Некоторое время я смотрел на его руки, на тонкие пальцы над клавиатурой, на волосы, в матовой полумгле ставшие почти темными, и черную тень от книжной полки, падающую на его обнаженную шею.
Он обернулся, почувствовав мой взгляд.
– Привет. Ты проспал весь день как убитый. Даже не шевелился во сне. Уже восемь.
Наверное, в моем лице нечто изменилось, потому что подросток вдруг спросил тревожно:
– Дарэл? Что-то не так?
– Я голоден.
Да, именно это мне снилось – голод, боль и солнце. Теплое, нежное солнце, от которого не нужно прятаться...
Подросток сидел на тумбочке в прихожей и смотрел, как я одеваюсь.
– Ты уйдешь сейчас?
– Да.
– А я... ничего не могу сделать для тебя?
Я усмехнулся:
– Нет... – снова мельком взглянул на его смуглую шею и поспешно отвел глаза. – Нет.
– Я иду с тобой!
Видимо, эта идея только что пришла ему в голову и ужасно понравилась. Тинейджер вскочил и побежал выключать компьютер.
– Нет, не идешь.
– Дарэл, пожалуйста!
Сначала он перестал бояться меня. Потом выклянчит одну маленькую уступку, затем другую, дальше – попросит познакомить с моими друзьями. А потом я пойму, что уже ни в чем не могу отказать ему.
– Слушай, мальчик, не зли меня! Ты никуда не пойдешь.
И тут произошло невероятное. Послушный, донельзя напуганный еще несколько часов назад, подросток вскинул голову и заявил упрямо:
– Нет, пойду! Я хочу гулять. И не кричи. Ты не имеешь права запретить мне.
Из подъезда мы вышли вместе. Лориан тревожно втянул носом холодный ночной воздух и огляделся по сторонам так, словно оказался в лесу, полном опасных хищников, и ожидал нападения в любую секунду. Сквозь раздражение от его упрямства, я почувствовал жалость к самонадеянному ребенку:
– Ты помнишь бар, где мы были в первый раз?
Он кивнул.
– Иди туда и жди меня. Я скоро.
– Нет, я с тобой.
Его пугал голодный блеск в моих глазах, но еще больше – темнота улиц, переставшая быть таинственной и притягивающей. Теперь там притаились бесформенные тени, которые следили за ним из-за каждого угла холодными, сверкающими глазами. Почти такими же, как у меня.
– Хорошо, пойдем... пройдемся до этого угла.
Я быстро шел по темной улице, не глядя по сторонам, не останавливаясь, не задумываясь о том, куда иду. Лориан едва поспевал за мной. Впервые он видел меня... на охоте. И еще не знал, пугает моя холодная сосредоточенность или завораживает.
Вот оно, медленно наступает – равнодушное спокойствие, в котором растворяется воспоминание о человеческом подростке, о моем чувстве симпатии к нему, о Веге в его глазах, об осени и о солнце. Мир сужается до тонкой полосы в глухой темноте, по которой мне нужно пройти тихо и незаметно. Тогда я смогу слышать обрывки чужих мыслей и чувств, смогу быть невидимым и почти всесильным. Мгновения, когда я перестаю подчиняться смертным желаниям, которые все еще сильны во мне, и становлюсь по-настоящему свободным.
– Дарэл!!! Дарэл, можно я подожду тебя здесь... на скамейке?
Я медленно повернулся, и Лориан, встретившись со мной взглядом, отпрянул. Растерянная, беспомощная улыбка появилась на его губах и тут же исчезла. Мне показалось, что он хочет убежать, позвать на помощь, или сделать еще какую-нибудь глупость, но подросток только повторил тихо.
– Можно?
Я вернулся через час.
Он сидел на скамейке, нахохлившись, словно воробей, под порывами ледяного ветра, который окатывал его с ног до головы, трепал волосы и забирался в рукава куртки. Ждал. Время от времени поднимал голову, всматривался в темноту переулка, откуда, как ему представлялось, должен был появиться я. И на его лице было такое взволнованное, напряженное отчаяние, что сердце мое замерло от прежней, давно забытой боли.
Увидел меня. Резко вскинул голову, вскочил:
– Ты так долго...
– Да. Ты замерз. Пойдем.
– Нет, подожди...
Он устал, продрог, больше всего ему хотелось ни о чем не думать и погреться где-нибудь. Но нужно было зачем-то узнать всю правду. До конца.
– Ты хочешь знать, не убил ли я кого-нибудь? Не убиваю ли каждую ночь?
Подросток кивнул, глядя на меня с жадным вниманием.
– Нет... Нет, не убил. Теперь пойдем. Я расскажу тебе...
Мы снова сидели в том, первом, баре. Я уже давно выбрал его как предпоследнюю остановку во время ночных скитаний по городу. Он был очень похож на другой бар в другом городе. Тот, в котором давным-давно Кристоф на спор одним ударом разрубил дубовый стол, очаровательная Лидия – юная фрейлина императрицы – назначала свидания своим возлюбленным... однажды Ференц[12] играл на пианино – оно стояло вот в том углу. А почти через век – Сэмюэл учил меня курить марихуану...
Именно в него меня привела Флора. Растерянного, сомневающегося, голодного... Тогда я впервые узнал, что такое настоящий голод. А она, усадив за стол и ласково улыбаясь, сообщила, что я больше не человек...
Сейчас мы сидели за самым дальним столиком у стены, под медным светильником, напоминающим увядший цветок. Лориан держал обеими руками большую чашку с горячим шоколадом и взволнованно слушал то, что я рассказывал. На этом самом месте много лет назад сидела Флора, и я так же бесцельно крутил зажигалку, стараясь не встречаться с ней взглядом и не видеть в ее лице выражения нежного внимания к своему неразумному ребенку. Пытаясь не замечать, что она читает меня насквозь. Маленький огонек вспыхивал под моими пальцами и отражался ярким бликом на полировке стола. Тогда я еще любил ее...
– Мою вторую мать... женщину, которая стала моей второй матерью, звали Флора. Мне было двадцать пять, когда она привела меня в свой клан. Я был молод, самонадеян и отчаянно искал новых ощущений... ну, это так, вступление... – Я продолжал смотреть на крошечный огонек в своей руке. – Я Дарэл, сканэр из клана Даханавар. Мне сто двадцать девять лет, и я просто воплощенная мечта современной молодежи и подростков, кладезь нечеловеческих сверхспособностей... Что-то из разряда людей-Х или Человека- Паука.
Горячий взгляд продолжал жечь меня, но Лориан все не опускал глаза, и на какое-то мгновение мне показалось... да, невероятно, но он жалел меня. Меня, почти бессмертного и почти всесильного!..
Что-то изменилось. Я должен был знать, что все изменится после того, как он узнает правду.
Подросток рассматривал меня, а я ловил какую-то новую волну, идущую от него. Я ожидал, что он станет бояться меня, ну в крайнем случае опасаться немного или хотя бы уважать за неограниченные возможности, а он – жалел.
– Дарэл, ты... сто четыре года не видел солнца! Это ужасно!..
Я равнодушно пожимал плечами, наблюдая, как он выписывает в своей электронной записной книжке колонку цифр и жирно подчеркивает особенно удивляющие подробности моей биографии. Этих «не видел»,
