сосчитал до пяти и наконец высунул голову из люка.
— Ландо, — снова повторил Хэн, который с красным от возбуждения лицом, подобно абордажному дройду, получившему приказ не останавливаться, уже подходил к трапу.
— Хэн, — хмуро заявил Ландо вместо приветствия, — ты не предупредил меня, когда мы играли в сабакк, что эта куча металлолома в таком ужасном состоянии.
Хэн на это никак не отреагировал. Он вспрыгнул на трап, держа в руках сумку с продуктами; на поясе у него болтался бластер. Ландо удивленно попытался возразить:
— Хэн…
— Ландо, мне нужен «Сокол». Прямо сейчас. — Он прошел мимо Ландо, бросил сумку на пол и нажал клавишу подъема входного трапа.
Ландо пришлось спешно прыгнуть внутрь, когда гидроцилиндры повлекли наклонную металлическую лестницу в ее вместилище.
— Хэн, ты не забыл, что это теперь мой корабль? Какого черта!
Хэн направился прямо в кабину управления и так зыркнул на Ландо, что тот поперхнулся и умолк.
— В данную минуту адмирал Даала атакует планету Каламари. Лея там в западне. Ну а теперь ответь, поможешь ли ты вытащить ее оттуда на «Соколе» или же мне придется взять тебя за шкирку и вышвырнуть вон из корабля?Ландо отпрянул назад, вскинув обе ладони в миролюбивом жесте.
— Да ты что, Хэн? Лея в опасности? Тогда, конечно, я лечу. Но все же это мой корабль. — Ландо многозначительно указал Хэну взглядом на место помощника пилота.
Хэн нехотя расстегнул ремни и перелез на правое кресло, которое обычно занимал Чубакка. Ландо включил систему ближней связи.
— Это «Тысячелетний Сокол», срочно освободите коридор для немедленного взлета.
Врубив репульсоры, Ландо поднял в воздух свой свежемодифицированный шаттл и, как только Центр управления полетами дал разрешение на взлет, включил субсветовые двигатели. «Сокол» прорвал атмосферу и через мгновение затерялся в звездных россыпях.
Кви Ксукс бродила по краю строительной площадки Собора Ветров. Ее спутник, Видж Антилес, присоединился к бригаде Новой Республики, которая работала на очистке территории собора. Рабочие были в толстых перчатках, предохранявших руки от бритвенно острых краев хрустальных осколков, которые они ссыпали в контейнеры плавильных печей, где синтезировался новый строительный материал.
Теснящиеся над головами людей всклокоченные серые тучи предупреждали о надвигающемся сезоне бурь. Скоро все крылатые ворсы должны будут укрыться в своих подземных бункерах и пережидать там ураганные штормы. Уже сейчас холодные ветры вовсю гуляли по бескрайним равнинам, поросшим блеклыми травами. Вслушиваясь в надрывные завывания, хрупкая, худенькая Кви опасалась, что неожиданно мощный порыв ветра может подхватить ее и поднять высоко-высоко туда, где летали жители планеты на своих кружевных крыльях.
Ворсы никак не вмешивались в работу строительных бригад Новой Республики, они молча занимались своим делом — укрепляли фундамент и подготавливали площадку для возведения системы полых музыкальных башенок. Судя по всему, в своих работах они не придерживались никакого специального плана, и просьбы корускантских инженеров ознакомить их с архитектурными чертежами просто игнорировали.
Кви наблюдала за работой, желая хоть чем-нибудь быть полезной. Ворсы не просили никакой помощи у Новой Республики. Они просто принимали помощь новых рабочих, предоставляя им самим приноравливаться к бешеному трудовому ритму. Не отличавшиеся эмоциональностью ворсы не выразили никакого формального протеста в связи с катастрофой, не делали попыток порвать отношения с Новой Республикой. Они как будто понимали, что Новая Республика не желала им зла. Но в то же время казалось, что восстановительные работы стали единственной формой их жизнедеятельности.
Бродя среди беспорядочных груд хрустальных осколков, Кви обратила внимание на длинную узкую трубочку воздуховода с верхушки самой высокой башни Собора, где рождались звуки самого высокого тона. Она наклонилась и осторожно, чтобы не пораниться, подняла ее своими длинными пальцами.
Ветер шумел вокруг нее, развевал подол ее туники, трепал густые перламутровые волосы.
Она задумчиво разглядывала трубочку и вдруг ей показалось, что это — маленькая свирель. Мысленно она перенеслась в свою лабораторию на комплексе «Черная Прорва». Кви, программируя свои компьютеры, часто использовала ноты, а потом, запустив ту или иную программу, насвистывала и напевала, и компьютеры послушно исполняли ее музыкальные команды. Как давно это было.
Видж и еще двое рабочих случайно уронили большой обломок хрустальной трубы. Видж предостерегающе вскрикнул, и рабочие отпрянули в сторону, убегая от волны острых осколков.
Ворсы, встревоженные оглушительным звоном бьющегося хрусталя, в панике взлетели в воздух.
Кви поднесла флейту к губам, сделав неглубокий вдох. Гладкий хрусталь холодил ее нежные пальцы. Она подула в несломанный край трубки и зажала пальцем одну из дырочек, пробуя извлечь хоть один чистый звук. Она перебирала пальцами отверстие за отверстием, пытаясь нащупать какую-нибудь мелодию с помощью только что родившейся в ее ладонях хрустальной флейты.
Она переступала между обломками хрусталя и не отрывала трубочку от губ. Ей пришлось сделать несколько попыток, чтобы ноты зазвучали в нужной последовательности. Закрыв свои большие синие глаза, она позволяла музыке свободно литься.
Ворсы стали кружить над ней, спускаясь все ниже и ниже. Некоторые из них сели в обдуваемую ветрами траву недалеко от нее и обратили к ней свои угловатые лица с глазами без зрачков, моргая ороговевшими веками. Они внимательно слушали.
Кви думала о разрушенном Соборе Ветров, об утрате великого памятника культуры и произведения искусства, о гибели такого множества ворсов. Музыка зазвучала щемяще-пронзительно. Мысленно она перенеслась на свою родную планету Омват, в те времена, когда Мофф Таркин поместил ее на орбитальный учебный комплекс. Она была еще ребенком и вместе с другими талантливыми детьми омвати видела, как он разрушал сотоподобные поселения, где жили семьи учащихся, родные поселки тех учеников, которые заваливали экзамен.
Из флейты лилась музыка, то усиливаясь, то затихая, и Кви слышала тихое хлопанье крыльев, перекрывавшее звучание нот и свист ветра. Нервно приоткрыв глаза, Кви увидела, что окружена молчаливой толпой ворсов. Подошел встревоженный Видж. Остальные работавшие тоже заметили, что Кви стала центром всеобщего внимания.
Кви окончила игру. Сделав глубокий вдох, она опустила свою хрустальную свирель.
Окружавшие ее ворсы молчали. Они смотрели на нее, помахивая крыльями и сохраняя таким образом равновесие. Щитки кожистой брони, покрывавшие лица ворсов, исключали всякую мимику.
Рослый ворс, очевидно, глава клана, вышел вперед и протянул руку, чтобы забрать у Кви флейту. Все еще взволнованная, она вложила нежный инструмент в его жесткую ладонь.
Неожиданно резким движением ворс сжал ладонь и сломал хрустальную трубочку. Он разжал руку, и осколки упали на землю. На ладони появились тонкие струйки крови.
— Нет больше музыки, — произнес он. Ее слушатели ворсы расправили крылья и полетели обратно на строительную площадку.
Глава ворсов повторил:
— Нет, пока мы закончены тут. — После этого он взлетел и присоединился к другим ворсам.
«Сокол» преодолевал гиперпространство, и Хэну Соло не оставалось ничего другого, как просто ждать. Он не мог ускорить ход времени.
Нервно расхаживая, он остановил взгляд на видавшей виды доске для голографической игры. Он стал вспоминать, когда он впервые увидел, как в эту игру играли Арту-Дету с Чубаккой. Это было еще до того, как он встретил Лею, тогда Люк Скайвокер был незадачливым фермером, а Оби-Ван Кеноби — просто сумасшедшим стариком. Если бы он знал, как изменится его жизнь после того дня в забегаловке Моса Эшли, когда он рискнул взять на Альдераан двух пассажиров и их дройдов.
Он мог бы никогда не встретить Лею и не женился бы на ней. Никогда у него не было бы троих детей, он не помогал бы разрушать Империю. Да, сказал он сам себе, несмотря на все невзгоды, я вновь
