Терпеть не могу взрослой спесивой снисходительности. Вечно они задвигают меня в угол такой презрительной интонацией. Воспитатели из детсада, учителя, преподы в универе, да мало ли желающих выставить меня полной недотепой. Первенство, конечно, держали, школьные учителя. Им не было равных в таланте принизить ученика, показать его ничтожность. Больше всех доставалось всяким неформалам. К ним я никаким боком, но противно же.
– Вроде вы друг семьи, а ведете себя как училка в школе, – прошипела я.
– Ну-ну. Я слушаю. – Так и сочится в голосе: «Ничего, подрастешь – узнаешь».
Короче, я так взбеленилась, что выпалила всю историю с разоблачением маминых тайн. Кроме семейных подробностей, естественно. Не такая я дура, чтоб в личную мамину жизнь посторонних пускать.
Коловорот менял положение ног, рук и бровей, выражая свою заинтересованность. Чем больше удивления было в его глазах, тем ярче становился мой рассказ. Вот тебе, дяденька, думал – на дурочку напоролся? Ан нет, я вон сколько всего полезного для мамы сделала. Собой, можно сказать, жертвовала, лишь бы маму спасти! По-моему, он сильно впечатлился. Особенно, когда я поведала про наши злоключения на крыше.
– М-да. Взрыв мозга.
Признаюсь, я рассчитывала на более бурные признаки восхищения.
– А теперь что вы скажете?
– Убить тебя мало.
Осмыслить услышанное я не смогла. У Коловорота мобильник зачирикал. Ну и мелодия. Точнее – даже не мелодия вовсе, а просто птичий гомон. В толпе и шуме такой звонок попросту не различишь. И сама трубка несвежая. Не меньше года назад выпущенная.
Пока мой собеседник сухим голосом и односложными «да» и «нет» вел непринужденный разговор, я медленно скисала. Постепенно до сознания начало доходить, что мое намерение выведать массу полезной информации привело к не совсем желаемому результату. Я в запальчивости просто-напросто выболтала все, что сама недавно считала страшной тайной.
Дура.
Убить меня мало.
Выдернув из стаканчика салфетку, Коловорот почти изящно стер пыль со своих вызывающе дорогих ботинок, после чего небрежно бросил грязный бумажный комок в мою вазочку с растаявшими останками мороженого. Вот скотина!
– И что мне с тобой делать? – небрежно протянул он, рассматривая меня, как моль на дорогой шубе.
– Убить, – в моем злобном бурчании недоставало уверенности.
– Ты даже не представляешь, насколько близка к истине.
– Да идите вы, знаете куда! Я к вам за советом, а вы пургу гоните.
Раньше позаимствованное выражение про «пургу» мне казалось жуть каким выразительным. Но не теперь. В лице Коловорота появился оттенок откровенной брезгливости.
– И какого совета ты от меня ожидала? Или тебе не совет нужен? Может, тебя просто мамин кошелек беспокоит?
Мне показалось, что на меня сейчас все смотрят. На мои наливающиеся краснотой щеки, на противное лицо. И всем ясно – да, позарилась девочка на мамины эфемерные миллионы.
– Деньги? Да плевать на них сто раз. Может, вы боитесь, что я за мороженое сама заплатить не могу? Да я…
Руки сами рванули молнию на сумочке и вывалили на столик содержимое. С трудом роняя мелкие звенящие предметы, я, наконец, добыла кошелек и бросила в сторону этого гада мятую купюру.
С интересом наблюдая за моими манипуляциями, Коловорот щурился, как кот, предвкушающий пообедать мышью. Я злилась изо всех сил. И с ненавистью запихивала свое имущество обратно в сумочку. Пыхтела так, что самой тошно стало.
И почему всех забавляют скандалы? Прям вытаращились от любопытства. Вот засада! Ключи завалились за чужой стул, помада укатилась еще дальше, где была с хрустом раздавлена чьим-то наглым каблуком. Пудра тоже вдребезги. Коловорот задумчиво потер переносицу. Потом резко встал и словно клещами больно сжал мне руку. После чего поволок вон от повеселевшей публики.
– А теперь будешь слушать, не перебивая. Я пока не знаю, насколько ты все испоганила. Дня через два перезвоню. И только попробуй рыпнуться со своими придурками. Ноги поотрываю. И не смей реветь!
– У вас моего номера нет, – бросив затею с рыданиями, прошептала я.
– Есть. У меня много чего есть.
По-видимому, последнее высказывание относилось к невероятно чистому платку, которым мне насильно вытерли лицо.
– А я думала, что вы высокий, а у вас рост чуть больше, чем у меня, – зачем-то сказала я, самостоятельно сморкаясь.
– Выше на полголовы. Самое удачное соотношение…
Для чего нам так удачно соотноситься, он так и не пояснил.
Потом я гордо удалилась в метро, добралась до Ритки. Где злобно нализалась коньяком по имени «Бержерак». Который обычно на дух не переношу. Ритка, понятное дело, решила, что у меня проблемы на личном фронте. Утешила, обозвав всех мужиков козлами. Вызвонила моего Игоря извиняться. Что вы думаете – Игорь примчался с букетом цветов и действительно попросил прощения за невнимательность, вызванную вечной занятостью.
Ночью мне приснился проклятый Коловорот и популярно доказал преимущество небольшой разницы в росте. Так мне впервые стало ясно, что секс бывает не только наяву.
Глава 25
– Итак, ночью предстоит небольшая работенка.
Про постыдный промах с Коловоротом я никому не рассказала. И делаю вид, что до сих пор нуждаюсь в помощи Карабасов. А по их мнению, долг платежом красен. Теперь меня собираются втянуть в почти уголовную деятельность.
– Если поймают – либо отметелят, либо в ментовку загребут. Сечешь момент? Но ты не парься – как правило, можно просто откупиться. Предварительно вернув чужую собственность. Но могут и в тюрягу законопатить. Если им показатели нужны… Но не будем о грустном…
– И что же мне надо делать?
– Не тебе, а нам. Что мы, звери какие? Вместе работать будем. Ритке для какого-то хрена понадобились номера от машин. Интерьер клиенту, видишь ли, автомобильный понадобился. Даже интересно, как это будет выглядеть. На стенках, что ли, развесят? Пенка не в этом. Пенка в том, какие именно цифры этому дятлу нужны.
– И какие? – вяло поинтересовалась я.
– Разные. Но преимущественно с восьмерками и семерками. Видимо, тут без астролога не обошлось. Ритка в паре со звездочетом работает. И чего люди думают? Неужели от цифер пруха в дом попрет?
– На ворованном не попрет, – убежденно рявкнул Барабас.
– Не скажи. Просто воровать надо тоннами, тогда совсем другой коленкор.
Глупое слово «коленкор». Надо потом выяснить, что это такое. Но это не главное. Главное – я абсолютно ни черта не смыслила в технологии покражи номерных табличек. Кроме того, меня откровенно беспокоила правовая сторона вопроса.
Невыспанный Карабас попеременно зевал и потягивался. Эта гимнастика действовала на меня, как слоновья доза снотворного. Приходилось отводить глаза, чтоб не видеть заразных манипуляций. Но сладкие позевывания доносились до моего слуха, вызывая ответную реакцию. Барабас, более привычный к такому поведению товарища, неутомимо сновал между нами, изображая профессора перед неучами. Впечатление несколько портили потрепанные по последней моде джинсы, специально украшенные порезами, из которых выглядывало бледное Барабасово тело. Видимо, такая рванина сейчас считается неимоверно сексуальной. У меня были похожие, но в позапозапрошлом году.
Поймав мой скептический взгляд, устремленный в прореху, наивный Барабас принял его за
