– Вот видишь, как все просто! Что они могут поделать? Мы наставили на них пушки.
Хейди сразу вспомнила о пистолете охранника – старом кольте, который валялся на стойке.
– Что ты ему сказал?
– Управляющему?
– Да нет, старикашке.
– Я сказал ему: 'Папашка, поищи себе другую работу'.
– Знаешь, что ты натворил? – спросила Хейди. – Ты оставил там его пушку, у окошка кассирши.
Ее слова заставили Джека остановиться и оглянуться. Потом он посмотрел на Хейди, и они снова зашагали по тротуару.
– Я думал, ты ее взяла! – Они шли мимо бакалейной лавки Крогера. – Я был занят с управляющим.
– Показывал ему, какой ты крутой.
– По-твоему, я во всем виноват?
– Ты ведь отобрал пушку у старикашки.
– Ты схватила сумочку, а пушка была рядом.
– Больше никаких ошибок?
Джек остановился, снова оглянулся, чтобы убедиться, что не ошибся, и вдруг сказал:
– Господи боже!
Хейди оглянулась и увидела, что старикашка догоняет их, ковыляя изо всех сил; не доходя до лавки Крогера, он вытянул руку и начал стрелять из своего 44-го калибра, старенького 'Миротворца'. Хейди развернулась и побежала.
Джек зашел за припаркованную машину, достал кольт и выстрелил в старикашку. Он попал с тридцати футов.
К тому времени, как они добрались до машины, Хейди решила: с Джеком Белмонтом пора кончать. Если она его не бросит, то скоро заработает нервное расстройство.
Иногда Хейди думала: если Тедди Ритц не итальянец, кто же он? Она спросила Джонни, управляющего клубом, и тот ответил:
– Я итальянец, Лу Тесса итальянец, а Тедди – еврей.
Хейди передала его слова Джеку, и он ответил:
– Разве ты не знала, что он жид? Посмотри, какой у него носяра!
Джек всегда давал ей понять, что он умнее. Оскорблял и думал, что это смешно. Издевался, а она стояла и обливалась потом от страха. Хейди серьезно подумывала бросить его, но не знала, как это сделать. Сказать ему, что между ними все кончено, или не говорить? Он забрал деньги из банка, почти тысячу семьсот, и отнял у нее почти все, что она заработала в 'Мишке Тедди'. Если она надумает удрать из Канзас-Сити, можно его обчистить, забрать всю наличность, которую он хранит на кухне, в коробке из-под печенья. С другой стороны, Хейди нравилась ее работа, нравились чаевые, которые давали богачи; она понимала, что если время от времени с кем-нибудь переспит – тут, конечно, надо подходить с разбором, – то скоро сможет купить себе все, что захочет. И одежду, и даже собственную машину. Но если она останется в клубе, нечего и думать красть у Джека деньги; Джек знает, где ее найти. Все равно с ним пора кончать – с деньгами или без. Хейди подумала: если она заведет шуры-муры с Лу Тессой, ей будет легче порвать с Джеком.
Через четыре дня после ограбления банка к их дому подъехал 'ла саль'. Тедди Ритц и Лу Тесса решили ее проблему.
Вначале они сделали вид, будто просто заехали в гости. Джек предложил Тедди снять шляпу и пальто. Тедди отказался: нет, они ненадолго. Он сел на стул, обитый тканью в цветочек, из кармана его длинного приталенного пальто торчала сложенная газета. Тесса, одетый в длинное черное пальто, стоял у входной двери, скрестив руки на груди. Он напомнил Хейди распорядителя на похоронах, на которых она однажды присутствовала. Джек предложил Тедди выпить кофе или чего-нибудь покрепче. Тедди заявил, что не откажется от чашки горячего чая – на улице холодно. Хейди смерила Лу Тессу внимательным взглядом и, выйдя в кухню, зажгла газ под чайником. Когда она вернулась в гостиную, Тедди рассказывал Джеку, как замечательно Хейди обходится с клиентами.
– Джекки, с самой первой ночи она стала у нас одной из самых популярных девушек.
'Джекки'? Хейди ни разу не слышала, чтобы ее приятеля так называли.
– Верю, – кивнул Джек. – Она настоящая конфетка.
Тедди вытащил сигару и откусил кончик.
– Чем занимаешься?
– Да так, то одним, то другим.
Тедди закурил и выпустил кольцо дыма – не первоклассное, но вполне ничего. Глядя на Джека в упор, сказал:
– И как ты называешь банк в Северном К.-С?
Джек тоже следил за кольцом дыма, которое постепенно растворялось в воздухе. До него не сразу дошел смысл вопроса.
– Что?!
