этот слух. Ведь жадры всегда служили поварами. Когда им приходилось готовить к столу соплеменника, они отравляли его мясо…

Мыр не успел заткнуть ему рот. Быстро глянув на Дему и Быра, понял, что это страшное известие не произвело на них никакого впечатления. Уже поняв, что чинное собрание превратилось в безобразное сборище безответственных смутьянов, ни на что не надеясь, упрямо повторил:

— Нельзя есть жадров. Некому тогда будет делать для нас томагавки, и готовить вкусные блюда…

— В конце концов, почему мы должны сразу решить, кого есть? — заюлил Быр. — Это решится само собой. Можно есть смутьянов. Можно, как жадры, есть понемножку друг друга. Да мало ли как? Для начала, надо заключить союз, а там видно будет…

— Правильно! — облегченно вздохнув, подхватил Мыр. — Поскольку наша благословенная земля называется Мырзилией, а меня звать ее именем, — ничего не поделаешь, традиция, — я считаю, что все должны подчиняться мне.

Дема впервые потеряла терпение. Упруго вскочив с трона, она вскричала:

— Во-первых, ты лжешь! Есть традиция твоего племени называть вождя Мыром, но наша земля называется не Мырзилией, а Мурзилией! А во-вторых, почему кто-то должен быть главным? У нас все равны… — Дема тут же взяла себя в руки, и попыталась гармонизировать собрание. Она вдохновенно запела:

Я знаю, как она красива.
И знаешь ты, и знает он…
Как 'ужин' выдохну — 'Мурзилия',
И сердце мне наполнит звон.
И будет так. Не к ужину — к утру:
Явим единство, пусть в желудке пусто…
И заново повериться добру
Под хруст костей то радостный, то грустный,

— закончив, она величественно воссела на трон.

Но Мыр все равно оставил за собой последнее слово, пробурчал под нос:

— Какая разница; Мыр или Мур…

Дема подняла свой томагавк, терпеливо заговорила:

— Вот, видите, его рукоятка сделана из кости могучего вождя, когда-то приведшего наши племена к Великой Цели. Его звали Мурза. Вот здесь, на этой рукоятке, все записано магическими письменами. Когда- то племена жили в дикости, питались баклажанами, и летали в небе на каких-то крылатых тварях, подобно отравленным стрелам смутьянов. Но могучий вождь Мурза повел их к Великой Цели, и вот мы живем на нашей благословенной земле, прозванной Мурзилией.

Все долго молчали, подавленные величием древнего предания. Наконец Мыр все же решился взять инициативу в свои руки:

— Тогда я предлагаю самое лучшее решение: надо наш союз закрепить браком между мной и Демой.

— Это почему же, между тобой и Демой?! — выплюнув сухую кость, вдруг подал голос Пыр. Хвост его медленно вжался между ног, зубы оскалились. — Это как?.. Вы, значит, вступите в брачный союз и вдвоем съедите меня? Ищи дураков… — он угрожающе поднял томагавк, и, выписывая ногами замысловатые зигзаги по полу хижины, начал подбираться к Мыру.

Быр тоже нерешительно вытянул томагавк из-за пояса, и начал неприметно сдвигаться за спину Демы, примериваясь взглядом к ее шее.