сейчас встреча, продолжим этот разговор позже. Хочу предупредить — ваш кинжал видели многие в городе. Двое из Ордена Праведности сейчас в Битцинене, и они могут заглянуть на огонек. Простите, но я не могу не пустить их.
Пугало заинтересованно выглянуло из-под шляпы, пронзило меня вопросительным взглядом. Я ответил ему также, и мы прекрасно поняли друг друга без всяких слов.
— Не страшно, брат Курвус. Мне нечего скрывать.
Он кивнул и, попрощавшись, ушел. А я почему-то подумал, что для того, чтобы получить неприятности от законников, необязательно быть хоть в чем-то виноватым.
— Иуда! Мерзкий предатель! И это после всего, что я для тебя сделал! Воистину, слепы люди и лишены благодарности, раз плюют тебе в лицо за добрые дела и тычут в спину острыми кинжалами!
Праведное негодование Проповедника меня порядком утомило. Он упивался обидой, как умирающий от жажды в пустыне хагжитов упивается водой из случайно найденного оазиса. Не оторвешь.
Мои жалкие оправдания, что ему ровным счетом ничего не грозило, были отметены как мешающие его возмущению.
— По мне, ты должен только радоваться, что старги не закусили твоим лучшим другом, — сказал я ему.
— Какой ты мне друг, Людвиг? — возмутился Проповедник. — Нет у меня таких друзей. Иуда и то лучше тебя. Святые мученики! Где были мои глаза, когда я тебя встретил?! Надо было найти стража подобрее.
— Я самый добрый. Остальные тебя едва терпят и давно бы выгнали взашей.
— Это характеризует твое Братство не с самой лучшей стороны. А ты чего хохочешь? — окрысился Проповедник на веселящееся Пугало. — Думаю, дали бы тебе
Пугало показало Проповеднику неприличный жест, но смеяться не перестало. Его, в отличие от меня, эти вопли нисколько не напрягали.
Я вздохнул, выглянул в окно. Был вечер, брат Курвус еще не вернулся, двое его друзей монахов тоже где-то застряли, а вместе с ними — моя лошадь и вещи.
— Моя вина велика. Проповедник. Прости меня, пожалуйста, — сказал я, и он проглотил очередную гневную тираду.
Пугало разочарованно вздохнуло. Цирк заканчивался.
В дверь осторожно постучали, и я отозвался:
— Входите.
Заглянула хозяйка дома, неловко улыбнулась:
— Господин страж, к вам посетители. Городской приматор,[13] а с ним двое из Ордена Праведности. Вы примете их?
Конечно, я их приму. Если послать гостей к черту, то это их не обрадует и вызовет подозрения, которые мне совершенно не нужны.
— Пригласите любезных господ. И если вам нетрудно, принесите, пожалуйста, вина.
Она улыбнулась:
— Все, что угодно, только, прошу, не деритесь в моем доме. Орден Святого Каликвия эти издержки не покроет.
Всем известно, как стражи «любят» законников и как законники «любят» стражей. Хотя в большинстве своем наши конфликты и стычки приукрашены. Мы стараемся разбираться с проблемами, не привлекая внимания сторонней публики, властей и клириков.
Я посмотрел на оживившееся Пугало:
— Хотел бы я знать, почему ты их так терпеть не можешь.
Оно пожало плечами, что можно было перевести как «ну должен же я хоть кого-то не любить».
— Скройся.
Оно потрогало серп, показывая тем самым, что в принципе никаких неприятностей может и не быть, но, видя, что я предложение не оценил, с неохотой забралось в платяной шкаф и закрыло за собой дверцы.
Проповедник фыркнул и занял опустевшее после Пугала кресло.
В дверь вновь постучали, и в комнату вошли трое. Бургомистр, точнее, приматор, как называли эту должность в западных кантонах, был самым заметным из троицы — богатая одежда, круглое пивное пузо и затравленный взгляд. Он нервничал из-за того, что оказался здесь, и по его лицу было видно, как он хочет быстрее покончить с неприятными обязанностями.
Первый из законников, мужчина чуть старше пятидесяти, с редкими, сильно поседевшими волосами и умным, открытым лицом, немного сутулился. Он быстро осмотрел комнату, на мгновение задержав взгляд на Проповеднике.
Вторым законником оказалась девушка, совсем девчонка, ей было не больше пятнадцати. Большеглазая, с короткими вьющимися каштановыми волосами и некрасивым, но вместе с тем милым лицом. На меня она смотрела настороженно, с опаской и еще большей неуверенностью, чем приматор. Создавалось впечатление, что девушка ждет, когда я наброшусь на них.
— Чем могу помочь, господа? — поприветствовал я вошедших, а Проповедник мерзко усмехнулся, сложив руки на груди, показывая тем, кто мог его видеть, как им здесь не рады.
— Господин страж… — начал приматор и замялся, не зная моего имени.
— Людвиг ван Нормайенн.
Им пришлось представиться:
— Я городской глава Симон Верчель, а это господин Нико Хюбер со своей ученицей. Они из Ордена Праведности.
— Очень интересно, — любезно ответил я.
— Я здесь, чтобы избежать возможных осложнений, — продолжил городской глава.
— Не понимаю, о чем вы говорите. — Я продолжал сохранять вежливую мину.
Приматор смутился, покосился на Нико Хюбера, но тот не собирался облегчать ему работу.
— Я знаю, что стражи не всегда идут на содействие с Орденом Праведности, поэтому хотел напомнить, что они действуют по законам кантона Вальзе, а наши правила требуют проверки законопослушности стражей.
Да, я помнил один из этих глупых законов. Вальзе всегда был на стороне Ордена, к Братству относился достаточно холодно, хотя честно оплачивал наши услуги.
— И каким же образом будет проверена моя законопослушность? — Я не скрывал иронии.
— По закону кантона Вальзе, господин Хюбер проверит ваш кинжал.
— Неужели? Простите, господин Верчель, но я прекрасно знаю законодательство княжеств, во всяком случае, все, что касается сотрудничества государства с Братством. И я не помню, чтобы проверка кинжала была санкционирована хоть кем-то чаще, чем раз в год, и проходить она должна в присутствии представителей Братства, которые проверяют клинок одновременно с Орденом.
— Закон утвержден четыре месяца назад и подписан бароном фон Заубергом. Если желаете ознакомиться, я покажу вам бумагу с гербовой печатью.
Мне от этой бумаги было ни горячо, ни холодно.
— Я не сомневаюсь в ваших словах, господин Верчель, но вынужден отказать в просьбе. У меня нет лишних четырех дней, чтобы задерживаться в городе, и кинжал мне может понадобиться в самое ближайшее время.
— Это не займет четыре дня. Я проведу лишь поверхностную проверку, господин ван Нормайенн, как этого хочет город, — негромко сказал законник. — Она сильно отличается от предписанной стандартной процедуры.
Он пытался загнать меня в угол.
— Сколько времени вам понадобится?
— Меньше часа. И отчет о проверке останется в Битцинене, я не уполномочен передавать его в Орден, это не моя работа.
