— То же, что и ты, — лечу, — он перевел взгляд на тонкий ломоть мяса. — Ну так кому достанется приз?
— Думаю, мы поделим его, — раздраженно бросил Хэн. — При условии, что ты съешь ту половину, в которую ты воткнул коготь.
Рин хохотнул.
— А еще говорят, что в мире не осталось чести.
Хэн переложил мясо в плохо вымытую тарелку, и они оба сели друг напротив друга за близлежащий столик неподалеку от смешанной компании суллустиан и биммов.
— Дрома, — представился рин, умащиваясь на стуле.
— Роки Лааму, — неохотно протянул в ответ руку Хэн.
— Должен сказать, Роки, что ты выглядишь намного лучше, чем в тот последний раз, когда я тебя видел.
Хэн почесал прямоугольник синтплоти, который Лея наложила на его лоб.
— Чудеса бакты. Хотел бы я…
— … сказать то же про тебя, — завершил фразу Дрома.
Хэн хлопнул по столешнице и раздраженно подался вперед.
— Нам с тобой нужно прийти к соглашению. Я не знаю, как это у тебя получается, но с этого момента держись подальше от моих мыслей, ясно?
— Это будет довольно трудно, — задумчиво брякнул Дрома.
— Это твои проблемы. — Мгновение Хэн пристально разглядывал его. — Но, кстати, как это у тебя получается?
— А ты не слышал, что ли, что рины славятся искусством гадания и предсказания судьбы? — шутливо полюбопытствовал Дрома.
— Ну да, а я тогда — рыцарь-джедай.
Дрома рассмеялся.
— Ну, это было бы преувеличением.
Хэн поморщился и воспользовался ножом из комплекта для выживания, чтобы перерезать мясной ломоть пополам — на почерневшей оборотной стороне попрежнему красовался товарный знак изготовителя, «Потребительские товары Небьюла».
В явной нерешительности Хэн засунул небольшой кусочек себе в рот. Дрома наблюдал за лицом Хэна, пока тот жевал — или пытался жевать.
— Не то что ты ожидал?
— Я ожидал нечто съедобное, — промямлил Хэн с набитым ртом.
— Что, так плохо?
Дрома позаимствовал у Хэна прибор для выживания, чтобы отрезать способный поместиться в его рот кусок от своей половины.
Хэн пододвинул к нему поближе пустое блюдце.
— Сюда можешь выплевывать свои зубы.
Дрома несколько секунд пережевывал ломоть, после чего культурно вытащил его пальцами изо рта и швырнул под стол.
Хэн тяжело вздохнул.
— Как ты смотришь на то, чтобы переселиться в ресторан? Я угощаю.
Дрома ухмыльнулся.
— Я думал, ты никогда не предложишь.
Они вышли из кафетерия и преодолели короткую дистанцию по прогулочной палубе к переполненному народом обеденному залу, умудрившемуся сохранить часть той пышности, которая давно уже была позабыта в остальной части «Королевы». Они как раз присаживались за столик, когда вдруг вмешался клаатуинецметрдотель.
— Мне очень жаль, мастер, — обратился он к Хэну, — но мы не обслуживаем.. . ринов.
Хэн одарил гуманоида с толстыми веками и вытянутой челюстью скептическим взором.
— Ты что, думаешь, ты работаешь на «Тинта Радуге»? Это же корабль беженцев!
Метрдотель презрительно фыркнул.
— Но у нас же есть свои правила.
Ноздри Хэна раздулись, и он оттянул руку назад, словно взвел курок, но Дрома удержал его.
— Драка ничего не изменит, — предупредил Дрома, едва не повиснув на бицепсе Хэна.
— Кроме моего настроения, — рыкнул Хэн.
— Но не наших аппетитов.
Хэн опустил кулак и выхватил меню из рук проходившего мимо официанта. Изучив его, он ткнул пальцем в блюдо дня и всучил меню в длиннопалые ладони метрдотеля.
— Две порции вот этого — с собой.
Клаатуинец поднял взгляд на Хэна и тут же поспешил прочь, довольно быстро вернувшись с заказом.
Хэн и Дрома забрали свои сухие пайки и разместились с ними на изорванных стульях наблюдательной палубы. Ели они молча, а «Королева» тем временем маневрировала прочь из космического пространства Орд Мантелл, набирая ход для прыжка в гиперпространство. Звездный свет переливался по сильно поврежденному ободу «Колеса фортуны». Хэн заставлял себя не думать о судьбе Роа и Фасго — по крайней мере до того момента, как они прибудут в Билбринжи.
Насытившись, он откинулся на спинку стула и сомкнул пальцы на затылке.
— А откуда произошли рины? — полюбопытствовал он, пока Дрома дочиста вылизывал свои пальцы. — Изначально, я хочу сказать.
Дрома разгладил кончики своих белых усов.
— С планеты в Центральных мирах, но даже сами рины не знают, с какой.
— Вас вынудили оставить ее?
— Существуют две версии. Согласно первой, мы ведем свой род от племени из десяти тысяч музыкантов, которых пожаловали соседнему миру, потому как с искусством там был напряг. По другой наши предки были воинами, вставшими на защиту от угрозы из Внутренних территорий. Наш язык содержит множество военных терминов, таких как; наше обозначение не-ринов, которое имеет лингвистические связи со словом «гражданский».
— А каким ветром вас тогда занесло в Корпоративный сектор?
— Стечением обстоятельств. Покинув Центр, мы выучились сельскому хозяйству, обработке металлов и прочим ремеслам, но нас везде преследовали подозрения. С поддельными документами для обеспечения безопасного проезда нам было позволено осесть в удаленных мирах Корпоративного сектора. Безусловно, свое слово сказали и наши способности к исцелению, перенятые у множества различных по численности групп, — они помогли спасти жизнь одному очень важному местному чиновнику. Тем не менее наш кочевой образ жизни, наше пристрастие к скрытности, отсутствие письменности — все это исключительно ради самосохранения — заставило многих поверить в то, что мы — воры и черные маги. Считалось, что мы занимаемся каннибализмом, а в некоторых секторах закон даже разрешал охотиться на нас, клеймить и убивать. Нас стали обвинять в преступлениях других. Наш родной язык был признан вне закона, а многих из нас, в том числе и наших детей, продали в рабство.
В трезвой памяти Хэн припомнил ринов на «Колесе» — тех, что встретили их у трапа «Счастливого кинжала», и ту пару, что обращалась за помощью к нему лично в кантине «Ставки сделаны», напрашиваясь в пассажиры для путешествия к Центру.
— Как же вас забросило на «Колесо фортуны»? — спросил он.
— Я был в караване наших кораблей, которые направлялись из Корпоративного сектора к звездному скоплению Малый Плуриод, когда юужань-вонги вторглись в систему Оттега и уничтожили Итор.
— Ты профессиональный пилот?
— И очень неплохой, — сказал Дрома, — А также хороший разведчик и, вообще, в космосе я — как рыба в воде.
— Так что же произошло после Итора?
