Из бокового кармана Люк вынул печатные копии, полученные этим утром при использовании графического терминала. На одной стояли произвольные числа, названные Никосом. К ней была приложен распечатка, которую выдал несколькими часами позже центральный компьютер. Люк не мог ещё толком объяснить, что всё это значило, но интуиция подсказывала ему, что направление выбрано верно.
В коридоре послышался стук каблучков Крей, и Люк не сдержал улыбки: даже отправляясь в джунгли, к водопаду, Крей надела сверхмодную обувь. До Люка донесло её голос, и он отметил, что за последние шесть месяцев в нём все чаще ощущается нервозность.
«Задача сводится к четырёхкратному увеличению информационной ёмкости чипов, чтобы получить разложение по второй координате». Она была настоящим специалистом — Люк это понимал. Его собственные знания по программированию роботов и их интеллекта ограничивались тем, чтобы отвлекать Трипио от его непрактичных идей, дабы он больше времени уделял детям Хэна и Леи. Но, обладая способностью постигать разные оттенки чувств, передаваемых человеческим голосом, он улавливал теперь в голосе Крей некоторую нотку отчаяния, проистекавшего, возможно, от её собственных сомнений.
«Хейвлин Вессел из исследовательского фонда „Техномик“ сообщает в своей статье о возврате к старым, основанным на ксилене чипам, поскольку в данном случае возможно более тонкое разделение информации. Когда я вернусь в институт…»
«И всё-таки я придерживаюсь другого мнения, доктор Крей, — голос Томла Эла напоминал посвистывание ветра в лесу. — Это может оказаться невозможным, независимо от того, насколько тонко вы разделите информацию. Результатом в данном случае может стать его отсутствие, а Никос будет полностью неспособен на проявление человеческих чувств».
«О, я думаю, вы ошибаетесь». Она вернула себе контроль над своим голосом. Казалось, что она просто обсуждает с коллегой-профессионалом новый язык программирования. «Конечно, необходимо ещё многое сделать, прежде чем мы сможем исключить такую возможность. Мне говорили также, что в экспериментах по ускоренному обучению могут иметь место огромные прорывы при учёте больших способностей человека к обучению. Я организовала второй курс ускоренного обучения по динамике информационного копирования».
Её голос затих в коридоре. «Как много ещё нужно сделать», — подумал Люк, беспокоясь о Крей. Она всегда так считала -при достаточных усилиях и умелом маневрировании можно разрешить любую проблему. При этом она не принимала в расчёт, чего ей это будет стоить.
Люк же понимал, что это ей дорого обойдётся.
Он припомнил дни, наступившие после того, как у Никоса был диагностирован необъяснимый распад нервной системы. Тогда Крей шла по утрам на занятия после бессонных ночей, проведённых за изучением возможностей ускорителя терапии, который она привезла на Явин. Хрупкая, измученная, не обмолвившаяся ни единой живой душе, что она изучает на себе действие гипноза и лекарственной терапии, она пыталась выявить все возможные способы по спасению любимого человека. Потом Никос был госпитализирован, и Люку вспомнились ужасные ночные поездки в медицинский центр Корусканта, когда Крей торопила коллег- разработчиков, проводила бессонные ночи над своим проектом, стремясь обогнать прогрессирующую болезнь, а тело Никоса слабело и таяло на глазах.
Крей удалось совершить чудо. Она спасла жизнь человеку, которого любила.
Но был ли это в полном смысле человек?
Он мог вспомнить весь текст старой детской песенки, но не был способен на какое-либо чувство — ни на радость, ни на печаль, ни на ностальгию.
«Люк?»
Он услышал лёгкие, мягкие шаги в коридоре и одновременно с ними — слабое механическое жужжание датчиков Трипио. Теперь они оба стояли на пороге комнаты — сияющий золотистой отделкой Трипио и Никос, с его бледным, свинцового оттенка лицом.
«Есть ли смысл в тех произвольных числах, которые я назвал?» — поинтересовался Никос.
На его серебристой руке и предплечье темнели мокрые пятна — наверное, он стоял слишком близко к водопаду. Люк подумал, нашло ли отражение в блоках памяти Никоса то ощущение красоты водопада, которое тот испытывал, стоя рядом с любимой женщиной.
«Это координаты, — Люк коснулся печатной копии, лежавшей перед ним на небольшом столе. — Это координаты туманности Лунный Цветок, для выхода на Внешнее Кольцо за пределы системы К семь сорок — девять. Там ничего особенного не происходит и никогда не происходило, но я договорился с Умво Мулисом, чтобы мне предоставили корабль. Я просто думаю, что надо все проверить».
Один из самых важных уроков, которые усвоил Люк, приняв в себя Силу, состоял в том, что необходимо отбросить все доказуемые реальности и довериться интуиции. И окружающие привыкли не задавать ему вопросов — человеку, который уничтожил Звёздный Разрушитель.
Трипио, правда, поинтересовался: «Я буду сопровождать вас, мастер Люк?»
«Конечно, Трипио, — Никос отступил назад, чтобы не заслонять его. — И я тоже. И Крей, я надеюсь». Он повернул голову, и Люк тоже услышал чьи-то быстрые шаги. В дверях появилась Крей.
«На что ты надеешься?» — улыбнулась она Никосу и привычным движением обняла его. Никос с некоторым опозданием обнял её в ответ. Как Люк и предполагал, Крей была безукоризненно одета и выглядела прекрасно в своём чёрно-белом платье, с которым контрастировал яркий шарф, живописно повязанный на соломенных волосах.
«Надеюсь, что ты не откажешь составить компанию Люку и Трипио, которые собираются отправиться к туманности Лунный Цветок, чтобы исследовать всё, что будет достойно внимания. У Люка есть план действий».
«Да, но я…» — она умолкла на полуслове. Люк понимал, что Крей считала своей первостепенной задачей продолжение работы по реабилитации и восстановлению подлинного человеческого облика Никоса, проводимые совместно с Томла Элом. Но она сдержала себя и озабоченно взглянула на Люка. «В чём дело, Люк? Что это за поле произвольных чисел, о которых мне рассказал вчера Никос?»
«Может быть, это ничего ещё не означает, — Люк поднялся, выключил монитор и положил распечатку в боковой карман. — Ты, Крей, и ты, Никос, — вы оба прибыли сюда с определённой целью, чтобы… помочь тебе, Никос. Это не…»
«У вас ведь тоже была своя работа на Явине, — возразила Крей. Её карие глаза встретились с его взглядом. — И всё же вы приехали сюда вместе с нами».
«Там может оказаться много непредвиденного, — Никос тронул Люка за плечо, — Соперничающие между собой части имперского флота представляют определённую опасность, а Принцы Старых Династий в Секторе Сенекс, пытаясь ухватить кусочек власти, всё время выдумывают что-нибудь новенькое. Попросите Умво Мулиса дать вам корабль побольше».
Внешнее Кольцо. Много лет назад Люк описал мир своего детства — Таттуин, находящийся в этом почти необитаемом районе Галактики, как точку, более других удалённую от яркого Центрального Скопления. С тех пор он видел такие места, по сравнению с которыми Таттуин выглядел как Корускант во время Карнавальной Недели, но его первоначальное определение не изменилось… и то же самое можно было сказать относительно большинства других миров Внешнего Кольца.
Пятнистые ярко-красные крошечные солнца управляли хороводами замороженных шаров метана и аммиака. Другие звезды, огромные, источали такой жар, что их планеты давно превратились в расплавленные магматические капли. Мёртвые, навсегда замолчавшие пульсары, служившие некогда для кого-то навигационными радиомаяками, поддерживали вращение окружавших их невероятных миров, возникших в результате различных катаклизмов. Карликовые новые системы из двух почти соприкасающихся и сильно взаимодействующих маленьких звёзд периодически обрушивали мощные потоки излучения от повторяющихся вспышек на безжизненные поверхности своих общих планетоподобных спутников.
Повсюду в Галактике было множество необжитых планет, не имеющих даже собственного имени, огромных шаров из каменистых пород и самородного металла, слишком раскалённых, чересчур холодных или подвергавшихся постоянному воздействию радиации.
Лея когда-то говорила Крей о том, как велики расстояния в космосе, где легко потерять или забыть целые системы, сектора, если долго не возникало необходимости туда отправиться. В зоне Внешнего Кольца Император никогда не уделял слишком много внимания вопросам местного законодательства.
Бронированный крейсер-исследователь «Охотничья Птица», который иторианцы предоставили Люку,
