Акбар знал, что люди не всегда понимали выражение широких лиц каламариан. Он надеялся, что Лея не догадается о том, как ему непросто вести корабль через этот ад.
Лея не знала, что Акбар вызвался добровольно участвовать в этом полете, поскольку никому, кроме себя и своего истребителя, не мог доверить безопасность такого важного лица, как министр иностранных дел.
Он пристально вглядывался своими коричневыми глазами в тугую вату несущихся им навстречу облаков. Корабль продирался сквозь верхние слои атмосферы, содрогаясь всем корпусом под ударами турбулентных потоков. Крылья истребителя, словно остро отточенные бритвы, вспарывали воздух, закручивая его в пульсирующие буруны, и были раскалены до вишнево-красного свечения.
Акбар, вцепившийся в рычаги управления своими перепончатопалыми руками, являл собой живое воплощение непоколебимой уверенности в том, что все идет нормально. При такой посадке нет места ошибке. Его правый глаз был слегка скошен вниз, чтобы следить за поправками к координатам, которые методично сообщались ему с поверхности планеты крылатым диспетчером.
Но положение ухудшалось: корабль начал раскачиваться и вибрировать. Корпус шаттла накренился, и неожиданный удар подбросил его на несколько сот метров вверх. Затем корабль упал в глубокую воздушную яму, и Акбару стоило неимоверных усилий сделать его вновь управляемым. Расплывчатые скопления прорезаемых облаков оставляли на иллюминаторах следы конденсированной влаги, которые тут же смывались потоком воздуха или выкипали.
Левый глаз Акбара бешено вращался, следя за показаниями приборов. Красных сигналов не было. Его правый глаз остановился на Лее, которая сидела в напряженном молчании, перетянутая пристяжными ремнями. Ее темные глаза казались такими же большими, как и у каламарианина, а губы сжались в тонкую белую ниточку. По-видимому, Лея была напугана, но, доверяя командиру корабля, не хотела обнаружить своей тревоги. Она не произнесла ни слова, чтобы не отвлечь ненароком Акбара от решения головоломной навигационной задачи.
Корабль с B-образным расположением крыльев спускался вниз по спирали, создавая мощное циклоническое возмущение. Ветер изгибал вибрирующие крылья истребителя, бросая его из стороны в сторону. Акбар убрал резервные стойки элерона и развернул башни лазерных пушек с тем, чтобы свести до минимума сопротивление воздуха.
— Корабль Новой Республики, вы сбились с курса, — захрустело в динамике сквозь завывание ветра. — Пожалуйста, проверьте координаты, — настаивал диспетчер.
Левым глазом Акбар стал производить вторичную проверку координат на дисплее. Увидев, что истребитель действительно сбился с курса, каламарианин спокойно и сосредоточенно пытался заново сориентировать корабль. Трудно было поверить, что истребитель так далеко уклонился от курса, — разве что с самого начала координаты были заданы неверно.
Когда он резко направил машину на скопление спиралевидных облаков, сильный порыв штормового ветра затянул их в штопор и центробежная сила оторвала Акбара от пульта и вжала в кресло. Истребитель закрутился волчком, избиваемый неистовым штормом.
Лея негромко вскрикнула, но тут же еще крепче сжала зубы. Акбар уже вовсю орудовал рычагами, выпуская стабилизирующие реактивные струи против направления вращения.
Корабль послушался и замедлил наконец свой сумасшедший спуск. Акбар поднял глаза вверх и увидел, что их окружают вихри тумана. Он не имел ни малейшего представления о том, где был верх, а где — низ. Он отрегулировал наклон крыльев и надежно их зафиксировал. Корабль отреагировал на это с задержкой, но сигналы с панели управления подсказали ему, что крылья встали на место.
— Корабль Новой Республики, как меня слышите? Прием, — невозмутимо звучало из динамиков.
Акбару удалось наконец овладеть ситуацией и заставить истребитель лететь, а не падать, но он обнаружил, что вновь забыл сверить координаты. Он старался сделать это как можно спокойнее, и все же во рту у него пересохло, когда он проверил датчики высоты, — снижение корабля было катастрофически сильным.
Металлические пластины корпуса дымились и светились оранжевым цветом — он буквально проламывался через атмосферу. Световые сигналы озаряли шаттл со всех сторон. На кончиках крыльев вспыхивали синие шарики атмосферного электричества. Показания приборной панели нарушались прерывистыми спиралями статического искрения, затем вновь восстанавливались. Энергетические системы в кабине замирали, потом — при подключении резервной энергии — опять оживали.
Акбар рискнул еще раз взглянуть на Лею: широко раскрыв глаза, она изо всех сил пыталась подавить свой страх и отчаяние. Он знал, что Лея человек действия и сделала бы все, чтобы помочь ему в этой ситуации, — но в данном случае она ничем помочь не могла. В крайнем случае Акбар сможет катапультировать ее, но не себя — сам он ни за что не покинет корабль и все-таки сумеет осуществить безаварийную посадку.
Вдруг облака разошлись, как будто с глаз спала влажная пелена. Под ними показались исхлестанные ветрами равнины Вортекса, покрытые золотисто-коричневыми и пурпурными травами. Порывистый ветер будто невидимыми пальцами ерошил, расчесывал и снова спутывал их пряди. Вокруг центра равнины в поле зрения появились расположенные концентрическими кругами курганчики подземных убежищ ворсов.
Акбар услышал, как Лея ахнула от изумления, на миг пересилившего страх. Огромный Собор Ветров то вспыхивал светом, то покрывался мутными тенями, когда над ним проплывали тучи. Высотное кружево его невесомой громады казалось слишком хрупким, чтобы выдерживать такие штормы. Крылатые создания перепархивали вверх и вниз по стенкам помещений с рифленой поверхностью, открывая отверстия, чтобы ветер проходил через них, превращаясь в чудесную музыку? Акбару казалось, что он слышит эти очень отдаленные фантастические звуки.
— Корабль Новой Республики, с вами говорит аварийная служба. Вы сбились с курса и должны отменить посадку.
К своему огромному удивлению Акбар увидел, что отображаемые на дисплее координаты опять изменились. Корабль не реагировал ни на какие команды. Собор Ветров с каждой секундой увеличивался в размерах.
Скосив глаз на верхний край куполообразного иллюминатора, Акбар увидел, что одно из поперечных крыльев вывернуто под большим углом, что создавало максимальное сопротивление ветру. Вывернутое крыло содрогалось под напором вихревых потоков, и шаттл неумолимо заваливался на левый бок.
Сигналы панели управления упорно показывали, что оба крыла функционируют нормально, в то время как его собственные глаза убеждали в противоположном.
Акбар вновь начал перемещать рычаги управления, пытаясь выпрямить крыло. В тот момент все энергетические ресурсы его организма были направлены к мозгу, и поэтому он почувствовал холод и полное онемение, разлитое по всему телу.
— Очень мне все это не нравится, — с трудом проговорил он.
Лея смотрела в иллюминатор:
— Мы идем прямо на Собор!
Одна из стоек элерона изогнулась и оторвалась от стального корпуса, таща за собой силовые кабели. Летели искры, и все большее количество пластин обшивки корабля лопалось. Акбар едва сдерживал в горле крик. Вдруг аварийные сигналы вспыхнули и погасли, при этом послышался нарастающий скрежещущий гул. Акбар включил двигатель заднего хода, который он сам сконструировал.
— Ничего не понимаю. — Его голос глухо звучал в небольшой кабине.Корабль был только что модернизирован. И прикасались к нему только мои механики с Каламари.
— Корабль Новой Республики…— настаивал голос по радиосвязи.
А в это время в кристаллоидном Соборе Ветров началась паника. Разного цвета обитатели планеты Вортекс стали спускаться с его стен и спасаться бегством — они поняли, что корабль несется прямо на них. Некоторые существа взлетали, а другие застывали на месте. В огромной стеклянной конструкции их набились тысячи.
Акбар поворачивал рычаги управления то вправо, то влево, делая все, чтобы заставить корабль
