Глава тридцать шестая
Первая книга
Количество обложек журналов росло, вместе с ним росла и фантазия журналистов. На одной из обложек многомиллионного французского «Теле7Дней» мою крайне неприличную, на взгляд женщин, и, наверное, крайне эротичную, на мужской взгляд, фотографию сопровождала интригующая надпись: «Елена — деловая женщина, авантюристка или агент КГБ?» Видимо считая, что вопрос поставлен недостаточно широко на его миллионных тиражах, издатель еще и напечатал тонны плакатов всех размеров и увесил ими станции метро, журнальные киоски и свободные столбы. Французский банк отказал мне в открытии счета. А мой адвокат потирал руки в предвкушении громкого процесса. Я вырвала его из этих сладких грез и потащила в редакцию. На мой риторический вопрос, переводящийся с французского на интеллигентный примерно так: «Какого черта?», главный редактор ответил: «Ладно, не кипятись, я догадываюсь, что ты — не агент, но зато так лучше продается!» Пришлось выставить ему круглый счет во имя вечного закона о необходимости делиться, раз так хорошо продается, и во избежание финансовых издержек судебного разбирательства, чтобы не потерять то, что так хорошо заработалось.
Но газеты и журналы читают не только руководители банков и адвокаты, но, как оказалось, и книжные издатели. Один из самых известных среди них, Мишель Лафон, человек с большим носом, который мог быть принят за него только на основании теории: «Нос — это все, что нужно лицу», нашел меня через многочисленных менеджеров Первого французского канала, транслировавшего «Найс Пипл», и сделал лестное предложение — получить деньги за удовольствие рассказать о себе правду и растиражировать этот рассказ на все франкоязычное население Европы и Северной Африки. Будь я крашеной блондинкой, я бы возмутилась тому, что мне, в моем столь нежном возрасте, предлагают написать автобиографию. Я же была польщена. Для пущей убедительности он использовал такие обороты, словно бы он приглашал меня нырнуть в самую глубокую и быструю на свете денежную реку и предлагал поплескаться в ней в мое удовольствие. Если бы несчастный издатель знал, что я готова о себе писать даже бесплатно, что свойственно не только нарциссическим представителям шоубизнеса, но и вообще каждой букашке, он мог бы много сэкономить. Но он не знал, и я получила сногсшибательный аванс за историю своей жизни еще до того, как начала писать и даже по большому счету жить.
Я достаточно сносно говорю пофранцузски с детского сада. Достаточно для того, чтобы отбиваться на французских токшоу от коварных журналистов. Но в своем письменном французском я не была так уверена, поэтому, подстраховавшись, издатель предложил мне журналистку журнала «Пари Матч» для перевода моего неидеального французского на французский литературный. Я, правда, заранее его предупредила о том, что не терплю литературных негров как класс и не допущу вмешательств инородных перьев в содержание, а любые правки возможны лишь по форме перевода. На том и сошлись.
Результат, по очень емкому и нецензурновосхищенному выражению издателя, превзошел даже его ожидания. Вышедшую через шесть месяцев с момента подписания договора, пухлую, в триста страниц книгу расхватывали, как горячие пирожки, даже в супермаркетах. Новоиспеченную писательницу приглашали наперебой в телепрограммы поупражняться в зубоскальстве, а пресса признала, что литературной братии придется потесниться и еще чтото о моем бюсте и цвете волос.
Спустя два года в престижнейшем литературном издательстве «Grasset» вышла моя книга о российских крупных предпринимателях «Russes comme Cresus» и еще через год книга о легком превосходстве в привлекательности русских женщин над французскими «Seduire a la russe», выпущенная издательством «Rocher».
Телевизионный сюжет о первой книге русскофранцузской писательницы достиг глаз и ушей редактора одного из крупных российских издательств, которому один его друг и так прожужжал вышеупомянутые уши. Хотя жужжание это началось с видеоклипа на песню Владимира Кузьмина «Небеса».
Увидев однажды в телевизионном эфире этот самый клип, вышеупомянутый друг литературного редактора с вышеобозначенными ушами, который мне потом эту историю, ужасно веселясь, рассказывал, крайне перевозбудился: «Кто эта девушка в клипе?» Для того чтобы выяснить это, другу пришлось проделать длинный путь — найти директора Кузьмина под предлогом пожелания издательства выпустить книгу о Владимире Кузьмине, пообщаться с самим Кузьминым якобы о книге, а затем непринужденно спросить, кто снимался в клипе «Небеса». Как только эта информация была получена лаконичным «Лена Ленина из Парижа», почемуто сразу интерес издательства к книге Кузьмина резко спал, а потом и вовсе сошел на нет. Книга так и не родилась. Но и саму Лену, меня то есть, найти так и не удалось. А тут вдруг репортаж на телевидении о том, что эта Ленина книжки пишет. С трудом нашли ее контакты у злопопыхивающих коллег с ТВЦ, и наконецто мы познакомились. А спустя пару дней ожесточенных баталий за авансы и роялти родилась моя первая книга на русском языке под названием «Perfection. Страсть к совершенству», оказавшаяся по объему продаж бестселлером за несколько месяцев, затем, спустя год, вышла, сразу же ставшая бестселлером, книга «Multimillonaires», потом суперкнига о Французской Рублевке «EliteFrance», а также продержавшаяся несколько недель подряд на первом месте в национальном хитпараде «Книжного обозрения» книга о том, как завоевать любого мужчину под названием «Sexual», которая, справедливости ради и скромности вопреки, тоже бестселлер. И так понеслось. Раз в полгода по новой книге.
Глава тридцать седьмая
Фотографы
Моего самого первого французского фотографа звали Андрэ. Он был бывшим бойфрендом топмодели Линды Евангелисты, и все начинающие модели бились за право с ним поработать в надежде на то, что он гарантирует им такую же карьеру, как у Линды. Но пообщавшись с ним поближе, я поняла, что Линда, по закону о контрастах и противоположностях, была, наверное, сильной и пробивной моделью и неталантливой фотографшей. Потому что Андрэ был хоть и не модельной внешности, но талантлив, и даже очень. Помимо Линды, ему доверяли свои морщины и целлюлит Мирей Матье, Катрин Денёв, Патрисия Каас, Милен Фармер и Майкл Джексон. Мне своих было не жалко, и я тоже решила доверить. Правда, пришлось поуговаривать. Первый фотосеанс он пообещал мне сделать бесплатно, зато на последующие необходимо было найти журнал или рекламу, оплачивающих гонорар фотографа и его команды. А гонорар был высоким даже по российским фотографическим меркам — от 20 до 50 тысяч евро за сеанс. Мне не часто дарят виртуальные пятьдесят тысяч, поэтому я поторопилась согласиться. Результат превзошел все мои ожидания, и я навсегда поверила, что красива. Иногда зеркало, особенно по утрам, пытается выбить из меня эту уверенность, но тогда я смотрю на фотографии, сделанные Андрэ, и самочувствие улучшается. Наша первая фотосессия, отснятая незадолго до реалитишоу, сделавшего меня особенно популярной у водителейдальнобойщиков, оказалась последней. Потому что, пока я была в заточении под присмотром 54х камер французского первого канала, наши с Андрэ фотографии, по злому умыслу судившегося потом со мной директора фотоагентства, были широко и, я догадываюсь, дорого растиражированы во французской прессе. Но ни я, ни Андрэ не увидели ни одной купюры из того «золотого» дождя, который пролил на себя нечистоплотный посредник. Он даже потом, для пущей верности заметания следов, «обанкротил» свою контору, так что даже мой кровожадный адвокат не смог ничего добиться. Но Андрэ не поверил заверениям ни моим, ни адвоката о том, что мы на этой операции ничего не заработали, и надулся. Надеюсь, лет через десять истина восторжествует и мы снова поработаем, правда, к тому времени и морщин у меня прибавится. Но ничего, он к звездным морщинам привык.
