Не вышло. Виконт пер напролом.
— Ты никому ничего не расскажешь, глупец!
Укол, защита, ответная атака в руку.
— Неужели? И кто меня остановит? — Фернан уже успокоился.
Мигель не ответил и, схватив со стола бутылку, запустил ею в голову маркиза. Тот пригнулся, выхватил дагу и едва не пробил бедро противника нисходящим уколом.
— Зачем вы это задумали? — Отразить укол, нацеленный в горло, отшагнуть вправо. — Неужели так сложно сказать?
Они кружили вокруг стола, рубя, коля, обманывая, защищаясь.
— Покажи медальон!
Вздвоенная атака. Укол в плечо! Есть! Жаль, что рана легкая и враг без труда сможет продолжать бой. А так? Ух! Едва не зазевался. Еще бы чуть-чуть… Нет! Не сдаваться! Усилить натиск! Именно сейчас! Резче! В ногу! Стремительней! Не убивать! Попытаться обезоружить.
— Покажи медальон!
Мигель ударил в голову, Фернан проскочил под шпагой, оказался сзади и едва не всадил дагу в бок противника, в последний момент остановив руку. Ему нужен тот, кто наконец сможет сорвать завесу с тайны!
Сражаться с де Турсеко было легко. Маркиз оказался намного сильнее и опытнее противника. Наверное, будь у Мигеля палаш, а не шпага, бой проходил бы несколько иначе… В обеденном зале звенели клинки. Шпаги плели узор. Фернан играл, виконт огрызался короткими атаками и тут же уходил в глухую оборону.
— Покажи медальон!
Шпага сверкнула перед глазами, капитан отбил ее дагой, и тут же резанул клинком по предплечью. Мигель вскрикнул, но бой продолжил, перебросив оружие в левую руку.
— Что ты делал в Тулине?!
— Иди к Искусителю!
— Я не выпущу… тебя отсюда… пока не скажешь!
— Ты хочешь знать, да?! Я хотел стать капитаном! — внезапно выкрикнул Мигель и занес оружие для сокрушительного удара в плечо.
Он слишком сильно открылся, да к тому же быстро шагнул вперед, и «василиск», защищаясь, совершенно машинально выставил перед собой шпагу. Виконт не успел остановиться и наткнулся на клинок. Вскрикнул, выронил оружие, схватился обеими руками за пронзившее его лезвие и, не спуская с маркиза не верящего взгляда, осел на колени. Фернан выругался, выдернул шпагу. Ярко-алая кровь обжигала руки. Никаких сомнений — рана смертельна. Чуть выше сердца. Кажется, задет целый узел жизненно важных сосудов.
Фернан сорвал со стола скатерть. Столовые приборы дождем посыпались на пол. Капитан попытался остановить кровь, но все было без толку. Умирающий забился в конвульсиях. Еще через несколько секунд все было кончено. Мигель Луи де Турсеко виконт де Коста умер.
Руки Фернана в буквальном смысле были по локоть в чужой крови, пальцы скользили, и пуговицы камзола виконта не поддавались «Василиск» попросту разорвал воротник и застонал, пораженный увиденным. На тоненькой цепочке висело распятие и… больше ничего. Медальона с изображением мантикоры на шее Мигеля не было.
— Талела. — Абоми горой возвышался над Фернаном. Нет ответа.
— Талела. Этот…
— Я убил его. И ничего не узнал.
В голове звенела пустота. Из-за собственной глупости он убил человека, которого много лет считал своим другом, приобрел очень опасных кровников в лице рода де Турсеко и так и не узнал, что скрывалось под знаком мантикоры.
— Все было зря…
— Вставайте, хозяин. Плохо сидеть в чужой крови.
Сейчас маркиз увидел себя со стороны: человек стоит на коленях в луже крови. Рядом, уставившись безжизненными глазами в потолок, лежит Мигель. Та еще картина!
Капитан пошевелился, и тут крепкие ручищи Абоми с неожиданной легкостью подняли его и поставили на ноги.
— Как ты сюда попал? — Фернан не спускал глаз с лица виконта.
— Я ждал. Слушал. Когда бой стих и вы не ответили, решил войти.
Слугу не остановили массивные дубовые створки. Он попросту сорвал их с петель. Интересно, почему маркиз этого не помнит? Сколько времени он сидел вот так, ощущая на руках и лице чужую кровь?
— Надо убрать тело.
— Не надо, — возразил Абоми. — Не следует трогать… Если вы хотите узнать его тайны.
Капитан контрразведки издал горький смешок.
— Мертвецы не рассказывают тайн.
— Да. Но лоа могут говорить. Если вы не испугаетесь, я смогу на время вернуть лоа в это тело.
Фернан недоверчиво посмотрел на Абоми. Слуга явно не шутил. Его лицо было непроницаемо, а черные глаза следили за каждым движением господина.
— Ты раньше такое проделывал? — В голосе проскользнули истеричные нотки.
«Спокойно!»
— Да, талела. Гамбо меня учила. Каждый воин Сукри должен уметь вызвать лоа своего врага.
В горле пересохло. Отчего-то маркиз ни секунды не сомневался, что Абоми может оживить мертвого, а от этого Фернану самым банальнейшим образом было страшно. Нет, он не был суеверен, а тем более религиозен и многое повидал за свою жизнь (в особенности за последний месяц), но есть некоторые вещи, которые пугали его до дрожи в коленях. Сейчас сеньору де Суоза предлагали оживить затаенные детские страхи. Вызвать из-за грани, откуда не возвращаются, то, о чем так часто талдычат клирики во время проповеди, — душу человека. Вернуть ее обратно в мертвое тело. Нарушить все законы мироздания. Сделать то, что не было подвластно даже самым великим клирикам Церкви. Да что там клирикам! Святым!
Магия, живущая в непролазных дебрях джунглей Страны Дождей. Непостижимое и непонятное Церкви волшебство сердца Черного континента. Какими силами и неведомыми тайнами обладают живущие за тысячи лиг от Эскарины люди, если самый обычный телохранитель какой-то ведьмы обладает властью над душами мертвых и способен оживить то, что уже мертво?!
Люди, живущие в своем, непонятном для цивилизованного человека мире. Люди, никогда не слышавшие о порохе, науке, Церкви, Святых походах, отцах-дознавателях, пылающих кострах, еретиках. Да, их магия была другой, даже «бордовые» тут не слишком усердствовали в борьбе с ересью. Именно это древнее знание позволило чернокожим колдунам добиться того, что никогда не выйдет у святых отцов, — оживить труп, вернуть душу в мертвое тело и тем самым встать вместе со Спасителем и Искусителем на одну ступень если не власти, то силы.
Маркиз не верил в то, что, если он согласится на проведение богомерзкого ритуала, его тут же поразит упавшая с ясных Небес молния Спасителя. Тому нет дела до людских грехов, иначе молнии падали бы с небес безостановочно. И вместе с тем… То, что предлагал Фернану Абоми, было… неправильно. Это попирало все догматы. Как общечеловеческие, так и церковные. А клирики очень не любили, когда на заветах Святой книги танцуют ральеду. Если «бордовые» прознают о случившемся, то Фернану, даже при всех его связях и влиятельности, не выкрутиться. Оживление покойников — это прямая и очень быстрая дорога на костер, которому без разницы кого пожирать: смердов или благородных.
Нужно ли ему это? Готов ли он рискнуть собственной жизнью ради тайны? Решение далось тяжело. Оно оказалось глупым. Нет! Оно было безумным! И даже понимая это, Фернан все же нашел в себе силы сказать:
— Хорошо. Сделай… это. — Собственный голос показался «василиску» чужим.
— Да, талела.
— Мы должны быть очень осторожны. Если отцы-дознаватели почуют магию…
