накрашенным губам, вееру в руках и самому настоящему платью, которое шло Его Светлости как корове кираса. С другой стороны, герцог был волен ходить в своем доме хоть голышом. Фернана предпочтения в одежде Паоло Жозе не касались. Как и смазливый юноша в костюме корнета кавалеристов, что сидел у ног Его Светлости. Странные вкусы герцога — это только его вкусы.
— Идемте в обеденную залу.
В обеденной зале суетилось двое слуг.
— Пошли вон, — лениво бросил де Вольга, и лакеев как ветром сдуло. — Удивлен твоим приходом. Ты редкий гость в моем доме.
— А я удивлен, что смог тебя застать. Думал, что ты на половине дороги в Вольгу.
— Что я там не видел? — хмыкнул герцог. — Море, виноградники и куча быдла. Я полтора года не был в Эскарине и теперь наслаждаюсь столичной жизнью.
— Вижу.
— Смотрю, мой внешний вид тебя не шокирует. — Голубые глаза насмешливо сверкнули.
— Каждый сходит с ума по-своему, дружище. Хотя я бы тебе не советовал выходить в подобном костюме на улицу. Де Лерро может не понять.
Герцог заржал и, подобрав юбки, завалился в кресло, что стояло у открытого окна.
— Думаешь, он может перепутать меня со своими ведьмами и отправить на костер?
— Это в лучшем случае. Кстати, как ты вообще ходишь в юбках? Это же жутко неудобно!
— Не скажи. Вполне приемлемо. Тебе стоит попробовать.
— Нет уж! Спасибо! — хохотнул Фернан, отчего-то представляя выражение лиц Рийны и де Брагаре, если те увидят его в таком наряде. — Слушай! Не возражаешь, если я нанесу некоторое опустошение тарелкам?
— Проклятье! Совсем забыл о хороших манерах! Конечно же угощайся! Приказать, чтобы принесли вино?
— Нет, спасибо, — с набитым ртом пробубнил Фернан. Он не ел с самого утра.
Герцог с ироничной улыбкой наблюдал, как маркиз уничтожает куриную ногу.
— И все же… что тебя ко мне привело? Нет, не подумай, что я не рад тебя видеть, двери моего дома всегда открыты для тебя и Рийны, и все же я не понимаю.
— Обстоятельства и проблемы личного характера конечно же, — хмыкнул Фернан.
— То-то я смотрю, ты какой-то замученный. Что случилось?
— Ну с утра меня мучило похмелье…
— Ого! — уважительно крякнул герцог.
— Потом я имел дружескую беседу со Старым Грифом.
— О-го-го! И что от тебя понадобилось этому сухому лимону?
Фернан поморщился, не желая распространяться о разговоре:
— Скажем так, дела служебного характера.
— Понял. Не дурак. О делах больше ни слова. Здорово потрепал?
— Терпимо.
— Представляю. Я имел с Его Высокопреосвященством забавнейший разговор на предмет разного рода… любви и отношения Церкви к ней. Ну, думаю, ты понимаешь…
Фернан понимал. После разговора с кардиналом герцогу, несмотря на все свое немалое влияние и деньги, спешно пришлось покинуть столицу и на полтора года отправиться в родовое поместье. Так сказать, под домашний арест.
— После кардинала я проехался по столице, встретил андрадского посла…
— Де Альтеньи?
— Именно его. Потом он умер у меня на глазах, и мне как проклятому пришлось гоняться за убийцей.
— Барона прибили?
— Угу.
— Нашлась в нашей стране добрая душа. Я уже и не надеялся, что на эту лису найдется борзая. — Де Вольга, как истинный таргерец, посла ненавидел. — Поподробнее, пожалуйста.
Фернан рассказал и об убийстве, и о погоне, и о своих выводах про то, чем Андраде грозит смерть Жерара де Альтеньи. Опустил лишь разговор о мантикоре. Герцог трижды друг, но и ему не следует знать лишнее.
— Истинный сын Таргеры, — хмыкнул сеньор де Вредо, как видно говоря об убийце. — Ну не хмурься! Это была неудачная шутка. Ты хотя бы его лицо запомнил?
— Нет. Только маску. Встречу на улице — не узнаю. Да и не найдем мы его уже. После такого дела он как пить дать залег на дно. — Фернан провел рукой по шраму на щеке.
— Если змеееды не дураки, они воспользуются возникшей ситуацией и предъявят нам нечто вроде ультиматума, и в самые кратчайшие сроки.
— Я уже думал об этом. Как ни пытаемся мы сгладить острые углы — быть войне.
— Ты знаешь, что король назначил нового фельдмаршала?
— Нет. Удиви меня. Скажи, что он поставил на эту должность верного человека, а не сторонника де Фонсека.
— Удивляйся. Его Величество в последнее время становится все прозорливее и прозорливее. Быть может, возраст наконец сказывается? Тридцать семь как-никак. Фельдмаршалом стал де Ровего.
Фернан одобрительно кивнул. Конечно же бывшему маршалу артиллерии далеко до де Оливейра, но это лучше чем ничего. Все же де Ровего — ученик герцога Нельпи… К тому же верен королю, а не шайке Лосского.
— И все-таки. Что тебя привело?
— Хочу пригласить тебя на завтрашнюю утреннюю прогулку.
— В смысле? — не понял герцог. Фернан рассказал о вызове на дуэль.
— Де Доресы не успокоятся, пока не перемрут. А зачем тебе шут? Он хоть умеет шпагу держать?
— Говорят, что умеет. Так что? Присоединишься?
— Чтобы меня, чего доброго, убили? — фыркнул герцог. — Ты ведь знаешь, какой я трус.
Фернан скорчил укоряющую физиономию и потянулся за печеньем. Герцог, как всегда, наговаривал на себя лишнее. Как-то, защищая совершенно не вовремя подвернувшего ногу горе-охотника, он не моргнув глазом вышел против вепря с одной дагой. Если это трусость, то Фернан — пречистая Дева Тереза.
— К тому же я ни разу не дрался на дуэлях. Отчего-то меня игнорируют.
— С герцогами предпочитают не связываться. Ваши роды слишком мстительны.
— Кстати, что там с платой кровью?
— Ничего. В случае смерти кого-либо родичи мстить не будут.
— Это плюс. Так, говоришь, дуэль? Что же, я с удовольствием насолю родственничкам[50]. Никогда не любил де Фонсека и их снобизм.
— Де Фонсека участие в дуэли не принимают.
— Зато их холуи принимают. Плюнем на сюзеренов через вассалов.
— Так ты участвуешь?
— Почему нет? — Де Вольга пожал плечами. — Должен же я узнать, что такое дуэль. Надо только вспомнить, куда я засунул свою любимую рапиру.
— Отлично. Тогда слушай, что ты должен сделать…
ГЛАВА 4
Si subitum aliqid tibi ab amico faciatur, cogita, si a femina cave, si in certamine singulari animadverti, si ab inimico subride, si in vitae progressu uterc[51].
