перевернуло, но я успел схватиться за выступ глыбы… Там кто-то лежал. Томас.
Эри затаила дыхание. Во тьме шумел Тихий океан.
— Нет. Не то, что ты думаешь. Он был жив. Сразу сел. Я включил радио. На таком небольшом расстоянии мы хорошо слышали друг друга.
«Это ты?» — спросил он.
«Да, это я», — ответил я.
Сцена — как из скверной комедии, с сумасшедшинкой. Но так было. Мы оба встали.
«Как ты себя чувствуешь?» — спросил я.
«Прекрасно. А ты?»
Это меня немного смутило, но я сказал:
«Спасибо, очень хорошо. Дома тоже все здоровы».
Это был идиотизм, но я думал, что он нарочно так — чтобы показать, что еще держится, понимаешь?
— Понимаю.
— Когда он стоял совсем рядом, я видел его в свете наплечного фонаря, будто сгусток темноты. Проверил его скафандр — он был цел.
«Кислород у тебя есть?» — спросил я. Это было самое важное.
«А, пустяки», — сказал он.
Я раздумывал, что делать. Взлететь его ракетой? Пожалуй, нет. Слишком рискованно. Правду говоря, я даже не очень обрадовался. Боялся — вернее, чувствовал неуверенность — это трудно объяснить. Ситуация была нереальной, я ощущал в ней что-то странное, хотя не знал что. Я даже не обрадовался нашей чудесной встрече. Я все раздумывал, как спасти ракету. Наконец решил, что не это самое главное. Сначала надо было разобраться, что с ним. Мы продолжали стоять в этой черной беззвездной ночи.
«Что ты делал все это время?» — спросил я. Это было важно. Если он пытался что-нибудь сделать, хотя бы отбивать минералы, — это был бы хороший признак.
«Разное, — сказал он. — А что ты делал, Том?» «Том?» — переспросил я, и холодок пробежал у меня по спине, потому что Ардер погиб год назад, и Томас прекрасно знал об этом.
«Ты же Том. Нет? Я узнаю твой голос». Я промолчал, а он коснулся перчаткой моего скафандра и сказал:
«Чертов мир, правда? Ничего не видно, и ничего нет. Я представлял себе это совсем иначе. А ты?»
Я подумал, что насчет Ардера ему просто почудилось… в конце концов такое со многими случалось…
«Да, — сказал я. — Тут неинтересно. Пошли, а, Томас?»
«Пошли? — удивился он. — Как это… Том?»
Я перестал обращать внимание на этого «Тома».
«Ты разве собираешься тут оставаться?» — сказал я.
«А ты нет?»
Разыгрывает, подумал я, но уже пора, пожалуй, кончать с этими глупыми шуточками.
«Нет, — сказал я. — Надо возвращаться. Где твой пистолет?»
«Потерял, когда умер».
«Что?!»
«Но я не расстраиваюсь, — сказал он. — Мертвому пистолет ни к чему».
«Ну, ну, — сказал я. — Давай-ка я тебя пристегну, и поедем».
«Ты спятил, Том? Куда?»
«На „Прометей“.»
«Но его же тут нет…»
«Он там, дальше. Ну, давай я тебя пристегну».
«Подожди».
Он оттолкнул меня.
«Ты как-то странно говоришь. Ты не Том?!»
«В том-то и дело, что нет. Я Эл».
«И ты умер? Когда?»
Я уже начал понимать, что к чему, и стал подлаживаться под него.
«Ну, — сказал я, — несколько дней назад. Давай-ка я тебя все-таки пристегну».
Но он не разрешил. Мы начали бороться, сначала будто в шутку, потом более серьезно, я пытался его схватить, но в скафандре не мог. Что делать? Я не мог оставить его ни на минуту, потому что второй раз я уже не нашел бы его. Чудеса не повторяются. А он хотел там остаться, как умерший. И так слово за слово, когда мне показалось, что я уже убедил его, когда он как будто согласился и я дал ему подержать мой газовый пистолет, тогда он приблизил лицо к моему лицу, так что я почти увидел его через двойные стекла, и крикнул: «Подлец, ты обманул меня! Ты жив!» — и выстрелил в меня.
Я чувствовал, как Эри уже несколько минут прижимается лицом к моему плечу. При последних словах она вздрогнула, как будто по ней прошел ток, и прикрыла рукой шрам. С минуту мы молчали.
— Это был очень хороший скафандр, — сказал я. — Не лопнул, знаешь. Весь вмялся в тело, сломал ребро, вдавил его, размозжил мышцы, но не лопнул. Я даже не потерял сознания, только некоторое время не мог двинуть рукой и чувствовал по теплу, как внутри скафандра льется кровь. Все-таки на какое-то мгновенье у меня, видимо, закружилась голова, потому что, когда я встал, Томаса не было, и не знаю, когда и как он исчез. Я вслепую искал его, ползая на четвереньках, вместо него нашел пистолет. Он, видимо, бросил его сразу после выстрела. Ну, с его помощью я выбрался. Меня заметили, как только я выскочил из тучи. Олаф подвел корабль еще ближе, и меня втянули. Я сказал, что не нашел Томаса. Что обнаружил только пустую ракету, а пистолет выпал у меня из рук и выстрелил, когда я споткнулся. Скафандр двойной. Кусочек внутреннего панциря отскочил. Он тут, под ребром.
Опять молчание и гул волны, нарастающий, протяжный, словно она готовилась к прыжку через весь пляж, не смущаясь неудачами своих предшественниц.
Расплываясь, она бурлила и разламывалась, был слышен ее мягкий пульс, все более близкий и тихий.
— Вы улетели?..
— Нет. Ждали. Еще через два дня туча спала, и я полетел второй раз. Один. Сама понимаешь почему.
— Понимаю.
— Я быстро нашел его, потому что скафандр светился в темноте. Он лежал под каменной иглой. Лица не было видно, стекло изнутри покрылось инеем, так что, поднимая его, я подумал в первый момент, что держу в руках только пустую оболочку… он почти ничего не весил. Но это был он. Я оставил его и вернулся в его ракете. Осмотрев ее более тщательно, я понял, почему так случилось. У него остановились часы, обыкновенные часы — он потерял счет времени. Эти часы отсчитывали часы и дни. Я исправил их и поставил так, чтобы никто не мог догадаться…
Я обнял Эри. Чувствовал, как мое дыхание чуть-чуть шевелит ее волосы. Она тронула шрам, и вдруг то, что было лаской, стало вопросом.
— У него такая форма…
— Странная, правда? Потому что его сшивали дважды, первый раз швы разошлись… Меня сшивал Турбер. Вентури, наш врач, к тому времени уже погиб…
— Тот, который дал тебе красную книжку?
— Да. Откуда ты знаешь, Эри? Разве я тебе говорил? Нет, этого быть не может.
— Ты разговаривал с Олафом, тогда, помнишь…
— Правда. И ты это запомнила! Такую мелочь. Вообще-то говоря, я свинья. Она осталась на «Прометее» вместе со всем остальным.
— У тебя там вещи? На Луне?
— Да. Но не стоит их привозить.
— Стоит, Эл.
