промолчать. Узнав, во что я влип, Фрэн поговорил с прокурором, сказал, что это, должно быть, ошибка, поскольку я являюсь католическим священником и занимаюсь в Руанде миссионерской деятельностью. Прошло несколько недель, я оказался в Руанде в самый разгар геноцида. Погибли сотни тысяч людей. Собираются ли мне предъявить обвинение? Фрэн говорит, что мне ничто не грозит, но придется побеседовать с помощником прокурора Джералдом Подиллой у Фрэнка Мерфи, то есть в магистратуре. Нужно достать где-то черный костюм, жесткий белый воротничок и почистить ботинки.
— Как же это у вас нет костюма?
— Перед тем как уехать, я отдал его человеку, которому повезло меньше, чем мне. В судах всегда обращают внимание на одежду.
— Терри? — окликнула она.
— Да.
— Это все чушь.
Он смотрел, как Дебби затягивается и медленно выпускает струйку дыма прямо ему в лицо. Вместо того чтобы разогнать дым рукой, Терри просто прикрыл на миг глаза. Он уже знал, что последует дальше.
— Вы никакой не священник, ведь так?
Он услышал в темноте свой собственный голос:
— Нет, я не священник.
— Вы были им когда-нибудь?
— Нет.
— А в калифорнийской семинарии или где-нибудь еще учились?
Он понял, что допрос близится к концу.
— Нет.
— Правда, у вас стало легче на душе? — спросила Дебби.
Они двинулись дальше. Впереди замелькали габаритные огни машин. Терри испытывал облегчение — он хотел сказать ей об этом еще в ресторане и знал, что все равно рано или поздно скажет. Но только когда рядом не будет Фрэна. Фрэну следовало верить, что он священник. Дебби не захотела поверить — он это увидел, — так что с ней он сразу был самим собой, даже заговорив об исповеди, когда Фрэн вышел из-за столика. Это как раз было легко, потому что он говорил правду, и он тогда почти что открылся ей, устав играть роль. А потом расслабился и позволил ей сомневаться на свой счет и даже заронил в ее душе подозрения. Ей оставалось только собраться с духом и задать прямой вопрос. И она его задала.
Он в темноте проговорил доверительным тоном:
— Вы единственная, кто знает.
— А Фрэну вы не сказали?
— Пока он не кончил диалог с прокурором, я не могу сказать.
— И в Африке тоже никто не знал?
— Ни одна душа.
— И даже ваша однорукая экономка?
Она не забыла о Шанталь!
— И она не знала.
— Она жила у вас?
— Почти все время, что я там пробыл.
— Она хорошенькая?
— Могла бы завоевать титул «Мисс Руанда».
— Вы спали с ней?
Она спросила это, глядя прямо перед собой.
— Если вы беспокоитесь из-за СПИДа, он мне не грозил.
— Зачем мне беспокоиться о СПИДе?
— Я сказал: «Если…»
Дебби швырнула в окно сигарету.
— Она верила, что вы священник?
— Для нее это не имело значения.
— А почему из всех вы сказали только мне?
— Мне так захотелось.
— Да, но почему именно мне?
— Потому что мы мыслим похоже, — пояснил Терри.
— Я сразу это почувствовала, — пробормотала Дебби, покосившись на него.
— Когда я объясню, как все произошло, — сказал Терри, — вы поймете, что это просто забавно.
На перекрестке горел зеленый, и Дебби сразу повернула направо. Теперь по левую руку от них тянулись невысокие округлые холмы, а справа — заросли деревьев.
— Разве нам надо было свернуть здесь? — спросил Терри.
— Я подумала, что мы заедем ко мне. Хорошо?
Терри взял бумажный пакет, который она вынесла из магазина, и нащупал сигареты и бутылку знакомых очертаний, не круглую, а угловатую, как и положено для виски.
— Красная или черная?
— Красная.
— Вы знали, что я скажу, еще до того, как вошли в магазин?
— Да, но я должна была в этом убедиться.
— Вы что-то задумали и вам нужно мое благословение? Я угадал?
Она сказала:
— Терри, ты слишком хорош, чтобы быть настоящим.
11
Дебби позвонила Фрэну из кухни. Ей хорошо был виден Терри, который стоял у стеклянной балконной двери в гостиной и смотрел в темноту. Он повернулся и произнес:
— Столько пространства, и ничего не растет. Здесь можно было бы посадить целый акр кукурузы.
— Здесь трехуровневое поле для гольфа, — сказала Дебби. — Девять лунок.
Тут Фрэн взял трубку. Она говорила с ним меньше минуты, не спеша, но и не затягивая беседу. Когда она положила трубку, Терри вошел на кухню.
— Что он сказал?
— Он сказал: «Да?..» Я сказала, что отвезу тебя после того, как мы выпьем кофе, или ты останешься, если захочешь. Фрэн ответил: «Ты уверена, что у тебя там есть где разместиться?»
— Кому он не доверяет — тебе или мне?
— Поскольку он уверен, что ты дал обет безбрачия, и знает, что я уже давно не была предметом мужского восхищения, то, видимо, считает, что я попытаюсь тебя соблазнить.
— И мечтает оказаться здесь, на моем месте.
— Без комментариев, — откликнулась Дебби. — Нас с Фрэном связывают исключительно деловые отношения. Хочешь послушать, как мы стали работать вместе?
— Он говорил, что встретил тебя в окружном суде, где ты часто выступала свидетелем.
— Да, и он показался мне порядочным парнем. Дело было вот в чем: я видела, как носильщик в аэропорту уронил чемодан на ногу одной женщине, и привела ее к Фрэну. Он возбудил иск против Северо- Западной компании, тогда как раз все в Детройте ненавидели эту авиалинию. Они уплатили, и с тех пор мы дружим.
— Ты учишь людей, как надо хромать? — спросил Терри.
— Как это делать наиболее убедительно, — уточнила Дебби, приготовляя коктейль. На стойке на
