иметь дело со многими расами. Она быстро овладела собой.
— Сенатор Шеш, — сказал он, произнося слова на ее языке, как подсказывал ему тизавирм в ухе. Он с удовольствием наблюдал, как ее глаза и ноздри снова дернулись, когда ее виллип воспроизвел его слова. — Я буду получать ваш доклад.
Виллип повернулся немного вперед. Она, должно быть, наклонила голову в знак уважения.
— Мастер войны Ла, благодарю вас, что откликнулись на мое предложение открыть переговоры.
— Я буду получать ваш доклад, — повторил он. По его меркам она была молода. Пришлось сделать скидку на это.
Его глаза расширились еще больше.
— Мы отзываем войска с Кубинди, — сказала она, — и с Родии. Мы хотим жить в мире с вашим народом.
'Мир, как перевел это слово тизавирм, означал добровольное подчинение победителю.
— Прекрасно, — сказал он. — Мы принимаем ваш мир.
— В свою очередь, — продолжала она, — мы хотим получить гарантии, что ваше вторжение не будет распространяться дальше. Позвольте нам жить в оставшихся мирах. Мы должны научиться жить бок о бок друг с другом. В… мире.
Цавонг Ла прищурился. Он даже засомневался, все ли правильно перевел тизавирм. «Мир» всегда предлагает побежденный победителю, двусторонним это не бывает.
— Наша конечная цель, — сказал он. — Это система, которую вы подготовили. За это получите благодарность.
С Дуро он сможет нейтрализовать верфи на ее родном Куате, а также чудовищное оружие Кореллии — но она об этих планах не узнает. Он продолжил: — Вы заверили меня, что вы пошлете агентов для организации саботажа на Балансире.
Виллип снова наклонился.
— Как только это будет возможно. Кроме того, спасибо за углитх-маскунов. Мне нравится путешествовать инкогнито. Надеюсь, со временем процесс маскировки и демаскировки станет менее болезненным.
Он не видел причин баловать ее. Острые ощущения, когда маскун внедряется в кожу ложноножками, было частью его функционирования.
— Нет, — отрезал он.
Ее левое веко дернулось. Она до сих пор не приняла дисциплины боли.
— Вы заслужили награду, — поведал он ей.
— За помощь в даровании мира вашему народу. Ваша роль будет широко оценена среди нас и среди вашего народа.
— Но не раньше, чем наступит мир, — ее обладающие повышенной подвижностью брови высоко изогнулись. — Обещайте мне это.
Она учится смирению или просто боится того, как будет происходить ее восхождение? У нее есть все причины бояться. Она хочет, чтобы у ее народа рабов были правители-аборигены, но боги жаждут крови. И Ваэкта, жрица «Сунулок», жаждет дать им эту кровь.
Возможно, эта женщина просто не хочет, чтобы ее люди узнали о том, что она поменяла хозяина.
— Ваш виллип сейчас снова свернется. Не забывайте ухаживать за ним, — прекратить этот поток лишних слов — это самый походящий способ наказать ее.
Тем не менее виллип заговорил снова.
— Мастер войны, подождите. У меня есть свежая информация.
Он ждал.
— Это касается моей работы на Дуро через ВКПБ. Сегодня я узнала, что в одном из поселений есть джедай, тот, что отказался от использования своих способностей. Возможно, он пригодится вам.
Эта соответствовало тому, что докладывал Ном Анор и другие агенты. Молодой воин, якобы бросивший своих товарищей по оружию. Цавонг Ла с трудом мог представить себе такое вероломство, Хотя такой тип не заслуживает даже упоминания его имени, он может принести пользу на анатомическом столе.
— Вы узнали еще что-нибудь, о чем стоит докладывать?
Виллип хранил молчание несколько секунд. В конце концов, она произнесла: — Мне не нравится продавать людей, но, как я уже говорила вашему агенту Педрику Куфу, я деловая женщина.
Это не несло никакой полезной дополнительной информации. Цавонг Ла возложил руку на виллип, заглушая его.
Глава 12
Йакен проснулся от боли. Оказалось, он лежал, сжав кулаки так сильно, что ногти впились ему в ладони.
Он откатился от стены и стал всматриваться в комлинк отца, валявшийся на груде кирпичей в ногах койки. На хронометре небрежно валялась какая-то тряпка, так что он смог разглядеть только слабое розовое свечение.
Однако, судя по его ощущениям, ночь подходила к концу. И конец этот, опять же по ощущениям судя, обещал быть несчастливым.
Он сел на постели, закрыл глаза и прислушался к ощущениям повнимательнее. В свое время он, под чутким руководством своего дяди, пытался развить в себе чувство опасности. Если то, что он сейчас чувствовал, — всего лишь жалкие отблески, то отбрасывать их мог только весьма серьезный пожар. Ему уже приходилось без колебаний обращаться к Силе таким способом, а это немало.
Я же только прислушиваюсь. В этом нет никакой агрессии, — успокаивал он себя. Без особого, впрочем, успеха. Он накинул, что подвернулось под руку, и выскользнул наружу. Осмотрел ближайшую хижину на предмет этих загадочных червей. Несколько дней назад молодняк перестал приносить их, несмотря на обещанную награду, — больше они ничего не могли отыскать. Что ж, одной проблемой меньше.
Он нашел Йайну там, где ей и полагалось быть, в одной из соседних хижин. Никакой видимой угрозы ее жизни, здоровью или свободе невооруженным взглядом тоже не обнаружилось. Так что это тоже можно вычеркивать.
Он тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
Старушка-рин храпела с подвываниями, словно «Сокол» на разогреве. Йайна спала, лежа на спине. Спала обычным сном, а не лежала в целебном трансе. В приглушенном свете наружного дежурного освещения ему было хорошо видно ее лицо. Ее волосы курчавились ровно настолько, чтобы во сне топорщиться спереди дурацким хохолком, точно таким же, какой он частенько обнаруживал в зеркале по утрам.
Он на цыпочках подошел к койке и легонько потряс сестру за плечо.
— Йайна, — шепнул он.
Ее веки дрогнули. Она открыла глаза и чуть повернула голову на звук.
— Йакен? Что такое?
— Извини, что разбудил, — все так же шепотом сказал он. — Давай выйдем, там поговорим.
Он вывел ее в переулок. Над головой слабо мерцали фонари, закрепленные на внутренней поверхности купола. От этого казалось, что под куполом Тридцать Второго протянулось ожерелье из огромных лун. В воздухе висел слабый запах, характерный для ринов, и душок приближающегося завтрака — тушеные беджи с фрайговой кашей. М — да…
Йайна остановилась рядом с ним. В темноте ее маска казалась прибором ночного видения, который используют военные.
— Можешь не говорить, — резко сказала она сиплым со сна голосом. — Что-то не так.
— Тоже чувствуешь? — он огляделся по сторонам.
Синие крыши хибарок беженцев, оранжереи, внутренний угол контрольного сектора, вдающийся в тело купола… ничего, что могло бы внушать опасения. И тем не менее…
— Опасность, — отрывисто кивнула Йайна. — Для всей колонии.
Она закрыла глаза и прислонилась к стене ближайшей хижины, прислушиваясь к себе. Ее брови сердито сблизились, обозначив фамильную складку над переносицей.
Посмотри на нее, снова привязался к Йакену внутренний голос. Ты же просто сваливаешь
