я уже их не восстановлю.
Р2-Д2 издал долгую трель, а затем включил голопроектор.
На полу центра управления появилось знакомое Люку уменьшенное изображение женщины с карими глазами. Казалось, она смотрела на кого-то, кого не было на голограмме.
– Энакин приходил? – спросил мужской голос.
– Стойте-ка, – воскликнул Хан. – Кажется, я узнаю этот голос.
– Конечно, – ответил Люк. Голос был моложе, чем они его помнили, но сомнений быть не могло. – Это же Оби-Ван Кеноби.
Гент нажал на кнопку на диагностическом сканере, и картинка остановилась.
– Так вы будете смотреть или как?
– Конечно, будем… извини, – сказала Лея.
Гент опять нажал на кнопку, и Р2-Д2 начал прокручивать голограмму с самого начала.
– Энакин приходил? – спросил голос Оби-Вана.
– Да, несколько раз, – женщина улыбнулась и добавила: – Я была очень рада, что его приняли в Совет джедаев.
– Знаю, – Оби-Ван шагнул в голограмму. На нём был джедайский плащ со спущенным капюшоном. Он был ещё молод, со светло-коричневой бородой и лицом без морщин. – Он это заслужил. Он нетерпелив, настойчив, очень горд, но действительно одарён.
Оба засмеялись.
– Ты же не затем пришёл, чтобы просто поговорить, – проговорила женщина. – Ведь что-то произошло, так?
Оби-Ван погрустнел.
– Тебе следовало быть джедаем, Падме.
Имя кольнуло Люка, как электрический разряд. Он почувствовал, что Лея тоже вздрогнула.
– У тебя плохо получается скрывать свои чувства, – сказала Падме.
– Это из-за Энакина, – кивнул Оби-Ван. – Он стал каким-то раздражённым и чужим.
Его проекция отвернулась.
– Выполняя поручение канцлера, он попал в трудное положение, но я думаю, дело не только в этом, – он опять повернулся к Падме. – Он что-нибудь рассказывал тебе?
Падме не изменилась в лице, во всяком случае, на голограмме ничего не было видно.
– Он не говорит со мной о работе.
Оби-Ван смотрел на неё некоторое время.
– Вы оба тоже плохо умеете скрывать свои чувства.
– Не надо на меня так смотреть, – нахмурилась Падме.
Оби-Ван продолжал смотреть ей в глаза.
– Я знаю о его чувствах к тебе.
– Он тебе говорил? – Падме отвела глаза.
– Нет, – ответил Оби-Ван. – Ему и не нужно.
Падме опустила глаза. Она повернулась и вышла из голограммы.
– Не хочу ни о чём знать.
– Я слишком хорошо знаю вас обоих, – Оби-Ван вышел за ней из кадра. – Я вижу, что вы любите друг друга.
Ответа не последовало, и голозапись закончилась.
Люк видел, что Хану стоит большого труда держать себя в руках. Расстояние между ними и скифом Алимы увеличивалось с каждой секундой. Но голозапись была важнее, по крайней мере, для Люка с Леей.
– И всё? – спросил Люк.
Гент кивнул и хлопнул Р2-Д2 по серебристому куполу.
– Арту не даёт мне работать. Когда я сорвал перемычку, он зашифровал остальные данные.
Р2-Д2 протестующе засвистел.
– Не тебе решать, что хорошо для господина Люка, – сказал С-3ПО. – Ты просто дроид.
Р2-Д2 раздражённо ответил короткой трелью.
– Нет, я не знаю, какой у тебе секрет, – ответил С-3ПО. – А если бы знал, то сказал бы господину Люку.
Р2-Д2 ответил низким, хлюпающим жужжанием.
Люк поднял брови, но повернулся к Генту.
– Слушай, у нас есть две минуты до отлёта. Мы хоть как-нибудь можем посмотреть остальную часть голограммы без Арту?
– Конечно, – сказал Гент. Он вытащил сканер из гнезда. – Мне нужно лишь сделать перезапись его персональных секторов…
Остальная часть объяснений потонула в резком скрежете Р2-Д2.
– Не думай, что я буду это переводить, – сказал С-3ПО. – Вот что бывает с такими упрямыми дроидами, как ты. Советую обратить внимание на своё поведение.
Р2-Д2 издал грустную трель в знак отказа.
Люк глянул на дроида и сказал.
– Я хотел спросить: это можно сделать, не стирая его персональные данные?
– Не за две минуты. Всей жизни может не хватить, – сказал Гент. – У этого дроида уже несколько десятилетий не чистили память. Его сети – сплошная неполадка.
– Знаю, – сказал Люк. – А если запустить ему программу-шпиона?
– Программу-шпиона? – не понял Гент.
– Ну, да, программу, которая откроет нам доступ к его памяти, – Люк уже терял терпение с этим компьютерщиком. – Памяти о женщине, которую мы видели.
– А, – сказал Гент. – Таких программ нет.
– Нет? – удивился Люк. – А почему Арту не даёт мне доступа?
Гент разочарованно вздохнул.
– Это я и пытаюсь понять…
– Может быть, вы это объясните по дороге в кантину? – перебила его Мара и указала на дверь. – Можно поговорить и по дороге. Нам ещё нужно тви’лекку поймать, не забыл?
– Хорошо.
Люк был так взволнован голограммой, что почти забыл о задании. Энакин, его отец, любил прекрасную женщину по имени Падме, которая была так похожа на Лею. Так вот как звали его мать. Он чувствовал, что Лея думала так же, но боялась произнести это вслух, как и он.
Люк шагнул к Генту.
– Ты пытался объяснить мне, почему Арту не даёт мне посмотреть этот сектор памяти.
– Он думает, что защищает вас, – сказал Гент. – Упрямый дроид, однако!
– И ты не можешь обойти защиту? – спросила Лея. – Я видела, как ты взламывал коды на более замысловатых устройствах, нежели Арту.
Гент обернулся и посмотрел на Лею так, как будто она спросила у него имя последней девушки, которую он попытался склеить в кантине – те никогда не говорили, как их зовут.
– Нет, – ответил он. – Дроиды типа Р2 созданы по военным стандартам. Их протоколы безопасности уничтожат все данные, если дроид попадает в чужие руки. Если попытаться получить доступ силой, произойдёт переформатирование всей памяти.
– И никак нельзя обойти эту систему безопасности, не стерев персональные данные Арту? – спросил Люк.
– Я этого не говорил, – сказал Гент. – Способ есть, но вы должны мне помочь, а вы не можете.
– Мы можем помочь, – возразил Хан.
– Ладно, – сказал Гент. – Достаньте мне планшет конструктора «Интеллекса-4».
– Зачем?
– Потому что у него должен был быть доступ к этим данным на случай неполадок в памяти. И если он
