в Ливер не только хулсы собираются. И мирные тоже едут. Причем многие с семьями.
– Ну, а тебе-то какое дело до этого офисного планктона? – морщится Макс, один из наших старых мясных топ-боев, который до этого спокойно потягивал выпивку и в разговор ни разу не вмешивался.
Все правильно.
А зачем?
Говорить-то Али с Мажором лучше других умеют.
Чего им мешать, спрашивается?
А те «олд скул», которых Макс представляет, сделают все как надо.
И даже лучше.
Но – потом.
Разговоры, переговоры всякие – это не к ним.
Им от этого скучно.
Такие дела.
Тут, правда, уже я кривлюсь.
В свою очередь.
Максюха парень, вообще-то, золотой, чего уж там говорить.
И авторитетный.
Он еще тогда шизить начинал, когда я о футбольном хулиганстве только от одноклассников слышал.
С почтительным придыханием.
Я с ним – хоть куда. Как когда-то Никитос говорил: хоть в бордель, хоть в разведку.
Если он рядом, за спину можно не беспокоиться.
Но иногда – откровенно не догоняет.
– Я, – усмехаюсь, – стос, тебя, конечно, тоже очень люблю. Но скажи, тебе понравится, если твоих парней на секторе вместе с ментами начнут обычные болелы винтить, а?! И ментярам, которые вас вязать будут, не мешать?!
– А с какого это?!. – еще больше округляет и без того круглые глаза Макс. – Мы же не тока за себя, мы и за них бьемся! За их, блин, драную честь и гордость! Нет, ну ни хрена ж себе заявочки!
Заглатывает одним глотком здоровенный стакан виски.
Морщится.
Сигарету трясущимися руками прикуривает.
Переволновался парень.
Перенапряг извилины.
– Да с того самого, – кривится Али, – что слово «честь» для тебя – понятие абсолютное. Но лично для тебя. А для многих других оно либо вообще не имеет значения, либо означает вовсе не то, что для тебя. Так что рядовому болеле, если ты захочешь от него помощи, нужно предложить что-то посущественнее.
Тишина.
Серьезную тему затронули, чего уж там.
Надо переварить.
– Во-во, – хмыкает старый «варриор», – у нас точь-в-точь такая же шняга рисуется. Когда мы ваших на Октябрьском положили, наши фантики гордились, конечно. Весь Интернет слюной забрызгали. А случись что не так на том же выезде, так и общак хрен соберешь, чтобы парней выкупить. Я не про всех, само собой. Есть и вполне достойные перцы, слава богу. В смысле – пока еще вроде встречаются. Но большинство… да ну их, говноедов. Иной раз хочется плюнуть на все да опиздюлить полсектора. Но – нельзя. Свои. Никуда не денешься. Хотя я б с большинством из этих «своих» трижды бы подумал, прежде чем на одном огороде срать садиться.
Да уж.
Конкретная шняга, чего рассусоливать.
– Это точно, – вздыхает враз погрустневший Мажор. – Иногда даже хочется просто тупо уйти с террасы. Хочешь верь, хочешь нет, но эта тема уже достала. Бьешься, щщи свои под ваши кулаки подставляешь… А кому это нужно?..
– Вот когда решишь, что это и тебе самому уже не нужно, тогда и уходи, – кривится презрительно Али. – Тебя никто силком в хардкор не тянул, сам себе такую жизнь выбрал. Не раз уже об этом говорили. И не два. А раз выбрал – терпи. И за себя, и за того парня, даже если «тому парню» твое терпение на хрен не нужно. Тоже мне, блин, гимназистки выискались. Любви им народной захотелось.
Все невесело, но смеются.
Али, в сущности, прав.
И это все прекрасно понимают.
Глава 11
Через некоторое время я почувствовал, что, похоже, снова «плыву».
Да и Али в сторону «детской» все чаще выразительно поглядывал.
Ну, пошли, разнюхались.
Мажора еще прихватили, бомжа и одного из конявых.
А что?
Все мы люди.
По крайней мере, время от времени ими становимся.
Даже «кони».
У меня, кстати, открою вам страшную тайну, среди них приятели имеются.
Так что пошли, прогулялись вместе по дорожке.
На некоторое время должно помочь.
Хотя все больше убеждаюсь: гадость этот кокаин.
И очень коварная.
По себе знаю.
Проходили.
Ведь энергия, которая тебя после порошка заполняет, она же – не из воздуха.
А из твоего собственного будущего.
То есть, ты его сам у себя, получается, – воруешь.
Но иногда – вот как сейчас, например, – это, увы, необходимо.
Потому что будущее – оно, конечно, светло и прекрасно. Но при определенных обстоятельствах может и не наступить…
…Ладно, думаю.
Эти терки надо заканчивать. Скоро никакой кокаин не поможет.
Просто скопычусь прямо на глазах у почтенного общества.
И все дела.
Мажор вернулся в большую комнату первым. Конь с бомжом тоже вскоре ушли туда, а мы с Али решили задержаться.
Типа, еще по одной.
Ага.
Была бы причина, а повод всегда найдется.
– У тебя, – спрашивает, – случилось что, Дэн? А то – вроде ты, а вроде и не ты. Не пойму никак. Лицо – как погода в Москве по весне. Такое же переменчивое. То хмарь, то, блин, солнечные зайчики скачут, как в детстве по стенам комнаты.
Стою, мнусь.
– Случилось, – вздыхаю наконец. – Не знаю уж, плохое или хорошее. Но – важное, это уж точно.
– Угу, – усмехается. – Влюбился, что ли, в очередной раз?
Я только плечами в ответ пожал.
– Ни фига себе, – фыркаю, – «очередной раз». Со мной такого раньше и не случалось. Разве что тогда, в Лондоне. Но это уж почитай лет восемь назад было, не меньше.
Качает головой, смотрит на меня внимательно.
