И вдруг — всё оборвал неожиданно громкий и резкий звук, от которого перед закрытыми глазами сверкнула вспышка, а по телу пробежало что-то вроде мгновенной судороги. Кламонтов даже не сразу понял: сигнал его наручных часов! Зато сразу…он понял другое: вот это, последнее видение — правда! Было с тем гуру — чьи тогдашние галлюцинации… как-то передались сейчас Кламонтову!
— Так вот какими вы бываете… — вырвалось у него. — Духовные авторитеты новой эпохи… Вот и иди за вами по пути спасения. В сумасшедший дом…
«Ах да, сигнал… — спохватился он. — Но… сколько это? Если — тогда уже была первая пара…»
Кламонтов чуть сдвинул рукав — и невольно замер, не закончив движения. И хотя умом он понимал, что теперь это, возможно, и глупо — всё-таки огляделся по сторонам, и лишь затем взглянул на часы.
11. 00. Почти конец первой пары… Но — снова, в который раз, что-то было не так…
Ах да — на парте… не было зачётки! А он, увлёкшись разговором — и не заглянул в неё…
Хотя — верно! Откуда ей тут быть: он — в академотпуске, а зачётка лежит в деканате! Нет, а… как же видел её на парте? Тоже — остаточное видение, как с деревом из той книги? Наверно…
Но главное — в аудитории он был один. Селиверстова здесь уже не было.
5
Между двумя мирами
«Так кто же он на самом деле? — думал Кламонтов по дороге домой. — И почему исчез так внезапно, даже не предупредив? Правда, сказал, что не хочет попасть под мой разряд… Но как, ведь сам — экстрасенс? Или я чего-то не понимаю в экстрасенсорике… Нет, а это: „не очень понимаю землян“? Хотя я знал его как земного школьника! И сейчас, с его слов, он — земной студент! А с другой стороны: и внешность — будто специально смоделирована, чтобы выглядела естественно в любой части планеты, и — сочетание видимого возраста со зрелостью суждений… Нет, это уж я зря. Будто, собственно, рассуждать на таком уровне не мог и я в свои14… Не хватало — конкретной информации, которая общеизвестна сейчас. Тут нас, более старших, просто обокрали… Да, а вот тоже — почему 14? По виду можно подумать, но посчитать — уже 17… Нет — а… как я сам забыл, сколько мне лет, да и разве выгляжу на столько? Это ничего не доказывает… Тем более: и версии на уровне догадок и предположений, и обеспокоен судьбой земного человечества — не „извне“, а „изнутри“, и студенческие проблемы — знает не понаслышке… Но почему я его нигде не встретил? И кажется, в чём сомневалось — он же помог мне выйти оттуда… Наверно — не мог сказать всего, открыть каких-то тайн…»
На углу узкой старинной улицы Кламонтов остановился у самого края брусчатки, чтобы пропустить сворачивающий трамвай.
«Но вообще — странно. Ведь — именно современный человек ищет ответов на современные вопросы, так почему для этого — вживаться в чужую, навязанную роль человека древнего? Выжимать из себя ложное, наведенное благоговение, заставлять любить и почитать то, что чуждо, непонятно, ужасает? Почему — навязывается духовный опыт и мировоззрение каких-то кочевников-скотоводов, отказавшихся от чего-то аскетов, вынуждают вникать в подробности древних верований, войн и семейно-брачных гнусностей, да ещё заявляют: ничего существенного сверх того человечество не достигло? И вместо ответов на современные вопросы — чувствовать себя как-то нравственно ниже тех кочевников и аскетов, мучиться, что современное общество будто бы оторвалось от „вечных“ или „конечных“ истин — к которым древние были ближе… Хотя почему — я, которому хорошо в городе, должен делать вид, что плохо, и я хочу уйти в дикую природу? Или — что слаб и беспомощен без того, чтобы кто-то влез в душу и начал „воспитывать“ по всем большим и малым вопросам? И при чём тут — истерика перепуганных духовных люмпенов, которые при каждом потрясении тянут человечество назад? И которых бы туда, назад, и отправить — чтобы здесь жизнь стала чище. А сами бы — маялись евнухами в гареме какого-нибудь прокажённого работорговца со своей „конечной истиной“, о которой распространяются…»
Внезапное чувство лёгкости, умиротворения, единения с чем-то близким, знакомым — на миг овладело Кламонтовым. Он поднял взгляд — к взметнувшимся в голубое небо шпилям старых зданий, и верхушкам деревьев с ещё не распустившейся листвой — и глубоко, с облегчением, вздохнул. Но это был лишь миг — а затем вернулись те же мысли…
«Но как бы ни было, проявления иного разума на Земле — реальность… И — в чём цель и смысл? Неужели Земля — лишь инкубатор для расселения человеческих особей в каких-то мирах? А то и — полигон для экспериментов? Нo каких? Подбрасывают разные идеи — и смотрят, как будем реагировать? Или мы, того хуже — объект биологических опытов? В скольких достоверных случаях контактов всё ограничилось обследованиями, биопробами… Но при этом землянам предлагается верить: кто-то нас к чему-то ведёт, является высшим нравственным авторитетом, воплощением наших идеалов — и даже, возможно, причастен к нашему сотворению. И тоже — каким образом, если не мифологически-иносказательно, а реально? Эксперимент по ускорению эволюции обезьян? Ведь разве это ещё возможно в приемлемые сроки — а то, создавая биосферу вообще, с самого начала, пришлось, бы ждать около 4 миллиардов лет… Ну, и — ускорили эволюцию, а дальше? Неужели — они же потом, являясь в виде богов, заставляли землян приносить друг друга в жертву себе? Или — устраивали спектакли на тему борьбы Добра и Зла, потрясая древних землян простыми техническими чудесами? Но — зачем им эти войны, посты, самоистязания? Что могли так узнать о нас — или… какие модели развития общества проверить, если на то пошло? Или… мы для них — патологическая цивилизация неполноценных существ? И… это „неполноценные“ — потом всё же расшифровали генетический код, определили размеры и возраст видимой Вселенной, достигли космическим зондом системы Нептуна? Но и то — ничего для них не значит, и не побуждает изменить к лучшему мнение о нас? Всё равно далеко до их собственного уровня, что ли? Или — просто как „модельная“ цивилизация мы их устраиваем, а до их уровня, как им кажется, подняться не способны? Или — не соответствуем какой-то цели, ради которой ускорена эволюция? И они пытаются переделать нас под ту цель, не считаясь с тем, как уже всё сложилось? И… получается — кто-то уже потерпел неудачу в сотворении разумных по какому-то плану? Кто-то… поначалу желавший того же, что я?»
Эта внезапная мысль — заставила Кламонтова остановиться от неожиданности…
«Нет, но — в чём тогда может быть цель? И — к чему можно так вести? Зачем то и дело унижать разум землян, играть на низком, отсталом? Что-то не то… Опять путаю реальность контактов — с расхожими мифами самих землян. Действительно, запало в память… Свалили в кучу всё „нетрадиционное“ — а ты ищи в этой куче ответ. Кто-то прав только потому, что раньше был не признан — натыкайся на его мифотворчество, думая, будто он знает…
А хотя, вот тоже… Что им думать о нас — таких, как есть? Как земляне позволяют себе поступать с надеждами, верой, совестью друг друга? Что сделали, например, со мной? И что делать с этим мне самому? Декан не хочет терять отличника — его можно понять. Но кто поймёт — что студент не хочет терять чистую совесть на таких лабораторных работах? А никто — у них, видите ли, программа. Так же, как у тех — традиции и авторитеты. И везде — изволь переступить через себя. Потому что через то, своё — переступить не могут… И каждый уверен: у него — высшая истина. У этих — простое отрицание паранормального, у тех — идеология духовного водительства, личной преданности, полной личной зависимости ученика от учителя, через которую якобы только и можно постичь высшие тайны. Но если у этих ты хотя бы на конвейере, другой конец которого в общем известен — запросто видишь профессоров и академиков, то у тех не конвейер — лабиринт, где вообще заранее неизвестно, сколько там ходов, поворотов, и куда ведёт выход. И уже не ты и не государственные чиновники решают, когда тебе пройти какую ступень и сколько их вообще пройдёшь. И если тут хоть можешь жаловаться одному чиновнику на другого, там и апеллировать не к кому — сам отдал себя во власть кому-то, отказался от прав на свою судьбу, своё мнение, да ещё сразу прикоснулся к тайнам. А с тайнами — тоже странно… Говорят — о сокровенном знании, которое позволяет влиять на пространство-время, глубинные силы материи, основы телесной и духовной природы человека,
